Мы же взрослые люди
Шрифт:
Он глядел на нее и буквально чувствовал, как на ощупь мягка и тепла ее кожа. Как возбуждается ее тело, даже запах ее он слышал, хотя она просто сидела напротив него за столом. Он чувствовал, как по ее венам быстрее бежит кровь и чуть задерживается в некоторых местах. Он ощущал, как его тело отзывается всеми физиологическими сигналами и побуждает перейти действиям.
Где-то внутри него происходило что-то обычное, правильное. Тепло из груди опускалось в низ живота и поднималось обратно к груди с еще большим теплом. Это движение рождало множество щекотных пузырьков. Он чувствовал, как в его пальцах появился жар, как голова прояснилась. Он был живым на 200 процентов.
Она все поняла. Невозможно такое не понять, не почувствовать невозможно. Они не сводили взгляда друг с друга. Слова тут были лишними. Взгляды будто нагревали каждого.
– Давай сделаем это. Я не буду жалеть. Я уже сдала анализ. И результат будет скорее всего положительный. К черту все. Давай же сделаем то, что должны.
Нина подошла к Ринату и поцеловала его в щеку. Она хотела в губы, но он отвернул рот.
– Мы же взрослые люди. Мы любим друг друга, – шептала она горячим дыханием ему в ухо.
Ринат сжал ее крепко, как в тисках, не давая двигаться. Даже дышать стало тяжело. Сердце его билось сквозь грудную клетку так, что она ощущала каждый удар. Такой прием рекомендуют использовать родителям, чьи маленькие дети бьются в истерике: обнимать и ждать, пока все утихнет. И говорить спокойным голосом добрые ласковые слова.
– Мы не в кино, Нина. Не в книге, любимая, – он обхватил руками ее голову и прижал к своему плечу. – Прости меня. Я не могу так. Давай сначала узнаем все-таки результаты. У меня все еще плохие показатели, иммунный статус падает. Врачи разводят руками. Презервативы не совсем надежны, думать, порвется не порвется… Прости, я не могу так с тобой поступить. Я не должен, не имею права.
Их тела уже были настроены друг на друга. Как настраиваются тела? Пульс становится синхронным, может? Или гормоны выбрасываются созвучными аккордами? Что-то было такое между ними точно совершенно. Тела рвались в дело. Все обещало быть потрясающим. Нина снова попыталась поцеловать Рината. Его губы соскользнули к ее шее. Он прикасался ими к месту за ухом и ниже. Он целовал ее волосы. Ее плечо в домашнем халате. Он по-прежнему крепко обнимал ее, настолько, что она была почти обездвижена. Он надеялся, что ей будет неудобно и она захочет высвободиться, но она не хотела. Она запоминала каждым сантиметром тела его крепкий захват, его мышцы на руках, которые врезались в мягкую спину. Она вдыхала его запах маленькими глоточками, как могла. Тело ее было расслабленным. Она принимала его внутрь себя, если не в буквальном смысле, то вот в таком доступном для нее формате. Она любила его и отдавала себя. И брала то, что он мог дать.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Утром анализы уже были на почте. Нина увидела письмо из лаборатории. И не решалась открыть – ведь там написан ее приговор. Как она будет жить в случае, если… Оба варианта ее пугали: как положительный статус, так и отрицательный. Ведь ВИЧ уже вонзился в ее жизнь, уже был действующим лицом. Она уже начала обретать свое раненое счастье. Свой, как ей казалось, путь – мученический, но определенный. Что будет с ней и Ринатом, если она здорова? Если все-таки она не заболела, тогда она сразу же поедет к Богдану. Тогда ей придется встретиться с Ильей – с частью прошлого, которое казалось сейчас безумной ошибкой. Безумной ошибкой казалось все, кроме Рината и детей. Ее две любимые кровиночки. Два ангела. Эти дети не были ошибками, но приковывали к прошлому и не давали от него убежать.
