Мятежная королева

Глава седьмая

Джарена распределили на работу в тоннелях.

Киве сообщил об этом Типп; как только она тем вечером вернулась в лазарет, мальчишка тут же убежал прямиком в их корпус, чтобы уложить новичка на соседнюю с собой койку и шепотом рассказать ему все тайны, предупреждения и подсказки, которые не сумела дать Кива.

Она повторяла себе, что Джарен для нее всего лишь один из множества заключенных, что она не хотела и не нуждалась в новостях Типпа. Так как Джарена назначили работать в тоннелях, не было смысла тратить время и силы на общение с ним, даже если бы очень хотелось – а Киве не хотелось. У нее и без того было дел по горло, а ему до смерти оставались считанные дни. Она знала, что шансов выжить у Джарена немного: тридцать процентов тоннельщиков умирали в первые шесть недель, а еще пятьдесят протягивали в лучшем случае три месяца.

Джарен все равно что ходячий мертвец.

Обидно, наверное, но жизнь в Залиндове сурова.

Поэтому Кива решила выкинуть из головы мысли о неизбежной смерти Джарена и просто радовалась, что его приезд вернул ей помощника. Типпа не стали переводить обратно на кухни, так что теперь он помогал Киве с карантинными больными. Она подозревала, что этому поспособствовала Наари, хотя сама надзирательница не появлялась в лазарете с тех пор, как Кива провела Джарену экскурсию по тюрьме. Кива почти скучала по несгибаемой женщине, особенно когда в дверях дежурили Кость или Мясник. Иногда, впрочем, надзиратели вообще не приходили в лазарет – похоже, в Залиндове все возвращалось на круги своя. Никто не поднимал бунтов, и хотя Рук считал мятежников потенциальной угрозой, они сидели тихо. Пока что.

Медленно, но верно карантин сняли. Пациенты, выздоровевшие от тоннельной лихорадки, возвращались к своим обязанностям, а умершие отправились в морг.

Спустя десять дней Кива наконец вошла в привычный ритм: лечила приходивших к ней заключенных и краем уха подслушивала, что бы донести смотрителю. Но скоро работы стало столько, что задание вылетело у нее из головы: зима выдалась тяжелой для всех заключенных без исключения. Те, что работали снаружи, страдали от обморожений и переохлаждений, а каторжников под землей валила потливая горячка – что неудивительно, учитывая, что вода в тоннелях была настоящим рассадником бактериальных инфекций.

Чем больше возникало в тюрьме проблем со здоровьем, тем меньше у Кивы оставалось времени на мысли о чем-либо – или ком-либо – еще. Но через одиннадцать дней после того, как привезли Джарена, как раз когда Типп убежал на обед, а Кива заканчивала еженедельную инвентаризацию, из дверей в лазарет раздался чей-то голос:

– Надеюсь, я не помешал?

Кива резко обернулась и увидела Джарена. Они не встречались с самого его первого дня.

– Выглядишь ужасно, – не удержалась Кива. Поднявшись, она жестом пригласила его внутрь.

Джарен, тихо усмехнувшись, скованно двинулся ей навстречу.

– Да уж, а ты умеешь найти подход к пациентам.

Кива не стала возражать.

– Удивлена, что ты до сих пор жив. Я-то думала, тебя скоро придется в морг отправлять.

Он снова рассмеялся, на этот раз громче:

– Продолжаешь-таки засыпать меня комплиментами.

Кива едва не вздохнула с облегчением, поняв, что он не только твердо стоит на ногах, но еще и пребывает в хорошем настроении. Джарен протянул почти две недели – дольше, чем многие другие заключенные, особенно тоннельщики.

– Чем могу тебе помочь, Джарен?

Она сразу же осознала свою ошибку, но вернуться назад во времени и назвать его по идентификационному номеру уже не могла. Поэтому, стараясь не обращать внимания на его самодовольный вид, Кива нетерпеливо затопала ногой.

– Типп велел зайти и снять швы. – Джарен почесал скулу и признался: – Только он сказал прийти через десять дней, так что я слегка запоздал. Но день вчера выдался трудный, и я заснул сразу после ужина.

Он говорил без эмоций и, похоже, не искал ни жалости, ни сочувствия, так что Кива не стала его жалеть.

– Садись. – Она подошла к шкафу за нужным инструментом.

Джарен со слабым стоном опустился на ближайшую металлическую кушетку, и хотя Кива никак этого не показала, внутри у нее все дрогнуло. Она знала, как много тоннельщикам приходилось работать. Удивительно, что Джарен не пришел к ней раньше за болеутоляющими и противовоспалительными. Или хотя бы за средством для расслабления мышц – оно бы ему точно пригодилось, особенно в первые дни, пока он еще не привык к работе.

– Есть какие-нибудь жалобы? – спросила Кива, подойдя к нему. – Зуд, отеки, покраснения?

Джарен изумленно усмехнулся:

– Если тебя это так волнует, могла бы и пораньше меня проведать.

– Я тебе не мамочка, – отрезала Кива. – Здесь каждый сам в ответе за свое здоровье.

– Говорю же, умеешь найти подход к пациентам, – пробормотал Джарен себе под нос.

Кива притворилась, что ничего не услышала, и потянулась к левой руке Джарена. Кожа у него была грязная: судя по всему, он пришел в лазарет прямо из тоннелей, как только закончилась смена. Грязь и сажа покрывали Джарена с ног до головы – точь-в-точь как в самый первый его день в Залиндове, только на этот раз без крови.

– Эта рана зажила хорошо, – осмотрела Кива вырезанную метку. Рана успела зарубцеваться, а на одном из полукругов корка уже отошла и виднелась розоватая кожа.

Кива перевернула руку Джарена ладонью вверх и поморщилась при виде кровавых волдырей и стертых мозолей.

– Миленько, скажи? – произнес Джарен. – Некоторые надзиратели думают, будто мы под землей без дела болтаемся, и вот это – мое неопровержимое доказательство обратного. – Он пошевелил пальцами.

Кива провела по его ладони губкой, вымоченной в соленой воде, и он тихо выругался от боли.

– Следи, чтобы на ладони никакая грязь не попадала, а то инфекцию подхватишь, – велела Кива, безжалостно оттирая сажу.

– Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно, – парировал Джарен.

Кива не стала спорить.

Оттерев его руки и смазав их толстым слоем сока баллико, она скомандовала:

– Снимай рубаху и ложись.

– Я, конечно, польщен, но мы едва знакомы.

Кива бросила на Джарена резкий взгляд. Его усталое лицо было все в пыли, но голубо-золотые глаза светились.

Наклонившись, Кива прошипела:

– Ты либо ведешь себя как серьезный человек, либо идешь на все четыре стороны, – она указала на дверь. – Уверена, Типп с радостью поможет тебе снять швы.

– Но из тебя собеседник куда очаровательнее, – Джарен широко улыбнулся и, стянув через голову рубаху, быстро улегся на кушетку.

Кива наметанным глазом отметила, как переменилось его тело. Гематомы на животе значительно побледнели, лишь кое-где остались зеленовато-желтые пятна. Джарен слегка похудел, но этого стоило ожидать. Мышечная масса тоже выглядела прилично, возможно, даже лучше, чем когда он приехал – особенно на руках и туловище. Но опять же, в этом не было ничего необычного, учитывая, где Джарен работал.