Мяч не круглый

В комнате Серёжи на полосатых обоях висели вырезанные из спортивных журналов и газет фотографии знаменитых футболистов. Юлия Павловна не знала никого из них, но чтобы расположить сына и вызвать его на откровенный разговор, решила расспросить, что за красавцы смотрят в глубину комнаты со стен родительского дома.

– Да ты всё равно их не запомнишь, мама, – воодушевленно рассмеялся Серёжа. – Вот этот чёрный – Пеле, он бразилец, играл очень давно, наверное, тогда, когда ещё и дедушки не было на свете.

– Разве? А я помню, что дед часто произносил эту фамилию, – перебила Юлия Павловна.

– Это не фамилия, мама, это кличка, – гордо пояснил Серёжа. – У бразильцев очень длинные и сложные имена и фамилии, ещё и очень похожие друг на друга, повторяющиеся, поэтому многие футболисты играют под короткими спортивными прозвищами. Ну, представляешь, если комментаторы будут произносить Жозе Роберту Гама де Оливейра, Рикарду Изексон дус Сантус Лейти или Мануэл Франсиско дос Сантос? А так просто – Бебето, Гарринча, Кака…

– Кака? – переспросила Юлия Павловна.

– Ударение, мама, не на первый слог, а на последний, – рассмеялся Серёжа.

– И как ты только запомнил всех этих рикардов и сантосов? Правила бы так запоминал, – развела руками мама, присаживаясь рядом с сыном на диван.

– Правила не интересно. Они мёртвые. А футболисты живые. Даже те, которые уже умерли – их всё равно помнят, записи матчей с ними просматривают, статьи о них читают, на них равняются, – сказал Серёжа, распрямляя спину и сердито раздувая ноздри.

– А это кто? – спросила Юлия Павловна, показывая на яркую большую фотографию с симпатичным небритым мужчиной.

– Это Месси.

– Кличка?

– Нет, Месси – это фамилия. У аргентинцев всё не так, как у бразильцев. Они непримиримые соперники не только по футболу.

– Интересно всё это. Какой-то свой особенный мир. И ты в нём живёшь. Я как-то совсем не любопытствовала этой частью твоей жизни: а кто-нибудь тебя учит футболу, сынок? – спросила Юлия Павловна.

– Особо никто, – отмахнулся Серёжа. – Секции у нас нет, в спортшколу ездить далеко, да там и отбор серьёзный, меня не возьмут…

– Это почему же?

– Мясо надо наращивать. Голова моя бестолковая работает хорошо, а скорости нет, рост мал, удар слабоват, тренироваться надо, – вздохнул сын.

– Сам так решил или намекнул кто?

– Намекнули…

– Кто? Нет тот ли мужчина, что приходит к вам на спортплощадку?

– А ты откуда знаешь о нём, ты же не приходишь смотреть наши игры? – подпрыгнул на диване Серёжа.

– Видела со стороны, – немного зарумянившись, улыбнулась мать.

– А-а, из окон подглядывала? Опять у этого Дятла была? – резко пробурчал Серёжа.

– Зачем ты так? Он не Дятел, а Дятлов Олег Владимирович, давай не уподобляться бразильским комментаторам. Между прочим, директор школы и будущий депутат. Уважительнее надо быть к старшим, сынок, тем более к учителям, – с гневной нотой в голосе проговорила Юлия Павловна.

– Да надоело мне уже! Весь класс меня подкалывает, что ты к нему ходишь. Смеются, спрашивают: «Когда у меня будет братик или сестричка – дятлёныши?», – прошипел Серёжа, сделав акцент на последнем слоге.

Воцарилось молчание, сопровождающееся еле слышимым шорохом системы охлаждения стоящего на письменном столе компьютера. Юлии Владимировне очень хотелось откровенно поговорить с сыном на тему её отношений с Дятловым. Много раз она пыталась это сделать, но не решалась, ощущала, что не хватает чувствительных аргументов на его дерзкие мальчишеские вопросы. Вот и в этот раз решила не искушать судьбу – рановато сыну вникать во взрослые дела. Подрастёт – поймёт, наверное. Тем более, что и тема разговора предполагалась иная.

– Так что это у вас за тренер появился? Кто он, откуда? – нерешительно, словно виновато, спросила Юлия Павловна.

– Дмитрий Николаевич, – задумчиво ответил Серёжа. – А кто он и откуда, я не знаю. Он нам не рассказывал.

– А к вам он как и когда присоединился? Помнится, что в конце марта на весенних каникулах вы сами месили грязь на площадке.

– Да вот, как четверть началась, мы вызвали на матч шестиклассников пятнадцатой школы, – протараторил Серёжа. – Там сильные футболисты, мам, два человека за сборную города играют по своей возрастной группе, один нападающий, второй полузащитник, диспетчер называется.

– Диспетчер?

– Да. Это разыгрывающий, в общем, пасующий. От его пасов голова кругом у защитников идёт. Классный игрок, Денисом зовут, кличка Мотя.

– Почему Мотя?