Если бы была под рукой кнопка, нажав на которую, можно
исчезнуть и ничего не узнавать, Нина бы нажимала эту кнопку, пока не растворился бы последний ее волос.Вирус иммунодефицита человека. Вирус дефицита человека. Нина чувствовала себя недостаточно хорошим человеком. Недочеловеком. Вспомнила вдруг: «Человек – просто источник любви» – говорил Ринат. Любви в Нине было так много, что она боялась, что ее сердце может не выдержать.
Ринат с утра готовил завтрак, напевая мотив старой как мир песни. Митяев. Нина тучей вползла на кухню, осела на стул.
– С добрым утром, любимая! – Ринат быстро осекся, увидев серую тучу на стуле вместо Нины.
– Что случилось?
– Я ужасная женщина. Ужасная и ничтожная. И с этим уже ничего не поделать.
– Понятно. Я диагностирую – ты в штопоре. Надо выбираться. Я приготовил антиштопорную яичницу по-арабски. Если бы арабы ее не ели, они бы уже давно бы поубивали себя.
Нина слегка улыбнулась.
Ринат положил на две тарелки размешанную до мелких комочков яичницу. В комочках попадались кусочки помидоров.
– Видишь, эти дробные куски, все перемешалось – помидоры, яйца, перец, соль, масло, все распалось на части, но от этого стало только вкуснее. Так же и люди, иногда распадаются на части, которые, кажется, не собрать. Думаешь, как может во мне сосуществовать то и это?! Зачем я так себя вел? И если я так себя вел, значит, я уже конченый человек. Кто в этом виноват? А потом вдруг появляется другой кусочек тебя. Ты ешь, жуй. И вдруг начинаешь слышать, что где-то внутри все равно еще слышится мелодия, твоя – светлая, искренняя, как в детстве. Несмотря на все то, что ты сделал, ты ее не уничтожил, она есть. А значит, есть надежда. Нина, ты не ужасная, ты просто чуть меньше врешь себе, чем надо для комфортной жизни.
– Спасибо, Ринат.
И через пару минут.
– Анализы готовы, мне пришли на почту результаты. Я боюсь их смотреть.
– Хочешь, я посмотрю?
Нина молча протянула свой телефон. Ринат открыл вложение.
– Итак… Что там говорится? Что ж! Тебя можно поздравить. Ты свободна от ВИЧ. Его у тебя нет. Ты здорова.
Нине показалось, что стол поплыл и потолок вдруг превратился в крыло большой белой птицы.
– Это хорошо, Нина. Это очень хорошо. Ты свободна от этого гребаного статуса, – Ринат говорил энергично, в уголках глаз блестели слезы. – Это означает, что у тебя будет нормальная человеческая жизнь.
– А как же ты? Я хочу, чтобы в этой жизни был ты. – У Нины яичница застряла в горле, принимая решение, куда дальше двигаться – в желудок или назад.
– За меня не беспокойся. Со мной все понятно.
– Я люблю тебя, Ринат.
– А я тебя люблю, Нина.
– Значит, мы будем вместе?
Ринат молчал. Он думал, как лучше подобрать слова. Слова разбегались. Почему, когда хочешь сказать что-то важное, когда надо отправить самую серьезную в жизни делегацию слов, то оказывается, что все нужные слова куда-то разбежались или вообще в отпуске.
– В каком-то смысле будем вместе.
– Я пересдам анализ в других лабораториях. Вдруг ошиблись, ведь бывает, что ошибаются. Правда же?
– Конечно, бывает.
– Дай я сама погляжу, вдруг ты что-то перепутал.
Она посмотрела в результаты анализов – все чисто.
На следующий день Нина сдаст еще раз анализы в других лабораториях. Результат окажется тот же. ВИЧ не подтвердится. Да что же такое творится?!
– Когда ты увидишься с детьми? – спросил Ринат.