Н -3

Экраны…

Тут они светились постоянно, выбрасывая в коридор, а оттуда прямиком в мозг яркие и сочные картинки. Гуляющие по коридорам группы радостно смеющихся горожан. Сидящие на скамейках парочки. Пожилая чета дремлющая в удобных с виду пластиковых креслах перед тускло светящимся экраном. С улыбкой работающие сварочными аппаратами рабочие – их улыбки по яркости могли легко соперничать со вспышками сварки. Девушка выгуливающая на поводке странное механическое создание – передняя часть от щенка, а задняя от сороконожки. Разинув набитую разноцветными огоньками пасть, подняв прозрачные пластиковые уши, домашний монстр изо всех сил налегал на поводок, тяня за собой широко улыбающуюся девушку в бордовой миниюбке и широком белом топе.

Музыка…

Она показалась слуховой галлюцинацией. Понадобилась минута, чтобы я и остальные поверили – в наши уши щедро вливали огромные порции едва слышной музыки. Играл оркестр. К классическим звукам не менее классических инструментов вполне органично добавлялся звук электрогитары. Что-то жутко позитивное и энергичное. Я глянул на Баска – подавшись вперед, наклонив голову, слепой зомби буквально впитывал в себя новое жизненное удовольствие. Доступное ему жизненное удовольствие. Зомби наслаждался музыкой… Какое щедрое и невиданное удовольствие для окраинных гоблинов.

Дождь…

Здесь его почти не было. Но в одном месте в накрывающем улицу пластиковом потолке имелся пролом и оттуда низвергался настоящий ревущий водопад, собирающийся в самодельном бассейне с решетчатым дном. Едва не перехлестывая вибрирующие бортики подсвеченная изнутри вода медленно и неохотно утекала вниз.

К ведущей нас зеленой гейше подошла еще одна – розовая. С тремя зонтиками в руках – раскрытый розовый над головой, зеленый на сгибе правой руки и красный на сгибе левой. За розовой гейшей, склонив голову, стоит еще одна девушка – изящная, стройная, ее наготу под прозрачным дождевиком прикрывают лишь гирлянды зеленых мелких огоньков, обвивающие упругую плоть, сбегающие к бедрам… В вытянутых руках она держит прикрытую зеленым пластиком пару странной обуви на удивительной высокой подошве. Тут никак не меньше пятнадцати сантиметров. Могучие ножные платформы с логичным предназначением – чем выше от покрытого дерьмом и мочой вечно влажного пола, тем лучше. Девушка в зеленых огоньках – наверняка напрямую связанная с зеленой гейшей странными и прочными узами – опустилась на корточки, помогла зеленой переобуться. Мягко скользнула в сторону, сделала мелкий шажок и оказалась за спиной зеленой гейши. Чувствуется, что заняла привычное для нее место. Только тогда встречающая нас гейша с полупоклоном передала зеленый зонтик. Легким и явно многократно повторенным заученным движением зеленная изящно повела рукой, над ее головой с щелчком раскрылся зеленый и хитро украшенный зонт – снаружи ровная зелень, а вот изнутри сложный белый рисунок.

Передавшая зонтик гейша глянула на сопровождающего нас голого громилу-девочку с зеленым огоньком в заднице, и они неспешно зашагали обратно к арке. Закрытый красный зонтик продолжал сиротливо покачиваться на сгибе левой руки. С частым стуком чудовищно высокой обуви из подсвеченной мягким золотым светом арки выскочило две девушки – гирлянды красных огоньков под красноватыми дождевиками. С плачем они промчались мимо нас подобно потусторонним красноватым облачкам, под взлетевшими полами мелькали обнаженные бедра. Служанки спешат встретить умершую госпожу? Красные сегодня осиротели?

Сколько искреннего горя в их рыдающих голосах.

