Мятежная леди

Ход долго смотрел на Керкхилла, а потом взял письмо.

— Вы хотите сказать, милорд, что передумали и не желаете, чтобы я здесь оставался?

— Ничего подобного, — ответил Керкхилл. — Наоборот, я был бы благодарен тебе, Ход, если б ты согласился остаться, по крайней мере на месяц или на любой срок, как тебе заблагорассудится. Уходишь ты или остаешься — решать тебе, но письмо в любом случае пусть останется у тебя.

Тонкие губы Хода тронула кривая улыбка.

— Что, если вы вдруг решите, что я не такой уж добрый малый?

— Тогда я так тебе и скажу. Возможно, я буду говорить не совсем то, что собирался, если кто-то придет наводить о тебе справки. Но я не стану переписывать письмо, а в нем я написал, что ты преданно служил старому Джардину. Что было, то было, и этот факт нельзя отрицать теперь, когда он умер. Кстати, — добавил с улыбкой Керкхилл, — я также не думаю, что ты станешь плохо служить мне.

— Тогда я останусь, милорд, но чем мне заниматься? У вас есть собственный камердинер, к чему вам я?

— Кажется, у старого Джардина не было управляющего в доме, не было и экономки, — сказал Керкхилл. — Полагаю, тебе следует занять место дворецкого.

Помолчав, Ход заметил:

— Дом ведет миледи. Может быть, вы не знаете, но это она заправляет сейчас всем. И ей не понравится, если управляющим стану я.

— В самом деле? А у нее есть основания тебя не любить?

Очевидно, прямой вопрос застал Хода врасплох. Он скорчил гримасу:

— Да, сэр, она, наверное, думает, что есть. Хотите услышать почему?

Керкхилл покачал головой:

— Нет, меня это не касается. Однако знай, что тебе предстоит получать ее указания и повиноваться ей так же, как и мне. Но если тебе покажется, что она поступает неразумно, так ей и скажи. Будет настаивать на своем неразумном решении без причины — сообщи мне.

— Но вы же не хотите, чтобы я за ней следил? Такое занятие не по мне.

— Нет. Я хочу, чтобы ты помог мне ее охранять. Мне известно, что ты знаешь, какие подозрения на ее счет питал старый Джардин. Полагаю, что слышал и сплетни, порожденные его подозрениями. Сплетни, гуляющие по всему Аннандейлу.

— Да, сэр. Я слышал.

— Тогда ответь мне — не ты ли их распустил?

— Нет, сэр. Старый хозяин выкладывал свои соображения каждому, кто соглашался слушать, так что многие здесь знали, что у него на уме. Что им стоило начать болтать? Но я не выносил за двери его комнаты ни слова из того, что он говорил. Наверное, вы мне не верите, потому что отлично знаю, что леди Фиона обвиняет меня…

— Ход, до сих пор ты не давал мне оснований для недоверия. Пока это так — твоего слова достаточно. — Керкхилл протянул ему руку: — Благодарю, что остался. Можешь приступать к новым обязанностям прямо сейчас. Если у тебя есть вопросы, спрашивай.

— Один или два вертятся на языке, сэр.

— О чем же?

— Кто скажет миледи, что я отныне дворецкий? Вы или мне самому сообщить?

Керкхилл рассмеялся:

— Клянусь своими грехами, Ход! Я скажу ей сам, да поможет мне Господь.

— Да, сэр, вам понадобится Божья помощь — только так она не выцарапает вам глаза. Приготовьтесь отступать в случае чего. У нее привычка швыряться всем, что попадет под руку.

— В таком случае лучше сказать ей сейчас же. Упаси Бог, если она услышит об этом от кого другого, до того как я сам ей скажу. Но ты говорил о двух вопросах. Готов ли второй?

— Конечно. Насчет старого хозяина.

— О старом хозяине? Что такое?

— Люди волнуются — когда же мы будем его хоронить? — сказал Ход.

Керкхилл уставился на слугу:

— Хоронить! Бога ради, так ведь я думал, его давно похоронили. Куда поместили тело?

— В один из погребов, милорд. Никто не хотел брать на себя ответственность. Миледи лежала в родах, и мы подумали, что вы займетесь похоронами самолично.

— Вы рассудили глупо, — заявил Керкхилл. — Проследи, чтобы его как следует подготовили. Похороны на рассвете. Он хотел бы, чтобы присутствовал священник?

— Нет. Он сторонился священников и не жаловал церковь.

— Тогда будет совсем простая церемония, завтра на рассвете. Пусть приходят все, кто пожелает, — позаботься и об этом. Вот твое первое поручение в новой должности. Но какого черта ты сразу не сообщил мне, что его еще не погребли?

— Думал, что не мое это дело. Эварт должен был сказать.

— Конечно, ему следовало сказать. Тем более что я просил его провести меня по всему дому. Удивительно, как это ему в голову не пришло показать, где лежит Джардин! Думаю, однако, что тебе следует вместе с Эвартом проследить, чтобы все было как положено.

— Да, сэр, — кивнул Ход.

— Пойду проведать миледи, — сказал Керкхилл.

Он был уверен, что Фиона примет в штыки его решение относительно Хода, и не имел никакого желания с ней спорить. Тем не менее он был разочарован, когда на его тихий стук в дверь открыла Флори. Горничная сообщила, что младенец с матерью крепко спят.

Он был доволен, что Фиона решила отдохнуть, вместо того чтобы испытывать его на прочность. Однако нельзя было допускать, чтобы потрясающее известие о новом назначении Хода принес ей кто-нибудь другой. Поэтому он сказал:

— Флори, когда она проснется, пошли ко мне слугу. Мне нужно сообщить ей новость. Не хочу, чтобы меня кто-нибудь опередил.

Флори прищурилась:

— Полагаю, новость ей не понравится?

— Боюсь, что так, но она должна услышать ее от меня. Я буду за почетным столом.

— Разумеется, сэр. Я пошлю за вами, когда она проснется.

— С вами пришел повидаться лэрд, хозяйка, — сказала Флори, взбивая подушки, которые она укладывала на скамье в оконной нише. — Тут вам будет удобно. Негоже принимать его, лежа в постели.

Натянуто рассмеявшись, Фиона сказана:

— Ты совершенно права, Флори. Скажи, пусть ждет.

— Но, миледи, у вас не получится быстро добраться до окна.

— Да, я еще такая медлительная, — согласилась Фиона. — Однако послушай меня, Флори! Пусть я проспала сегодня почти весь день, завтра этого не повторится. Я встану в обычное время и позавтракаю в комнате. Но потом выйду и приступлю к обязанностям по дому. Надоело мне лежать в постели!

— Да, миледи, посмотрим. Мне остаться?