Мыши и магия

— Я видел его! — вскричал он. — Я его видел! Там, на Бесконечном Лугу.

— Кого видел? — спросил Бен.

— Великого Владыку Полей и Болот.

Он кинулся к Бену.

— Ты должен это увидеть! Кругом была тьма и туман и еще — нора, которая вела к свету. И когда я пролез в нее, я увидел пышно разросшиеся дикие бобы и подсолнухи, высокие, как деревья, и поля, благоухающие так сладко, что можно есть даже тамошнюю грязь. И никаких тебе ястребов в небе или ласок в норах. Я видел мышей и полевок, резвящихся и играющих на воле, ничего не боящихся, свободных от страха. И тогда Он явился мне в великом сиянии, и… и… и он сказал мне, — продолжал Бушмейстер, повернувшись к Бену и глядя ему в глаза, — что моя работа здесь еще не закончена. «Храни верность, — сказал он мне, — и велика будет твоя награда». И тогда меня потянуло назад, в нору, и мне не хотелось покидать это благословенное место, но, прежде чем я понял, что происходит, я был уже здесь, с вами.

Бен бросился к нему, обнял и, припав головой к плечу, разразился слезами.

— Я так счастлив, что ты с нами, — только и мог сказать он.

Мыши снова принялись шумно ликовать. Янтарка печально наблюдала за ними, давая Бену время попрощаться с друзьями.

— Ух, как хорошо, что все позади, — пискнула одна из самых молодых мышек. — А теперь — что тут можно поесть?

Янтарка вдруг поняла, что и она тоже страшно голодна. Это был долгий и трудный день, теперь действительно не мешало перекусить и поспать.

Бен окинул взглядом асфальтовые просторы парковки в поисках чего-нибудь. Потом перевел взгляд на малышку и улыбнулся.

— Ты голодна? — спросил он ласково. — Что ты любишь есть больше всего?

— Мышиные крокеты, — с готовностью отвечала она.

— Боюсь, снаружи зоомагазина никаких мышиных крокетов мы не найдем. А что ты меньше всего любишь есть?

— Мышиные крокеты, — с готовностью отвечала мышка.

Бен странно посмотрел на нее, но тут вмешалась Янтарка.

— Она же никогда не ела ничего, кроме мышиных крокетов, понимаешь? — пояснила она.

— Тебе стоит попробовать коренья, — вставил Бушмейстер. — Вот уж что действительно вкусно так вкусно!

— А ты что любишь? — спросила юная мышь, забавно извиваясь из стороны в сторону и не отрывая взгляда от Бена. Янтарка внимательно посмотрела на нее и тут же поняла, в чем дело: молодая леди явно запала на Бена. И немудрено: герой был так прекрасен, так отважен. Он победил кошку и подарил всем свободу. Но, увы, Душистый Горошек, так ее звали, была слишком юна для Бена.

— А я хочу пиццу, — сказал Бен. — Ветчина, ананасы и плюс большой стакан газировки.

— О, давайте, давайте это попробуем! — восхитилась мышка, вряд ли понявшая, о чем идет речь.

Бен расхохотался и почему-то взглянул на Янтарку, словно спрашивал ее разрешения.

Глава двенадцатая БУРЯ

Сегодня ты можешь дернуть аллигатора за хвост; но не забывай, что завтра он может слопать тебя на обед.

Руфус Мухолов

Облако было похоже на дракона, распахнувшего крылья и летящего прямо на них, — призрачного и пурпурного.

Бен и зоомагазинные мыши праздновали свою удачу в пиццерии «Толстого Джима». Провести туда мышей Бену оказалось проще простого: всего пара кварталов — и они там. А потом Янтарке оставалось только пожелать, чтобы люди внутри зачем-то вынесли наружу, на столики под навес, несколько готовых пицц и газировку в придачу. Толстый Джим проделал это сам. Он поклонился и шаркнул ножкой и долго рассыпался в благодарностях дорогим гостям, оказавшим ему честь, посетив его заведение. Выглядел он при этом несколько обалдевшим и, судя по всему, совершенно не отдавал себе отчета, с кем говорит.

