Мятеж. Хроники развала

– Воробьев, отставить истерику!
– полковник опять не повысил голос. Склонившись к радиостанции, он негромко заговорил, вбивая каждое слово, как кинжал в тело врага: - У меня ЕСТЬ приказ. И у меня НЕТ тут друзей. И родных. И знакомых. Есть только мятежники. Им предлагали сдаться. Они отказались. Они оказали сопротивление. Они кричали о какой-то свободе. Они сами выбрали свой путь. Я выбрал свой. Я исполню то, что должен. К ночи мы окончательно займем город. К утру мы подавим любое сопротивление. Если понадобится, я уничтожу здесь каждый дом. И прикончу каждого живущего в этом городе. Если это поможет мне достигнуть цели.

– Ты просто больной конченый ублюдок.

– донеслось из радиостанции после минутного молчания.
– Я отказываюсь участвовать в этом фарсе. Ты будешь гореть в Аду.

– Я уже там. А по поводу твоего неучастия - сдай Березенцеву полномочия начальника штаба и катись, куда хочешь.
– спокойно произнес полковник.
– Отбой.

– Отбой.

Полковник подумал, и быстро что-то перещелкнул на тумблерах радиостанции.

– Бородин - Андрову.

– Да, товарищ полковник.

– Где Воробьев?

– Только что выскочил из палатки, страшно ругаясь, по слухам, сдал пост начштаба подполковнику Березенцеву. Будут какие-то приказания?

– Форма шестьдесят шесть.
– рубанул полковник.

– Есть.
– Бородин сразу понял суть.

– Выполнять.

– Есть.

Откинувшись на сиденье, полковник крикнул:

– Олег, заводи нашу кочергу, едем к танкистам Маркова!
– и прикрыв глаза, усмехнулся недоброй, мстительной ухмылкой. Его последние слова были заглушены ревом танкового двигателя.

– Я не злопамятный, и не мстительный. Просто у меня хорошая память... и я всегда раздаю долги.

МЫ ЕДЕМ ДОМОЙ

– Мы едем домой.

С этими словами лейтенант Семенов бросил на землю автомат, сплюнул, и устало побрел к своему БТРу. Он не видел перед собой никого и ничего - ни растерянных солдат, ни своего командира, капитана Ларионова, не слышал, что Ларионов ему кричал в спину, чем угрожал... Все, что почувствовал смертельно уставший лейтенант - толчок в спину.

Не было даже боли, просто в какой-то момент земля ринулась ему навстречу, и лейтенант нырнул во мрак.

Капитан сунул в кобуру дымящийся пистолет, и прокаркал:

– Такое будет с каждым из вас, что еще рискнет бросить оружие и съебать! Все поняли, сукины дети?!

Строй отозвался на него слова глухим раздраженным гулом. Капитан досадливо сплюнул на землю. Можно подумать, ему хотелось сидеть здесь, и каждый день упорно пытаться взять гребаный городишко на подступах к Столице. Можно подумать, ему нравилось ежедневно посылать своих людей на смерть. Но им был получен приказ - 44-му мотострелковому прорываться на соединение с лояльными правительству подразделениями, совместно с ними деблокировать окруженную толпами мятежников Столицу, и как минимум, эвакуировать власть имущих.

А затем связь прервалась, и 44-й полк остался в одиночестве. Хотя полком это назвать было сложно, личного состава оставалось едва на батальон, многие погибли в боях с мятежными войсками и просто группами взбунтовавшихся граждан, еще больше дезертировало, наплевав на присягу и приказы. Полковник Рахманинов, командовавший полком в начале боевых действий, сгорел в собственном бронетранспортере во время столкновения с остатками мятежной танковой бригады. Начальник штаба и многие офицеры дезертировали. К моменту подхода полка на указанные рубежи единственным старшим офицером в полку оставался Ларионов. Он бы тоже, наверное, уже сбежал бы, но его держало чувство долга. Полк под его командованием обязан был выполнить поставленную задачу.

И не потому, что капитан был настолько твердолобым служакой.

А потому, что судя по получаемой информации, с востока стремительным маршем возвращалась 1-я карательная дивизия специальных войск под руководством полковника Андрова. Печально известного полковника Андрова. Если тот собственных офицеров пачками ставил к стенке, то можно было понять, что он сделает с каким-то капитаном, не выполнившим приказ. Да и с остатками полка тоже.

Примеры были - как-то раз, будучи еще на марше в сторону востока, 1-я дивизия столкнулась с бегущими с позиций солдатами из 47-го мотострелкового, бывшими соседями 44-го полка. Бардак в стране, позже прозванный Мятежом, тогда еще только начинался. По приказу Андрова остатки полка были подвергнуты децимации - казнен каждый десятый. Выжившие затем полегли при очередной схватке с мятежными толпами, потому что андровцы, возродив практику заградотрядов, выставили позади наступающих пулеметы. Большая часть военнослужащих 47-го полка погибла, от чужих и своих пуль, мало кому удалось бежать, или перейти на сторону повстанцев.

Капитан серьезно опасался, что с его полком могут повторить то же самое. За себя он не переживал - а вот за своих солдат беспокоился. Потому и застрелил лейтенанта - тот мог увлечь своим примером солдат, а дезертирство из обычных линейных частей давно стало гигантской проблемой...

Вечером, в палатке, капитан при свете керосинки сидел перед простой школьной тетрадью, и писал:

"День шестнадцатый от начала Мятежа. Мы еще каким-то чудом держимся. Но проблемы нарастают снежным комом.

Дезертирство и моральное разложение личного состава принимает ужасающие формы. Сегодня лейтенант Семенов бросил оружие и открыто призвал солдат ехать по домам. Лейтенанта пришлось расстрелять - а что мне еще оставалось делать? От полка осталось всего ничего, связи с соседними частями нет. Путь все еще преграждает этот гребанный городок, набитый повстанцами. Боеприпасы и медикаменты на исходе, подвоза нет, склады находятся за линией соприкосновения - там-то и пополнимся, и то при условии, что склады еще целы. В чем я сомневаюсь.

Сегодня с радистом ловили передачи на мировых волнах. Везде то же самое. Во всем мире. Множество людей будто бы одновременно сошли с ума, по миру прокатилась волна погромов, бунтов, быстро переросших в открытые мятежи. Откуда-то всплыло море оружия. Все воюют против всех. Россия, США, Европа, Азия, Африка, даже сраная Австралия - все в огне. Люди хотят чего-то, каждый кричит за свое, но все дружно воюют с правительственными войсками - там, где они еще остались. Если их нет - азартно режут друг друга. Хрен поймешь, за какие и чьи цели и интересы. Массовое помешательство. Повсеместно льется кровь, брат идет на брата.

И везде им отвечают. Если есть кому. На Ближнем Востоке войска применяют против восставших химическое оружие. В России и США повстанцы и правительственные силы обменялись ракетно-ядерными ударами, стерты с лица земли многие города. Европа из-за своей толерантности очень быстро пала, и только Бог ведает, что там творится. В Китае жуткая мясорубка. Южная и Северная Корея взаимоуничтожили друг друга. В Японии повстанцы взорвали почти все АЭС. У нас... у нас просто бойня. Я не знаю, есть ли еще правительство, потому что на наши запросы никто не отвечает. Мы просто сражаемся, потому что есть приказ - единственное, что еще дает смысл этой бессмысленной войне.