Мятежная дочь Рима

Она откинулась назад.

— Мне так больно!

— Чем больнее, тем лучше.

— О!

Валерия снова провалилась в сон.

Когда она снова проснулась, все ее тело болело и ныло, как одна открытая рана. Вокруг было темно и тихо. Только откуда-то из угла доносилось сонное посапывание Ардена. Через прутья внутрь вливался призрачно-бледный свет луны, серебряными лужицами растекаясь на покрывающей пол циновке, тишину нарушал только тот же странный звук, напоминавший слабый шорох прибоя. Стараясь не застонать, Валерия села и перепела взгляд на стену. И растерянно заморгала — там была вода, много воды, озеро или залив. И она переливалась, словно расплавленное серебро. Луна, догадалась Валерия. Лунный свет. Может, она действительно в лодке, но раз она не чувствует качки, стало быть, лодку вытащили на берег. А может, она вообще умерла?

Она вдруг почувствовала, как что-то легко коснулось ее. Чья-то рука.

— На-ка вот выпей, — прошептал Арден.

Потом она снова осталась одна.

В следующий раз Валерия проснулась от голода. Было светло, все вокруг было залито солнечными лучами, а через небольшое окошко виднелся кусочек голубого неба. Ардена нигде не было. Охая и постанывая, Валерия сползла с матраса и чуть не упала. Голова у нее кружилась, босыми ногами она чувствовала грубый, плохо оструганный деревянный пол. Она оглядела себя — на ней не было ничего, кроме шерстяной туники, едва прикрывающей ей бедра.

За окном лежало небольшое озеро, легкие волны шептались о чем-то прямо у ее ног, лениво облизывая порог хижины. Вдоль берега, в зеленоватом полусумраке, шуршал тростник, какие-то птички с ярким оперением, черные с красным, то и дело мелькали среди камышей. Доковыляв до противоположной стены хижины, Валерия обнаружила в ней дверь и выглянула наружу. Деревянные мостки спускались на поросший травой берег, густые заросли ольхи шелестели на ветру. Оглядевшись, Валерия сообразила, что стоит на чем-то вроде деревянной платформы, толстые бревенчатые сваи поднимали ее над водой. Хижина, в которой она оказалась, со всех сторон окруженная водой, словно крепостным рвом, смахивала на настоящий необитаемый остров, только крохотный. Узкий подвесной мостик, пройти по которому могла бы разве что кошка, тянулся к другой точно такой же хижине неподалеку.

Уж не привезли ли ее сюда, чтобы бросить на произвол судьбы?.. Краем глаза Валерия заметила какое-то движение и, обернувшись, увидела Ардена — он шел по берегу озера с багром на плече, с которого свисали две крупные рыбины. Заметив, что Валерия смотрит на него, Арден приветливо помахал ей рукой — как будто оказаться в подобном месте да еще вдвоем было самым обычным делом, — а через минуту он уже ловко карабкался по подвесному мостику, направляясь к ней, и доски слегка постанывали под ним.

— Ты уже на ногах! — радостно окликнул он Валерию. — Даже раньше, чем мы ожидали! Ну, похоже, ты обладаешь выносливостью Бригантии. [17] И храбростью Морриган.

— Угу. А еще у меня кости, как у древней старухи, а мускулы, как у грудного младенца, — жалобно простонала Валерия. — Знаешь, я чувствую себя куском сырого мяса. Где это мы, Арден?

— Это крэнног, озерный домик. Мой народ любит воду и доверяет ей, поэтому мы часто делаем на озерах вот такие искусственные островки и используем их как убежища. Ты сильно пострадала во время схватки с кабаном, слишком сильно, чтобы везти тебя назад в Тиранен, поэтому мы перевезли тебя сюда.

17

Бригантия (латинизированная форма Бригитты) — богиня кельтских мифов, дочь Дагды, богиня мудрости, покровительница поэтического ремесла и тайного знания. Изображалась в образе птицы с человеческой головой.

— И давно я тут?

— Три дня.

— Три дня?!

— Да, эта тварь задала тебе славную трепку. Ты хоть видела себя в зеркале?

— Нет, конечно.

— Все твое тело — один сплошной синяк.

Валерия кивнула, постепенно начиная вспоминать.

— Я решила, он собирается меня прикончить. Такой ужасный… — Запнувшись на полуслове, она уставилась на Ардена круглыми глазами. — А откуда… откуда ты знаешь, как выглядит мое тело?

— Нам пришлось снять с тебя одежду. Она вся пропиталась кровью.

— Нам?!

— Ну… э-э… мне помог Кэлин.

— Кэлин?!

— Он же целитель, Валерия. Именно его снадобья помогли тебе очнуться.

Валерия не помнила никаких снадобий.

— Вы не должны были этого делать! — воскликнула она.

— Ну, знала бы ты, как от тебя воняло, не говорила бы так! — усмехнулся он.

Валерия вспыхнула, она злилась на себя, на свою беспомощность… и одновременно была благодарна ему за заботу.

— А где Савия?

— Берет штурмом Тиранен, нисколько в этом не сомневаюсь. Видела бы ты, что она устроила, когда узнала, что ты ранена! Сначала накинулась на меня, высказав все, что она обо мне думает… впрочем, ты и сама догадаешься, что она мне наговорила. А поскольку я решил, что без нее ты поправишься быстрее, то она наверняка, маясь от скуки, решила прибрать к рукам весь мой клан. Должно быть, вбила себе в голову перекроить нас на свой лад.

— Очень похоже на Савию. — Валерия потихоньку начала вспоминать. — А что Хул?

Арден бегло взглянул на нее и вздохнул. А потом протянул руку к ее лицу, и пальцы его коснулись ее щеки так же нежно и ласково, как касался ее пушистый лисий мех плаща, который был у нее на плечах в ночь ее свадьбы. Валерия вздрогнула и похолодела.

— Он жив, Валерия. — Как странно… прикосновение его рук к ее щеке… ее имя на его губах. Арден кончиком пальца нежно ласкал ее лицо. — Благодаря твоему мужеству. Между прочим, он там, в той второй хижине на сваях. Набирается сил. Думаю, вы с ним поладите.

Валерия заморгала.

— А можно мне его увидеть?

Охотник-кельт лежал на таком же точно соломенном тюфяке, который она, проснувшись, обнаружила под собой. Лицо его побледнело и осунулось, нос заострился, как будто смерть уже коснулась его своим черным крылом. Разглядев в полумраке, кто явился навестить его, он, казалось, слегка смутился, но потом, узнав молодую женщину, расплылся в улыбке.

— Морриган, — прохрипел он.

Она опустилась подле него на колени.

— Ты не узнал меня, Хул? Я Валерия.

Его пальцы сжали ей запястье, пожатие оказалось на удивление сильным.

— Мне рассказали о том, что ты сделала.

— Похоже, из-за меня тебя чуть было не растоптали в лепешку.

Он попытался рассмеяться, тут же закашлялся и откинулся на подушку. Лицо его сморщилось от боли.

— Я обязан тебе жизнью, госпожа. С ума сойти — меня спасла женщина! За это я дарю тебе свое копье…

— Не говори глупости…

— Нет! Ты подарила мне жизнь, а я дарю тебе свое копье. Теперь ты одна из нас. Ты принадлежишь к народу кельтов.