– Фамилия Мотийчук потому что. Так вот, они тоже, как и мы, готовятся к кубку города среди школ. В мае начнётся. Им тоже игровой опыт нужен. Там ведь соперники крепкие. Двадцатую школу, понятно, её боятся все, но и девятнадцатая – мощная банда, а у тридцать четвёртой вратарь из спортшколы – невозможно забить, стоит как чёрт. Да и остальные команды приличные. Пятнадцатая вообще-то – по нашему возрасту одна из лучших в городе, поэтому нам такой спарринг нужен был как воздух, мам. Проверить себя – сможем ли конкурировать с другими. У нас ведь, ты знаешь, физкультуры нет, пацаны не в форме. Сомневаемся в своих возможностях. В общем, вышли мы против пятнадцатой, возят они нас весь первый тайм, в одну калитку игра идёт. Три гола закатили играючи. А у нас только Ванька Щукин умеет водиться, и нормально так бьёт по воротам. Если бы не он, так и ушли бы на перерыв, проигрывая всухую с крупным счётом. Забил он дальним ударом чуть ли не с центра поля. Повезло, если честно. А на перерыве подходит к нам этом дядька, Дмитрий Николаевич. Спокойный такой, улыбающийся. Он весь тайм за воротами стоял и молча наблюдал за нашими конвульсиями. И говорит: «Вы, ребятки, присядьте на травку, глубоко и медленно подышите, успокойтесь, и меня послушайте очень внимательно ». Мы так офонарели слегка: кто такой, чего надо?

– Я бы тоже офонарела, наверное, пришёл весь такой себе модный, и слушайте его, видите ли, – весело подхватила Юлия Павловна. – Ну, и что дальше?

– Да не модный он, мам. Обычный самый, добрый, – одёрнул Серёжа. – Он, оказывается, не просто смотрел игру, а анализировал действия каждого нашего игрока и соперников. Представляешь? По каждому в отдельности рассказал, какие были ошибки, какие сильные моменты, и в целом увидел, что вся игра пятнадцатой школы строилась через этого Мотю. Защитники или вратарь, не глядя, выносят на него, Мотя цепляется за мяч в центре поля, спокойно разбирается с нашей полузащитой и разрезает нашу оборону чёткими пасами на ход двум своим нападающим. Элементарно, мам, но зато так эффективно. И мы ничего не можем сделать. А Дмитрий Николаевич нам пояснил, что это преимущество соперника можно обернуть в недостаток, если взять Мотю под персональную опеку. У нас на правом краю обороны играет Юрка Плотников из шестого «бэ», ну, тот, который ростом как каланча. Он ходил в секцию лёгкой атлетики, бегом занимался. С мячом обращается так себе, зато догнать и перегнать нереально и лупит сильно. Дмитрий Николаевич снял с него обязанности защитника и сказал: «Ни на шаг, ни на полшага от Моти не отходишь. Не даёшь ему свободно дохнуть, атакуешь не тогда, когда он будет с мячом, а в момент приёма мяча. Гирей висишь на нём, путаешь ему ноги, дышишь ему не в затылок, а в лицо. Пусть он нервничает. Пусть ошибается и нарушает правила. Нам только лучше от этого».

– Интересно как…

– Ха, это ещё не всё, мам. Мотю Юрка прикрыл плотно. Мотя от бессилия даже матом ругаться начал, хотя весь первый тайм сплёвывал сквозь зубы, посмеиваясь нам нами.

– Матом? Боже мой, в шестом классе…

– Не перебивай, мам, – Серёжа с довольным видом поднял глаза, вспоминая эпизоды проведённого матча. – Дмитрий Николаевич заметил, что мы в первом тайме играли очень кучно. То есть бегали толпой, и сами себе мешали, и Ваньке Щукину. Он выходит на ударную позицию, и мы зачем-то всей толпой прёмся на этот участок поля по центру ворот, стягивая в кучу защитников соперника. Как рой пчелиный бестолково носимся по полю. В итоге ни ударить нормально, ни пас отдать некому, все накрыты, а фланги пустые. Но Дмитрий Николаевич посоветовал мне и второму нападающему Максиму Шохину уйти на самые бровки, чтобы растянуть защитников и разрядить центр для быстрых прорывов Щукина. Так же он расставил крайних полузащитников. А защитникам нашим сказал играть строго по игрокам противника, то есть не просто бежать туда, где мяч, и не топтаться в своей закреплённой зоне, а всегда находиться возле своего оппонента и не дать сыграть ему. Вратарю Никите Белову тоже порекомендовал не торчать столбом на линии ворот, а выходить вперёд, быть участником игры, контролировать всю штрафную площадку, страховать защитников на случай возможных прорывов или неточных передач.

– Ух, ты, красиво как, – хлопнула в ладоши заслушавшаяся сына Юлия Павловна. – Ты бы сочинения на русской литературе писал так, как про футбол рассказываешь.

– Мам, да при чём тут русская литература? – возмутился Серёжа. – Футбол – это же тебе не какая-то литература. Тут думать надо. Дмитрий Николаевич так и сказал, что не всегда выигрывает тот, кто сильней, чаще всего тот, кто умней своего соперника. Ты дальше слушай. Вышли мы на второй тайм. Пятнадцатая расслабилась, почуяла, что победа уже в кармане и не усекла, что у нас произошли тактические изменения. План Дмитрия Николаевич дал результат. Мы с Шохиным ушли на бровки, стали таскать мяч по флангам и простреливать в центр на Щукина. Появились моменты. Мотя, который у них был капитаном, нагнал на нас защитников, чтобы не дали нам резвиться, но не тут-то было. Из-за растягивания линии защиты в центре их обороны стали появляться дырки, а Щукину только того и надо, с его скоростью и сильным ударом. Через десять минут мы уже сравняли счёт. А через пятнадцать вели пять три. Представляешь? Наши пацаны как озверели, когда почувствовали, что игра пошла. В первом тайме ничего не получалось, а здесь – всё наоборот. Плотников замучил Мотю, тот в конце матча чуть не плакал от бессилия. А без Моти, как оказалось, и игры у пятнадцатой никакой нет. Все только и ждали его обводки и пасов. Дмитрий Николаевич – голова, мам. Чётко прочитал всю игру и выстроил нашу тактику как надо. Никогда не думал, что такое возможно.