Равнодушно отвернувшись, я двинулся за зелеными фигурами, ведущими нас к светящейся золотой арке. Особого воодушевления или ощущения причастности к чему-то действительно важному или даже великому я не ощущал. Трудновато ощущать что-то такое, когда видишь, как в паре шагов от золотой арки, прикрывшись от дождя и взглядов дождевиком, со стонами совокупляются сразу трое. Над аркой же горит яркая красная стилизованная надпись «КОПУЛА», где каждая нечетная буква представлена мужиком, а четная девушкой. Какая интересная надпись… нечетные трахают четных, тела безумно изогнуты, лица искажены сладким оргазмом. Почему широко расставившая ноги буква «А» держит в руке тесак с небрежно наброшенной на него сетью алых огоньков, имитирующих льющуюся кровь?

И, само собой, я заметил еще пару мелочей.

Общие очертания «КОПУЛА» сводятся к до предела эрегированному фаллосу.

И каждые несколько секунд красная надпись меняет цвет, каждая буква окрашивается в свой цвет, превращая гигантский член в веселенькую радугу. Ну почти веселенькую – буква «П» почти не светится, она кажется темным скорбным пятном на общем ярком фоне.

К – зеленая.

О – синяя.

П – красная.

У – желтая.

Л – розовая.

А – оранжевая с красным тесаком.

Вроде бы в радуге семь цветов? А тут только шесть. Но я еще не видел владычицу радуги – нимфу Копулу. Прямо хочется познакомиться с женщиной умудрившейся начертать свое имя в форме члена с тесаком. В этом ей было не обойтись без вдохновенной и несколько извращенной фантазии. Явно незаурядная нимфа…

– Добро пожаловать – склонила голову зеленая нимфа, указав на вход – Добро пожаловать в дом Копулы – обитель боли и удовольствия.

– Это еще что? – прошептала Йорка.

– Бордель – буркнул я, не понижая голоса – По члену над аркой золотой непонятно?

– О-о-о…

Зеленая гейша растворилась в золотом свечении. Мы последовали за ней, войдя в дом боли и удовольствия нимфы Копулы.

Глава 5

Глава пятая.

Многочисленная придверная охрана из двенадцати отлично вооруженных и экипированных бойцов пропустила нас без единого звука. Мимо моего внимания не могло пройти незамеченным то, что тут каждой «твари по паре» - два розовых, две зеленых, два синих, два оранжевых, желтые… Профессиональная радужная охрана украшенная однотонными огоньками. Сверкают все кроме красных – огни на двух мрачных мужиках потушены. Они уже знают о нелепой гибели красной нимфы и скорбят. А заодно размышляют о том, кто будет назначен на ее место.

На следующем шаге нам пришлось войти, а следом и пересечь бурную и широкую, но мелкую реку наполненную искрящейся пенной водой, что мгновенно смыла с нашей обуви каждую частицу грязи, а неслышный мощный поток теплого воздуха согнал влагу с дождевиков. Зеленая гейша прошла реку «посуху» - высокие платформы гордо пронесли ее изящные ступни над водой.

Спец ли я по борделям?

Был ли их завсегдатаем в свои прежние времена до гребанного этапа «добровольно-низший-стертые-нахрен-любимые-нелюбимые-вообще-сука-все-воспоминания»?

Попробуй тут теперь угадай.

Но, войдя внутрь, я не ощутил ровным счетом никакого волнения. А по моим бойцам такого не скажешь. Йорка вела себя как… как школьница в борделе. Смущенно чуть отстала, но при этом широко-широко раскрыла глаза и старательно тянула шею, стараясь увидеть как можно больше грязного разврата.

Баск…

А что Баск?

Остались ли в наших вычищенных стальными терками и серной кислотой мозгах хоть какие-то смешные истории?

Нет отыщется ли у меня в голове истории начинающейся с: «Слепой заходит в бордель и просит самую красивую и обязательно черную девочку…».

Рэк… орк превратился в громко фыркающего и часто переступающего с копыта на копыта быка унюхавшего пасущихся неподалеку горячих телочек. Но он пока держится, хотя и не скрывает жгучего интереса.

Я равнодушен. Хотя невольно ищу взглядом врезавшуюся в памяти фигурку незнакомки с пронзительными и до безумия зелеными глазами. Скучно… осторожно подцепив кончиками пальцев серединку таблетки с отломанными краями, подсунул под маску и забросил ее незаметно в рот. Не разжевывая, запихнул под язык. Продолжил осматриваться.