Мышь, которая зарычала. Антология
Шрифт:
Даже брыли подобрались — ведь кожа на щеках обвисла под тяжестью постоянной покорности.
Он сделал несколько бодрых шагов, но потом колени дрогнули и подогнулись — Диттман вспомнил, сколько лет еще придется прожить рядом с Мартой.
Артур весело принялся за работу. Любовь к работе выражалась в том, что он оживленно беседовал сам с собой:
— Никак не пойму, почему они изъяли из формулы каталитический элемент. Может быть, именно этого они не могли сформулировать в 1281 году? Ну и давно же это было! Так-так… что же теперь? Надо растереть уши летучей мыши. Наверное, синтетический заменитель
Оживленно беседуя с самим собой, Артур смешивал ингредиенты формулы, которая казалась его предкам дьявольскими знаками. Предки любили облекать обычные химические соединения в одежды романтического вздора.
Наконец Артур был готов завершить эксперимент.
Он натянул резиновые перчатки, отвернулся от лабораторного стола и всыпал в реторту последний ингредиент.
Миновало тридцать секунд.
Казалось, реторта с подозрением принюхивается к смеси, которой была наполнена. Затем жидкость в ней отвратительно забулькала и устремилась вверх. Реторта вела себя, как человек, обнаруживший устрицу в сливочном торте.
Комнату немедленно заволокло густым дымом. Дым был белым и слегка вонял — то есть вел себя соответственно рассказам специалистов, которым приходилось видеть его прежде или читать о нем в старинных фолиантах.
Артур Диттман отпрыгнул в угол и принялся тереть кулаками слезящиеся глаза. Это ему не помогло. Резиновые перчатки оказались смазанными чем-то едким, отчего слезы полились ручьем.
И тут мягкий, вежливый голос произнес:
— Привет.
Артур смог открыть глаза, но дым еще не рассеялся, и потому он никого не увидел. Из врожденной вежливости он тоже произнес:
— Привет.
— Вы расстроены, — продолжал голос. — Вы только что плакали.
— Клянусь вам, причина тому — вполне химическая и не имеет ничего общего с моими эмоциями.
— Но ведь эмоции так тесно переплетены с химией, а она, в свою очередь, с биологией… — настаивал голос.
— Полагаю, вы правы, но… — Глаза Артура снова начали функционировать, и он смог различить некий крупный сгусток материи возле бунзеновской горелки. Тогда он сказал: — Простите, я не услышал, как вы вошли.
— Ах, мне казалось, что вы знаете. Ведь именно вашими усилиями объясняется мое присутствие в этом помещении.
И тут в дверь громко постучали, а затем раздался резкий голос Марты:
— Артур, ты опять хочешь весь дом провонять! Что бы ты там ни делал — немедленно прекрати!
— Прости, дорогая, но эксперимент только что завершился.
— И очень успешно завершился, — тихо добавил вежливый голос.
— Что ты там бормочешь? — живо заинтересовалась Марта.
— Я сказал, что эксперимент удался.
— Мне плевать, удался он или нет! Немедленно прекрати!
— Марта, может, тебе стоило бы заглянуть сюда и убедиться…
— Заглянуть? Ты хочешь затащить меня в эту вонючую дыру?
— Нет, у меня и в мыслях не было ничего подобного…
— Проветри помещение и отправляйся спать!
— И кто же это был? — спросил вежливый голос, после того как шаги Марты затихли наверху.
— Это моя жена. Она не разделяет моих
увлечений.— А я, наоборот, разделяю, — сказал голос. — Я впервые осознаю, что такое свобода.
— В самом деле? Что ж, я очень рад.
Комната окончательно проветрилась, и глаза Артура начали функционировать нормально. Даже слишком нормально. Видение материализовалось совсем близко. Ничего подобного ему в жизни видеть не приходилось.
Всю одежду лохматого существа составлял махонький передничек. Само же оно было сооружено из частей, весьма различных по масштабу. Руки, ноги, торс и голова были собраны на фабрике игрушек в самом конце рабочего дня, когда сборщики уже не могут оторвать взгляд от часов — скоро ли можно идти домой? Наверняка те же мысли владели и инспектором по качеству, поэтому он не обратил внимания на конечный результат труда вверенной ему фабрики.
Но мистер Диттман был крайне деликатным человеком и, собравшись с духом, сделал вид, что ничего не произошло.
Но существо оказалось наблюдательным. Оно произнесло:
— Я вам не нравлюсь.
— Я… Совсем наоборот! Я просто не ожидал… А вы кто будете? Джинн?
— Вы хотите спросить, могу ли я выполнить ваше желание?
— Обычно такие, как вы, способны на три желания.
— Простите, пожалуйста, но на самом деле мы ничего такого не умеем. Вся беда идет от сказочников. Они же всего-навсего люди и им хочется чего-то сладенького. Вот они и раскрашивают действительность в дикие цвета. — Голос монстра задрожал, и он добавил: — Если быть до конца откровенными, мы вообще ни на что не годны.
Мистер Диттман был в первую очередь исследователем, привыкшим к самым неожиданным реакциям и результатам опытов. Поэтому он подошел к существу поближе, присмотрелся и спросил:
— Это у вас, простите, лицо?
— Разумеется, лицо. А разве лица бывают на другом месте?
«Существо имеет свои привлекательные черты», — подумал Артур. Жабры вокруг ушей были нежно-розового цвета, а зрачки привлекали особенным лавандовым оттенком.
— Не представляю, как мне удалось добиться…
— Может, это вас и удивит, но главным веществом в формуле, которую вы употребили, был этиловый спирт, — сообщило существо.
— Не может быть! Вы меня удивляете.
— Мне повезло, что я материализуюсь в присутствии настоящего ученого, — сказало существо.
— Я не более чем любитель, — скромно возразил Артур. Но покраснел от удовольствия.
— Назовем вас человеком с научным подходом к действительности. Чаще всего люди, которым удается нас вызвать, впадают в истерику или теряют сознание. Некоторые визжат, другие лезут под кровать, а третьи карабкаются на стену.
Артур удивился.
— А почему они себя так ведут? — спросил он.
— Лишь немногие подозревают, что они создали. Хотя я не понимаю, чего еще они могут ожидать?
— Но если основой формулы является алкоголь, — заметил Артур, — значит, вам неважно, когда и где эта формула составлена?
— Совершенно безразлично.
— Значит, порой ваш господин оказывается далеко не в форме?
— Чаще всего он бывает пьяным, как свинья.
— Значит, вы не правы, утверждая, что пользы от вас нет никакой. Вы же становитесь доказательством вреда пьянства.