Н 5

И звук моего голоса отразился от стен древней постройки, наполняющейся с каждым новым гостем властью и величием.

Компонентами настолько редкими, что кому-то придется их лишиться, чтобы другой мог приобрести.

Все цвета алого, от сверкания агата до темно-багровой пелены были там, где на небосводе пряталось зенитное солнце. Цвета размывались диким ветром по подбрюшию небес до фиолетово синего, выцветая в темно-серой дымке гонимых с запада на восток облаков. И СМС со штормовым предупреждением, спешно рассылаемые по номерам, уже были констатацией факта.

Природа испытывала на себе волю князей, собравшихся в едином месте – и закономерно сходила с ума, как музыка от инструмента, на котором решили сыграть одновременно семь десятков пар рук.

Никто из собравшихся в Кремле не призывал стихию осознанно, но сложно удержаться от прикосновения к основе своей мощи и могущества. Хотя бы почувствовать, что она рядом с тобой, доступна и отзывчива и может быть призвана, если слова кончатся, а противоречия – нет.

Поэтому сходил с ума ветер; накатывал жар от пытавшегося прорваться сквозь плотную пелену солнца; словно в нетерпении подрагивала земля и застревал во рту вязкий влажный воздух. И даже привычные цвета с оттенками чудили, перебираясь из спектра выше и ниже. Слишком много воли и власти в одном месте.

– Сделал, все что пожелал? – словно констатировала принцесса, разглядывая причуды окружающего мира сквозь бронированное стекло лимузина.

О факте нашей беседы с князем ей уже дисциплинированно доложил охранник, не скрывая ее оттенков и настроений – слова остались вне его доступа, но лица и движения не скрыть.

– Поехали в часовню? – разглядывал я пролетающие мимо улицы и кварталы столицы.

– Зачем? – насторожилась она.

– Дадим друг другу клятвы верности, как полагается супругам.

– Вот так, просто заедем? – Заерзала принцесса, примешивая к тону оттенки недовольства и обиды. – Без сватов, гостей и торжества?

Я дипломатично отмолчался, не акцентируя внимание на состоявшийся штамп в ее паспорте. Как и на то, что никакими обязательствами он не обременялся – даже расплывчатыми, неточными и скользкими, что произносятся на брачных церемониях – молодыми восторженно, а пожившими с изрядным цинизмом. Хотя клятвы могли быть и очень строгими – но это ведь мера доверия между любимыми. Как можно требовать угрозой…

– Полагала, ты останешься там. Перстней у тебя достаточно, чтобы быть услышанным и требовать. Мы бы тебя поддержали.

– Сами прибегут.

– Слишком опрометчиво.

– Вы же прибежали.

Принцесса промолчала.

Хотя искренние ее чувства отразились в резко отъехавшем лимузине, стоило мне выйти у своей высотки. Машины сопровождения даром что не окатили водой из луж.

Мелочно, чтобы обидеть. Но достаточно эмоционально, чтобы подчеркнуть недовольство.

Короткий путь до дверей, впрочем, оказался чуть интересней, чем обычно.

– Я жду вас уже второй час! – возмущенно обратился ко мне престарелый господин, кутавшийся возле дверей в пальто.

Погода не способствовала хорошему настроению, оттого слегка вымокший мужчина на шестом десятке лет, придерживающий отсыревшую шляпу одной рукой, а кожаный портфель – второй, даже не пожелал подать руку и представиться.

Внутрь – в тепло и сухость холла его не запустили, что вполне логично по нынешним неспокойным временам. Но и не прогнали подальше, а это могло значить пройденную проверку личности и важность его вопроса.

– Вам назначено? – Вежливо спросил я, вызвав очередную вспышку гнева.

– Костюбов, Геннадий Олегович. – фыркнул он в ответ. – Поверенный княжича Шуйского, Артема Евгеньевича.

– Вот как. – Заинтересовался я. – Как он сам?

– Его сиятельство в командировке, – сделал мужчина загадочный взгляд. – Но я был уполномочен задолго, до его отъезда. По воле его сиятельства, на Самойлова Максима и Еремееву Нику подготовлены заявки на аттестацию ранга Силы. Две недели назад! – Добавил он ворчливости в голосе. – И что бы вы думали?! Рекомые персоны не явились на экзамен!

– У нас были дела. – Неловко отозвался я, припоминая.

Как же давно это было – словно и не месяцем раньше…

– Дела-а?! – Зашелся поверенный ядовитым тоном. – Вы уж простите, молодой человек, но за вас ручался сам Его сиятельство! А у вас, вот незадача, дела! И какие же, позволено ли мне будет узнать?! Что самого Артема Евгеньевича так подводить?

– А я – подвожу? – Почувствовал я растерянность.

– Бланки – именные, высокоранговые, особого учета, – с укором смотрели на меня. – Вас даже не пригласили на экзамен! Вас выдвинули на него от нашего княжества! И вас на нем нет! – Искренне огорчался мужчина. – Что о нас подумают, вы можете представить? Что подумают о уважаемом Артеме Евгеньевиче?!

– Я так понимаю, что-то можно исправить, раз вы тут? – Приостановил я поток его расстройства.

– У вас есть три дня до закрытия ведомости! – Категорично постановил он.

Университетом-то как повеяло…

– На вашу беду, комиссия этого года не станет устраивать дополнительную аттестацию. Но на вашу радость… – Сделал он многозначительную паузу. – В городе огромное количество высокородных господ, которых можно заинтересовать на проведение частной аттестации. Вы, я посмотрю, не бедны, – убедительно оглядел он мою высотку. – Бланк должны заверить три княжеских печати. На вашу же радость, – вздохнул он вновь, – в городе есть друзья Шуйских. Они предупреждены, но договариваться вам все равно придется. Я дам вам список и рекомендуемые подарки, – заворчал он, расстегивая застежку портфеля.

Благо, под козырьком входа мы были защищены от непогоды.

– Пойдет печать любого князя? – На всякий случай уточнил я.

– Из внесенных в гербовые книги империи, – слегка ворчал он, выискивая среди всех бумаг нужные. – Вот, будьте добры! – протянул он два плотных зеленоватых листа с гербом Шуйских по центру сверху и их печатью возле имени соискателя – так, чтобы оттиск слегка придавливал буквы.

Чуть ниже стояло незаполненное поле ранга претендента и разлинованные строчки для людей, ранг подтверждавших своим именем, подписью и печатью. Место им под это выделялось как бы не в половину листа. Точно такой же – для Ники. Я с интересом принял бланки, благодарно кивнул и пожелал согнуть для удобства.

– Стойте! – Всполошился поверенный, заставив меня замереть. – Не сгибайте бланки! Их сиятельства весьма привередливы и могут отказаться от подписи мятой бумаги. Прецеденты случались, молодой человек. – Неодобрительно покачал он головой.

Недоуменно пожав плечами, распрямил бланки вновь. Затем достал сотовый и набрал повтор последнего набранного номера.

– Вернись.

– А вот вам файлик, чтобы не промокли, – бережно предложил Геннадий Олегович, сам же ловко надев его на бланки.