Мятежное сердце

– Прости меня, – тихо сказала она.

– За что?

– За то, что, как все, верила, что ты мог отнять жизнь у нее, отнять жизнь у Кэтрин.

– И возможно, убить тебя?

– Нет, этого я никогда не боялась.

– Лгунья.

– Я могла бояться тебя какое-то время, Рейн. – Она вздернула подбородок (он просто обожал это движение). – Твой мрачный и задумчивый вид только усиливал подозрение, но у меня другое мнение. Лишь необыкновенно благородный человек мог стольким пожертвовать ради данного им слова.

– Ты считаешь, я женился на тебе из-за обещания, данного Николасу?

– Мне двадцать пять лет, Рейн, у меня не было ни одного поклонника, я вышла замуж ради безопасности и репутации, которая того не стоит. Я знаю, кто я. Я три года оставалась в тени, стараясь, чтобы меня воспринимали как служанку или досадную помеху.

– И вела себя, как неуклюжая старая дева?

– Это не было притворством.

– Имеющие глаза не могли не увидеть, что ты прячешь под одеждой, Микаэла. Ты заметила реакцию моей команды?

– Я заметила их взгляды и думала, что они считают меня…

– Они завидуют мне, – покачал головой Рейн.

– Ты снова льстишь.

– Кажется, мне придется кое-что предпринять, чтобы убедить тебя.

В мгновение ока Рейн поднял ее с табурета и начал целовать, ее язык проник к нему в рот, пальцы скользнули в волосы. Она тихонько постанывала, и он пил это желание, покусывал ей грудь, обхватив рукой нежную округлость, гладил через платье сосок. Всколыхнувшаяся в ней буря чувств разбудила спящих демонов, страх боролся с желанием. Рейн успокоил ее, осыпая нежными поцелуями, потом, глядя ей в глаза, потянул вниз лиф платья.

– Я хочу почувствовать твой вкус, – прошептал он, беря сосок в рот, и с ее губ слетел тихий вздох.

Его поначалу торопливые движения замедлились. Увидев, как она прикусила губу, Рейн посадил ее на стол, раздвинул бедром ей ноги, стал ласкать влажную от поцелуев грудь, а она, как слепая, ощупывала руками его лицо, затем просунула руку ему под рубашку. Микаэле хотелось почувствовать его обнаженную кожу, увидеть ее необычный цвет, а тело жаждало большего, но когда ладонь Рейна легла ей на бедро, она вздрогнула. Он замер, ожидая, пока она освоится с новыми ощущениями, потом его рука медленно двинулась вверх, на миг застыв в нерешительности, когда Рейн обнаружил, что под юбкой ничего нет. Микаэла смутилась, однако его губы не позволили этому чувству завладеть ею. Она застонала, и он приподнял ее за ягодицы, теснее прижимая к себе.

Ладонь скользнула ей между ног, и она снова вздрогнула, ресницы взлетели, в глазах застыла неуверенность.

– Я не сделаю тебе больно, Микаэла.

Продолжая осторожно ласкать ее, Рейн все глубже вводил палец в лоно, ее бедра ритмично поднимались в такт его прикосновениям.

– Откройся мне, расслабься, – шептал он.

– Не могу.

– Ты слишком зажата… возьми его.

– Что взять?

– Наслаждение.

Она сжала бедрами его руку и вскрикнула, раскрываясь ему навстречу.

– Давай.

– Я… боюсь.

– Положи руку на мою.

– Нет.

– Да.

Его хриплому голосу невозможно было противиться, и когда он ввел второй палец, она теснее прижалась к нему.

– Покажи, как доставить тебе наслаждение. Микаэла притянула его голову к своей груди, и Рейн принялся ласкать ее, сначала грубо, затем все нежнее, а сильные пальцы уверенными движениями заставляли ее тело петь.

– Не сопротивляйся. Да, оно здесь. Я чувствую твое наслаждение.

Чудесный обжигающий жар распространялся у нее по животу, бедрам, погружая ее в водоворот невероятных ощущений. Микаэла жадно приникла к его рту, и с ее губ сорвался звук, в котором смешались вздох, стон, всхлип. Рейн удерживал ее на вершине блаженства, и ей показалось, что она сейчас умрет. Потом ее затопила жаркая волна. Наслаждение. Микаэла продолжала ритмично двигаться, пытаясь удержать в себе эти ощущения, но они постепенно тускнели, подобно заходящему солнцу, и она наконец обессиленно прильнула к Рейну.

Он гладил ее, пока она снова не обрела способность мыслить и чувствовать.

К ее животу прижималась его возбужденная плоть.

Микаэла знала, что это означает, и встревожилась.

– Я мог бы всю жизнь любоваться тобой.

Он убрал руку, поцеловал ее шею и грудь, затем слегка потянул вверх платье.

Микаэла ответила ему взглядом, полным неуверенности и страха. Как бы он ни хотел ее, этого не случится.

– Устала?

– Кажется, я могу проспать целую неделю, – сказала она, закрыв глаза.

Рейн подхватил ее на руки и вынес из кухни. Микаэла обняла его за шею, уронив голову ему на грудь. Он поднимался по лестнице, чувствуя, как с каждой пройденной ступенькой напрягается ее тело, поцеловал макушку, и она немного расслабилась. В спальне он положил ее на кровать, легонько коснулся губами ее губ и отступил.

– Я терпеливый человек, Микаэла Монтгомери, хотя ты обладаешь властью. Надо мной. – Рейн издал звук, похожий на смешок. – Когда ты будешь готова сказать, что тебя пугает, отталкивает от меня, я послушаю.

Микаэла смотрела, как он пересек комнату и скрылся в ванной, закрыв за собой дверь.

Глава 25

Этвел Дентон нахмурился, сжав кулаки.

– Ублюдок ошибается, если думает, что я отдам ему в жены племянницу, когда он ее найдет.

– Полагаю, именно таковы его намерения.

– А мои нет! – взревел генерал. – Я не позволю, чтобы мое имя было связано с кем-то из этой семьи!

– Выводок полукровок и незаконнорожденных, – согласился Уинтерс, довольный, что на генерала не оказали влияния преимущества, которые мог дать ему Монтгомери.

– У него есть какие-то сведения?

– Он мне не признался, сэр.

– Да, да. Конечно, не признался. Ты его раздражаешь, Энтони.

Майор напрягся. Пренебрежительное обращение Дентона очень похоже на поведение его отца, но когда-нибудь терпению наступит конец, и он хорошенько отделает генерала.

– Понимаешь, я хочу, чтобы всем в городе стало ясно, что этот вариант для меня неприемлем, даже если он найдет девчонку.

– Он может прекратить поиски.