Пиццы были с пылу с жару — прямо из печки. Ветчина и ананасы, пепперони и сыр, одна — со всем вместе, а другая, заказанная специально для Бушмейстера, — специальное предложение, «Мечта вегетарианца». Газировку подали в огромных стеклянных стаканах, каждый с кучей соломинок и салфеток.

Мыши осторожно принюхались к пицце, и Бену было очень приятно услышать, как их животики жалобно заурчали от голода. Бушмейстер отважно подобрался к краю своей пиццы, запустил лапу в дымящуюся ароматную массу и вытащил горсть расплавленной моцареллы.

— Ого, — сказал он, откусив кусочек, — а тут в ней и плесень есть!

— Ага, — поддакнул Бен. — Это такое заплесневелое молоко. Мы, люди, называем его сыром.

— Отлично! — оценил кушанье Бушмейстер. — Это мне по-настоящему нравится.

Он рысцой обежал кругом пиццы, с восхищением разглядывая представшее его глазам чудо и приговаривая «ох» и «ах» и «ух ты!», а потом принялся с удовольствием угощаться артишоками, вялеными помидорами, грибами и прочими вкусностями.

Вдохновленные его примером, мыши полезли в пиццы. Некоторые попытались добраться до газировки, но стеклянные стенки стакана к этому как-то не располагали. Янтарка нажелала вилку, которая тут же прислонилась к краю стакана на манер трапа. Все получили море удовольствия, наблюдая за шоу Бушмейстера, который взбежал по вилке, оттолкнулся от края и, проделав двойное сальто, шлепнулся пузом вниз в стакан и погрузился на самое дно, глядя на них выпученными глазами через стекло и пуская ртом пузыри, словно заправская рыбка-телескоп. Молодежь даже решилась последовать за ним, так что вскоре стакан превратился в плавательный бассейн.

Бен до отвала наелся своей любимой пиццей с ветчиной и ананасами. Наверное, именно так себя и чувствуют праведники в раю — целая пицца размером с летающую тарелку и высотой почти с него, и все ему одному.

Он лениво обгрызал корочку, любуясь выросшими в клетке мышами, которые теперь резвились на свободе, когда к нему подошла Янтарка.

— Спасибо тебе, Бен, — сказала она. И, помолчав, добавила: — Я должна извиниться перед тобой.

— За что? — не понял Бен.

— За то, что плохо о тебе думала, — призналась Янтарка. — Я боялась, что ты нарушишь наш договор или вообще сбежишь. А самое главное — я теперь понимаю, что не имела никакого права принуждать тебя к такому договору. Это не твоя вина, что другие люди издеваются над мышами.

— Спасибо тебе, — сказал Бен. — И ты меня тоже извини. Я не должен был пытаться скормить тебя той ящерице, что бы ни говорил мой папаша.

Они помолчали.

— Ты заставил меня исцелить Бушмейстера, — прошептала задумчиво Янтарка. — Это было очень храбро с твоей стороны.

— Я должен был. Он же мой друг.

— Ты всегда так верен своим друзьям?

— Не знаю, — честно признался Бен. — У меня их не то чтобы много. Раньше у меня был друг, Кристиан. Но потом он уехал.

Горло его сжалось, когда он заговорил о Кристиане. Он никогда еще никому не говорил того, что собирался сейчас рассказать Янтарке.

— Его папа сказал мне, что ему дали работу на пингвиноперерабатывающем заводе в Антарктике и теперь им надо уезжать. Но это неправда. Ребята в школе говорили, что Кристиан заболел и его положили в больницу. У него был рак. Наверное, там он и умер, потому что если бы он был жив, то уж наверняка прислал бы мне письмо по е-мейлу, или позвонил — просто поговорить, или… или…

Янтарка придвинулась к нему и погладила его мех лапкой. Это было приятно, но тут до Бена дошло, что рядом сидит девчонка и гладит его.