Мыс Грома

– Хватайся за него и сматываемся! – крикнул он и включил мотор. Лодка рванулась вперед, в спасительную для них темноту.

– Герра мертв, труп его здесь, но Солоны и Альгаро и след простыл, – сказал Серра.

– Ничего страшного, – ответил Сантьяго. – Ведь не могли же Диллон и Карни проделать на надувной лодке весь путь от острова Сент-Джон. Наверное, Карни на своем «Спорт фишермен» где-то тут, неподалеку.

– Ваша правда. Сейчас они поднимут якорь и двинутся в обратный путь.

– Тут-то твой радар и засечет их, правда? Я хочу сказать, что других лодок, отправляющихся сегодня вечером из Сэмсон-кей в открытое море, нет, так ведь?

– Совершенно верно, сеньор.

– Тогда поднимай якорь.

Серра надавил на расположенную на капитанском мостике кнопку электрического подъемника, выбирающего якорь. Натужно завыл мотор.

– Что еще стряслось? – спросил Сантьяго.

Трое оставшихся членов экипажа – Пинто, Новаль и Мухика – лежали на передней палубе. Серра перегнулся через поручень капитанского мостика.

– Якорную цепь заело. Проверьте, в чем там дело.

Наклонившись через борт на носу, Мухика обернулся.

– Это из-за Альгаро. Его привязали к цепи.

Спустившись по трапу, Сантьяго и Серра ринулись на нос и стали всматриваться в море. Тело Альгаро безжизненно висело на якорной цепи, вокруг горла у него был обмотан свинцовый пояс.

– Матерь божья! – воскликнул Сантьяго. – Поднимайте цепь вместе с ним, черт бы вас побрал! – Он повернулся к Серра. – Полный вперед!

– Не беспокойтесь, сеньор. У яхты скорость повыше, чем у них. Им ни за что не вернуться на Сент-Джон, мы их обязательно нагоним. – Повернувшись, он направился к трапу и поднялся на капитанский мостик, в то время как Новаль и Мухика, вращая лебедку, поднимали труп Альгаро, втягивая его сквозь отверстие для якоря в борту.

Охваченный беспокойством, Фергюсон, стоя на корме «Морского охотника» в Шант-бей, перегнулся через поручень, пока вынырнувшая из темноты надувная лодка причаливала к судну.

– Что случилось?

Диллон передал ему чемоданчик Бормана.

– А вот что. А теперь сматываемся.

Он спрыгнул на платформу для ныряния. Карни передал ему конец с надувной лодки, Диллон прочно закрепил его, потом подошел к рубке и, обойдя ее, двинулся на нос и принялся выбирать якорь. Без особого труда его удалось высвободить из песчаного дна. Позади Карни уже поднялся на ходовой мостик и стал заводить мотор.

Фергюсон подошел к нему.

– Как все прошло?

– Он не берет пленных, это делает ему честь. Но давайте выбираться отсюда. Времени у нас и так в обрез, чтобы терять его понапрасну.

«Морской охотник» рванулся вперед, навстречу ночи. Подул свежий ветер силой от четырех до пяти узлов. Фергюсон уселся во вращающееся кресло, а Диллон, встав рядом с Карни, прислонился к поручню спиной.

– У них скорость больше, чем у нас, и ты это знаешь. Они будут подбираться все ближе.

– Знаю, – ответил Диллон. – Сантьяго не любит проигрывать.

– А я, черт побери, просто не в состоянии увеличить скорость. Мы и так идем с максимально возможной скоростью – двадцать два узла.

Первым «Марию Бланко» заметил Фергюсон.

– Позади виден огонек, я совершенно уверен.

Обернувшись, Карни посмотрел назад.

– Точно, это они, да и кто другой это может быть?

Диллон поднес к глазам прибор ночного видения.

– Да, это «Мария Бланко».

– У него на яхте отличный радар, наверное, – сказал Карни. – Мне никак не удастся направить его на ложный след.

– Ничего страшного, – отозвался Диллон. – Следуй своим ходом.

Стоя на капитанском мостике «Марии Бланко», Серра поднес к глазам бинокль со встроенным в него прибором ночного видения.

– Вот они, – сказал он и передал бинокль Сантьяго.

Сантьяго навел бинокль на цель и увидел расплывавшиеся в темноте очертания «Морского охотника». Перегнувшись через поручень капитанского мостика, он посмотрел вниз на Мухику, Новаля и Пинто. Все они стояли на передней палубе, сжимая в руках винтовки М-16 и ожидая приказаний.

– Мы их засекли. А теперь держитесь наготове.

Серра увеличил скорость, «Мария Бланко» рванулась вперед, подпрыгивая на волнах. Сантьяго снова поднес к глазам бинокль, поймал в окуляры силуэт «Морского охотника» и улыбнулся.

– Ну, давай, Диллон, давай, – пробормотал он.

Взрыв последовал в следующее мгновение, раскроив днище судна. То, что произошло, было настолько ужасно, что ни у Сантьяго, ни у капитана Серра, ни у оставшихся троих членов экипажа не было времени сообразить, в чем дело. Мир раскололся у них на глазах, и «Мария Бланко», задрав нос, пошла ко дну и скрылась в волнах.

Стоя на ходовом мостике «Морского охотника», они сначала увидели ослепительно яркую вспышку оранжевого пламени. Спустя секунду-другую донеслось эхо оглушительного взрыва, прокатившееся над морем. Затем пламя исчезло под водой, и снова воцарилась темнота. Боб Карни тут же заглушил мотор.

Было очень тихо.

– Счастливого пути на дно! – сказал Фергюсон.

Диллон посмотрел назад в прибор ночного видения.

– Подводная лодка номер 180 опустилась еще глубже. – Он убрал прибор ночного видения в рундук под приборной доской. – Он ведь говорил, что на борту яхты есть взрывчатка, не так ли?

– Нам надо вернуться, может, кому-нибудь из экипажа яхты удалось остаться в живых, – сказал Карни.

– Ты действительно так считаешь после всего, что произошло? – тихо спросил Диллон. – Сент-Джон – в этой стороне.

Карни снова запустил мотор, катер рванулся вперед, навстречу ночи. Диллон спустился по трапу в рубку. Сняв костюм для ныряния, он натянул комбинезон, разыскал пару сигарет и вышел на палубу к поручню покурить.

Спустившись по трапу, Фергюсон подошел к нему.

– Боже мой! – тихо произнес он.

– Не думаю, что он имел к этому делу какое-то отношение, бригадный генерал, – сказал Диллон и закурил. Во мраке блеснул огонек зажигалки «зиппо».

Наутро, в самом начале одиннадцатого, медсестра ввела всю троицу в отдельную палату больницы на Сент-Томасе. Диллон был одет в брюки из черного рубчатого плиса, хлопчатобумажную рубашку и черную кожаную куртку, которая была на нем и в первый день. Фергюсон выглядел, как и раньше, элегантно: в панаме, яркой куртке и при галстуке гвардейского гренадерского полка. Дженни полулежала, подоткнув подушку под голову, вся ее голова была в белых бинтах.