Мятежник

— Пей.

— Как ты?..

— Ты думаешь, что знаешь ответы на все вопросы? Пей, или, клянусь, я позволю тебе умереть на куче гниющих трупов. И не волнуйся, если ты почувствуешь несколько других мужчин, которым я предоставила своё запястье… уверена, ты не возражаешь быть вторым, после многих.

Он уставился на неё, не веря своим глазам. А потом он схватил её за руку, дёрнул вниз и крепко поцеловал.

На краткий, золотой миг она поцеловала его в ответ. А потом она оттолкнула его.

— Я думала, ты собираешься вцепиться мне в шею.

Теперь он угасал, но оно того стоило. Умереть с поцелуем Марты на губах было таким же хорошим способом уйти, как и любым другим.

— Мудак, — снова пробормотала она.

И он почувствовал вкус тёплых, сладких, животворящих капель её крови на своих губах, на своём языке, и он проглотил, принимая её.

ЖЕНЩИНЫ СЛЕДОВАЛИ ЗА МНОЙ, как орда древних кельтов, крича «убить», двигаясь сквозь пламя, как будто оно было таким же нематериальным, как туман, окутавший Шеол. Я слышала их, когда кормила Каина, слышала их, когда баюкала его голову в своих руках, но я не смотрела. Либо мы победим, либо нет, именно тогда я больше не могла выносить кровопролития. Это был последний раз, когда я видела Каина, последний раз, когда я была с ним. Предполагая, что мы оба выживем, я собралась уходить. Возможно, вернуться к уродству реального мира. У Разиэля было бы какое-то представление о тайне, пока я не выздоровею. Но сейчас я могла обнимать его, смотреть сверху вниз на лживого ублюдка и любить его так, как, я знала, не должна.

Медленно, медленно шум становился тише, оглушительный лязг металла о металл затихал, глухие удары и хрюканье стихали, крики умирающих растворялись в ничто, и я задавалась вопросом, умираю ли я тоже. Я с отсутствующим отчаянием осознала, что мы купаемся в золотом свете, и подняла глаза, ожидая увидеть какую-то вечность, ожидающую нас. Вместо этого я увидела солнце, светящее прямо на нас, и ни одно облако тёмных ангелов не заслоняло свет. Я ошеломлённо огляделась вокруг и увидела, что стена пламени исчезла, и я стояла на коленях посреди кровавого поля битвы, усеянного сотнями тел, хотя я никого из них не узнала. Все они были солдатами Уриэля.

Который теперь, по-видимому, ушёл. Раздался внезапный крик триумфа, за которым последовал рёв, когда армия Падших торжествующе подняла своё окровавленное оружие, и я посмотрела вниз на человека, чью голову я так нежно баюкала.

Он смотрел на меня снизу-вверх с ошеломлённым выражением на лице.

Я уронила его голову в песок.

Мгновение спустя я добралась до Тори, бросилась в её объятия, когда мы обнимали друг друга, смеясь и плача, когда знакомое ощущение охватило мою кожу, и я замерла.

Тори уставилась на меня.

— Что случилось? — требовательно спросила она. — Ты что-то видела. Они вернутся?

— Возможно, — сказала я отсутствующим голосом, выходя из внезапного транса.

— Дело не в этом.

— Тогда что это, чёрт возьми, такое?

— Слушай!

На невозможный миг на окровавленном песке воцарилась полная тишина. А затем, подобно чистейшей музыке, звук выплыл в залитый солнцем воздух, донёсся с самого верхнего этажа.

Здоровый крик новорождённого ребёнка.

ГЛАВА 33

Разиэль смотрел на своего спящего сына с выражением полного изумления на лице. Прошло три дня с тех пор, как он родился, и Разиэль всё ещё не мог прийти в себя от абсолютного удивления. Десять пальцев на руках и ногах, сладкий молочный запах, который, по утверждению Марты, присущ всем младенцам. И Элли была в порядке, хотя и измучена коротким тяжёлым трудом, улыбаясь ему так доброжелательно, что он задался вопросом, была ли она той же самой женщиной, которая получала удовольствие, уколов его гордость.

— Он прекрасен, — сказал он удивлённым голосом, зная, что он всего лишь повторил то, что говорил каждый отец в истории, глядя на своего ребёнка.

— Шшш, — сказала Элли. — Марта спит.

Он нахмурился, но всё равно понизил голос.

— Почему мы должны беспокоиться о том, чтобы Марта высыпалась? Ты та, у кого только что родился ребёнок.

— И она та, кто гуляет с ним, пока он плачет, чтобы я могла отдохнуть. А вдобавок её видения, Каин и служение Источником… она в полном беспорядке. Она наконец-то заснула, и я хочу, чтобы она спала как можно дольше.

Разиэль взглянул на провидицу. Она была бледна, бледнее, чем он когда-либо видел её, свернувшись калачиком в кресле у окна, подложив одну руку под лицо в защитном жесте.

— Каин больше не будет проблемой, он уходит.

— Конечно, уходит, — сказала Элли опасным голосом. — Крысиный ублюдок.

— Он спас нас.

— Крысиный ублюдок, — твёрдо повторила Элли.

Раздался тихий стук в дверь, достаточный, чтобы разбудить провидицу, и она вскочила.

— Извините, — пробормотала Марта. — Не знаю, почему я заснула. Вы готовы принять посетителей, или мне следует отослать их подальше?

— Зависит от того, кто это, — сказала Элли.

— Михаил и Тори, — быстро сказала она.

Разиэль уставился на неё.

— Откуда ты это знаешь?

На лице Марты внезапно появилось затравленное выражение, но она сумела пожать плечами.

— Видения, — сказала она, наконец. — Всё пошло наперекосяк. У меня постоянно мелькают мысли о вещах, которые на самом деле не имеют значения. Хорошо то, что меня от этого больше не тошнит, — она встряхнулась, как бы стряхивая это с себя. — Ты хочешь, чтобы мы все ушли?

— Конечно, нет, — немедленно ответила Элли. — Приведи их сюда.

Разиэль наблюдал за провидицей, пока она шла к двери. Она похудела за три дня, прошедшие после битвы. Она была в синяках, на длинной ране на запястье были наложены швы, и всё в ней выглядело бледным и потрёпанным.

Он вернул ребёнка Элли, немного испугавшись, что может уронить его, и повернулся, чтобы поприветствовать архангела.

— Вы пришли посмотреть на новорождённого.

— Нет, я пришёл посмотреть на твое сияющее лицо, — сухо сказал Михаил. — Конечно, мы пришли посмотреть на ребёнка.

Он посмотрел на него сверху вниз, кивнул, как бы говоря: «это ребёнок», и отступил назад, чтобы женщины могли засуетиться. — Как вы собираетесь его назвать?

Разиэль взглянул на Элли.

— Мы думали о Луке.

— Несущий свет, — Михаил одобрительно кивнул. — В честь Первого.

— Да, — сказал Разиэль. Он поколебался, затем отвёл Михаила в сторону. — Ты знаешь, это была самая ужасная вещь.

— Какая?

— В разгар битвы, как раз, когда я понял, что мы победим их, мне показалось, что я что-то увидел. Насколько я мог судить, Уриэля нигде поблизости не было. Но было что-то ещё.