Мытарь

– Да что же это такое?! – повторил Андрей, продолжая бессмысленно бродить от одной обочины дороги к другой. – Это ж просто проклятие какое-то?! Твою мать, тварь!

С этими историческими словами он подлетел к машине, в очередной раз награждая джип пинком в правую скулу.

Вышеупомянутая тварь еще более виновато сгорбилась, молча перенося унижение.

– Что?! – взорвался Андрей, поворачиваясь к киборгу.

– Я спросил, у тебя хобби такое, избивать раненых?

Андрей отупело замер, пытаясь вникнуть в смысл сказанных Гонзо слов.

– Мы ведь, прошу прощения, – Гонзо щелкнул по крыше автомобиля лысым хвостом, – с ней в некотором смысле родственники.

– Чего? – выдавил Андрей.

– Я повторяю, что мы...

– А, заткнись, пожалуйста, – махнул рукой человек. Встал рядом с машиной, осмотрел ее еще раз, словно это хоть как-то могло вернуть к жизни окончательно сорванный задний мост. – И так тошно.

Машина, поняв, что, видимо, бить ее больше пока не будут, показалось, как-то даже воспрянула духом. Гонзо кивнул и почесал нос.

– Ну и напарничек мне достался... – протянул он и, не дожидаясь, пока поползшие на лоб брови Андрея активируют деятельность речевого аппарата, быстро продолжил. – Если твоя очередная истерика закончена, я готов выслушать дальнейший план действий.

Андрей перевел дух. Крыса в чем-то права... Нет, не совсем, конечно, несет тут всякое. Но... Прыгать по дороге целых десять минут, причитая, во всю глотку матерясь и избивая джип – ну... это лишнее, наверное. Но произойти может с каждым.

Андрей устало навалился на капот:

– Слушаю тебя.

– Капитуляция.

– Чего? – На этот раз в столь простой вопрос Андрей умудрился вложить не только интонации дебила, но и искреннее возмущение. – Дождаться этого спятившего солдатика и сказать – простите, дяденька, дорогой ошибся?

Гонзо, как ни удивительно это выглядело, пожал плечами:

– Варианты?

Андрей задумался, рассеянно осматривая раскинувшуюся вокруг лесостепь. Вечерело, но температура понижаться перестала. Куда уж ниже?

Гусарство дорого стоило. Лихой вираж, заложенный Андреем прямо перед носом капитана, и стремительное, но победное бегство на север теперь обернулись убитой машиной и, что наверняка, погоней. Андрей тяжело вздохнул. Километров пятьдесят они таки прошли, это факт, а отсюда, судя по карте, до Болотного вообще рукой подать. И что интересно, ни баз, ни блокпостов, ни армейских машин не встретили... Повезло, видать.

– Мы время теряем, – поторопил киборг, – даже если они идут со скоростью вдвое меньше нашей, у нас все равно осталось не более четверти часа. А потом... – Он осекся, начав очень натурально выкусывать из пуза несуществующую вошь.

Андрей потер ладонями лицо. Вы там у себя в городе, крутые полицейские, думаете, что вам все можно?! Так сказал Шелест? Андрей снял перчатки и начал массировать лоб.

Мы тот камень, о который разобьется волна хаоса. Пульс на виске, черт, а я ведь устал... Волна хаоса. Это просто работа, полицейский. Не на себя, не на дядю, как любит говаривать Лексеич, мы на Россию. «Понимаешь?» – душевно так добавляет он в конце, заглядывая в глаза и наливая по полтишку. И никакая мразь нам в этом не помешает! Хотя и пытается...

Мы тот камень... Закон умер, едва человек переступил городскую черту. Так здесь думали все. Так жили. Потому что никогда, никогда в своей маленькой жизни просто не сталкивались с законом. Воротов молодец. Все продумано четко, спланировано, база эта, закрытые территории... Продуманный хаос. Но мы тот камень...

– Отступить – значит проиграть. – Андрей и не заметил, как опять заговорил вслух. – Значит позволить этому вору чувствовать себя победителем.

За лесом, далеко на востоке, завыл волк.

– Я точно знаю, что даже если и сниму с Воротова эти несчастные тысячи, Россию это не поднимет. Не исчезнут бомжи, не исчезнет безработица, не прекратятся войны. Но в чем тогда смысл моей работы, – Андрей посмотрел на притихшую крысу, – если не в этом? Я не знаю... такая каша в голове. Это очень похоже на... войну.

Внезапно Гонзо потянулся и... зевнул. Андрей щелкнул челюстью.

– Тебя всегда после буйства тянет на сантименты? – спросил киборг. – Или сегодня особенный день?

– Ах. Ты. Гад! – выдохнул Андрей.

–А ты чего ждал?! – внезапно возмутился напарник, поднимаясь во весь свой крысиный рост. – Что я начну тебе подпевать? Говорить, сдерживая слезы, что это наше с тобой единственное призвание – быть частичкой, звеном, отлаженным и надежным, в великой машине, поднимающей Россию с колен?! Брехня! – подвел черту он. – Ты боишься? Не справишься? Ввожу в действие обязательный пункт кибернетического кодекса под номером сто четырнадцать, отдел два, – настоятельная рекомендация аналитического организма к сворачиванию деятельности, предполагаемой как опасная. Отказ и игнорирование данного пункта кодекса снимает с меня ответственность за твою безопасность и сохранность жизни. Включи габаритные огни автомобиля и запусти сигнальную ракету. Немедленно.

Они замерли, друг напротив друга, молча столкнувшись взглядами.

– Я дойду, – тихо сказал Андрей и сам удивился собственному спокойствию, – это не бравада, и это не жест отчаяния. Можешь расценивать это как сумасбродство, можешь – как патриотизм, плевать. Я отказываюсь внять пункту твоего кодекса и собираюсь продолжить миссию. Пешком.

Андрей обошел машину и рывком распахнул покореженные задние дверцы. Быстро, но спокойно и расчетливо принялся выгружать на холодный асфальт рюкзак и сумки со снаряжением. Палатка, мешок, топор, карта, набор выживания, провизия. Патроны, иглы, нож. Веревка, ноутбук, автономный источник питания, фонарь.

Вещи быстро перемещались в рюкзак, занимая положенные инструкцией места. Одежда, аптечка. Андрей больше не нервничал. Несчастная избитая машина все-таки помогла.

Карабин. Кажется, он еще теплый после стрельбы. Андрей поморщился и прислонил оружие к машине. Сел внутрь, свесив ноги, и начал переобуваться в утепленные высокие ботинки. Гонзо заскреб по крыше, подбираясь к краю.

– Я поеду в клапане рюкзака, – сказал он, разглядывая сборы.

– Поедешь? – с усмешкой спросил Андрей, затягивая липы на высоких голенищах.

– А что тебя удивляет? Я лишь следовал предписаниям... ну и слегка манипулировал. Пытался, точнее. Но твоим напарником быть от этого не перестал! Пригожусь, поди.

Отвернувшись, чтобы крыса ни за что не увидела, Андрей улыбнулся. Вот маленький гаденыш...

– Хорошо, оставлю место.

Бросать машину, даже мертвую, холодной грудой железа замершую на высокой обочине, было нелегко, и Андрей даже почувствовал легкий укол совести за свой недавний срыв. Последний раз обернувшись на пригорке, чтобы бросить прощальный взгляд на безвременно погибший механизм, он прикоснулся пальцами к виску и, более не оглядываясь, легко зашагал к ближайшему лесу.