Мятеж

— Я пообещала Эмме, что позабочусь об её безопасности, и оставила её там.

— Ты не оставляла её, тебя забрали. Эмма поймёт.

Он начал подсушивать полотенцем корни волос и, вздохнув, я прислонилась к нему. Порыв ветра сотряс хижину, напомнив мне, насколько удаленно и одиноки мы были.

— Как думаешь, мы здесь будем в безопасности?

— Думаю нам не о чем беспокоиться. Если какие-то вампиры выжили и каким-то образом умудрились найти нас, они не пройдут мимо виверна.

Словно услышав нас, Алекс прошёлся по крыше, дав нам понять, что всё ещё был там.

Николас откинул полотенце на пол.

— Как ты себя чувствуешь?

Не знаю, спрашивал ли он о моём физическом или эмоциональном состоянии, и не знала, как ответить на любой из этих вариантов. Моё тело согрелось, но внутри меня присутствовала пустота, из-за которой у меня ныло сердце. Всю свою жизнь мой дар был частью меня, и без него я чувствовала себя потерянной.

— Один из вампиров выстрелил в меня дротиком, и теперь я не могу использовать свою магию, — тихо ответила я.

Его тело напряглось.

— Что ты хочешь сказать? Она исчезла?

— Она внутри, но я не могу прикоснуться к ней или использовать её. Что если?..

Он заключил меня в объятие.

— Мы свяжемся с Эльдеорином, как только доберёмся до дома. Безусловно, это какое-то вещество, которое влияет на магию фейри, и наверняка он знает, что надо делать.

Надежда ярко вспыхнула в груди. Николас был прав. Эльдеорин был древним и очень могущественным целителем. Если кто и сможет исправить меня, так это он.

— Я считала, что он тебе не нравится.

— Ради тебя, я буду терпеть его.

Он прижался в поцелуе к местечку под моим ухом, и мой желудок совершил кувырок, когда иного рода жар наполнил моё тело. Я внезапно стала крайне остро осознавать тёплое мужское тело, прижатое к моему, и своё пребывание в раздетом виде под одеялом.

Николас выпустил меня и встал, оставив меня в состоянии возбужденного замешательства. Он проверил огонь в очаге и добавил несколько поленьев, затем ушёл к одной из кроватей. Когда он посмотрел на меня, мой желудок бесконтрольно опустился, и мой взгляд был привлечён игрой света от языков пламени по его твёрдому животу и к тонкой линии волос, опускавшейся вниз от пупка и исчезавшей под поясом его джинсов.

Он поднял матрас с кровати и положил его на пол рядом со мной. Открыв сундук, он вытащил ещё несколько одеял и подушку.

— Здесь теплее, — сказал он, быстро соорудив спальное место на полу.

Закончив, он приподнял уголок одного одеяла для меня в безмолвном приглашении.

Я изумленно посмотрела на узкий матрас и подумала о нас, делящих его, и мой пульс буйно забился. Руки задрожали, когда я откинула одеяло и скользнула в импровизированную постель. Я сдержанно наблюдала за тем, как он сходил к двери и выглянул наружу. Затем он снова запер дверь и затушил лампу, прежде чем вернулся и сел на полу рядом со мной. Разочарование прокололо мою грудь.

— Тебе не холодно? — поинтересовалась я у него.

Он улыбнулся и подоткнул одеяло под мой подбородок.

— Мой Мори помогает мне согреваться.

— Ох. Я просто…

Его рука на моём плече замерла.

— Что?

Я прикусила губу, пока набиралась храбрости.

— Мы можем разделить.

Жар запылал в его глазах, заставив моё сердце исступлённо ёкнуть.

— У меня джинсы мокрые.

— Ты можешь… — я попыталась сглотнуть, но во рту у меня пересохло, — снять их.

Слова повисли в воздухе между нами, и жар затопил моё лицо. Губы Николаса слегка приоткрылись, а глаза потемнели.

— Ты уверена?

— Да.

Маленькая часть меня была напугана, но я была уверена в этом, как ни в чём другом.

В течение самых долгих секунд в моей жизни он взглядом удерживал мои глаза, прежде чем медленно поднялся на ноги и скинул ботинки. Когда он опустил руки к пуговице на джинсах, моё сердце подскочило до горла, и я отвела взгляд в сторону, уставившись на огонь. Каждый звук в комнате неожиданно усилился: расстегиваемая ширинка, шорох материала, глухой стук от падения мокрых джинсов на пол.

Прохладный воздух коснулся моей кожи, когда он поднял одеяло и скользнул под него. Тепло исходило от его тела, как от печки, когда он лёг на бок рядом со мной. Его голые ноги соприкоснулись с моими, и трепет прострелил прямиком к низу моего живота.

— Сара, — нежно произнёс он.

— Да.

Он рукой обхватил мой подбородок и повернул меня лицом к нему. Я увидела огонь, отражавшийся в его глазах, прежде чем он опустил голову и поцеловал меня с такой нежностью, что мне показалось, будто моё сердце разорвётся в груди. Его губы были мягкими и боготворящими, когда они покинули мои губы и, исследуя мой подбородок, он отыскал чувствительное местечко под ухом.

Он поднял голову.

— Быть воином — всё, что я когда-либо знал, единственное, чего я когда-либо хотел. Я считал, что больше мне ничего не нужно. И затем я нашёл тебя, и для меня это стало так, будто я обрёл свою другую половинку, об отсутствии которой я даже и не подозревал, — он пальцами ласково провёл по моему лицу, в то время как его пристальный взгляд и слова околдовывали меня. — Ты делаешь меня цельным, Сара.

— Мой воин, — я потянулась к руке, касавшейся моего лица, и сплела с ним пальцы. — Я всегда думала, что пустое место в моём сердце было из-за потери отца. Но я ошибалась. Моё сердце просто ждало, когда ты придёшь и наполнишь его.

Он снова поцеловал меня, сначала нежно, а затем с большим голодом. Он рукой удерживал мою руку на подушке, тогда как языком проследил линию моих губ, уговаривая их открыться, чтобы заявить права на мой рот. Вторую руку я запустила в его волосы оттого, что потребность быть ближе к нему стала гораздо сильнее. Когда он разорвал поцелуй, я тихо запротестовала.

Я подняла на него взгляд, и нельзя было не разглядеть желание в его глазах.

— Ты хочешь этого?

— Да, — прошептала я.

Его взгляд изучал мои глаза.

— Мы можем подождать пока не…

— Николас, — я ладонями обхватила его лицо. — Я не хочу ждать. Всё, чего я хочу, это ты.

Он приподнялся на одном локте и пробежался пальцами вдоль моего лица, по моим губам, и вниз по моему горлу. Моё сердце застучало о грудную клетку, когда он откинул вниз одеяло и прикоснулся к воротнику позаимствованной рубашки. Он приостановился и взглядом прожёг мои глаза, расстегнув верхнюю пуговицу. Его пальцы едва задевали мою кожу, пока его рука сдвигалась ниже, высвобождая каждую пуговицу, но каждое нежное касание спиралью посылало жар по мне. Я ахнула, когда он положил свою тёплую руку поперёк моего живота.