Н - 7

— У меня документы, — явно сдерживаясь, произнесли в ответ. — Которые принесут мне всю империю. Все обвинения забудут. Мои люди смогут вернуться в страну и помогут возродить мой клан. Скажи, что вздумала помешать мне в этом, женщина, и гори пеплом хоть до северных морей.

— Что в этих документах?

— Мой наследник, которого я пожелаю признать.

— Наследник нашей крови? — Екнуло в сердце женщины.

А Георг даже расслабился на мгновение — пусть кто-то другой смотрит в этот клятый стакан… Но потом в душу вернулась ревность.

— Наследник, к которому клятвой привязан Первый советник империи.

— Ах, этот… — Задумчиво кивнула своим мыслям Борецкая, на мгновение отвернувшись к стене и спрятав эмоции. — Убьешь его, чтобы забрать клятву? Вновь предашь кровь свою?

Ревность в душе Георга тут же отступила.

— Отдай документы в суд. — Холодно произнес гость.

— В этом нет нужды. Мы, некоторым образом, уже родственники с ним. Максим Самойлов признал меня бабушкой. — Отчего-то страх из взгляда женщины пропал.

Он и раньше был тщательно скрыт за яростью и гневом, но сейчас и эти эмоции притихли, сменившись спокойствием.

— Наследник знает, кто его дед?

— Только двоих: Юсупова и ДеЛара.

— Юсупов потеряет право на родство, как только документы изучит суд. ДеЛара — и вовсе самозванец. — Недовольно процедил мужчина.

— В этом мире, в который ты так некстати вернулся, твой наследник сам определяет себе родственников. Ты ему вряд ли понравишься.

— Документы, женщина. Твое решение?

— Я отнесу их в суд, — кивнула сама себе княгиня Лидия Борецкая. — Только прошу, не ослепляй курьера, которого ко мне отправишь. Про тебя забыли, и незачем напоминать вновь. Пока ты ждал смерти мира, изобрели интернет и постаматы.

— Я узнаю, что это. — С заминкой произнесли в ответ.

— К слову, могу подсказать, где Максим.

— Это будет весьма разумно с твоей стороны.

— Вместе с дедом ДеЛара отправился штурмовать Любек. — С показной вежливостью улыбнулась княгиня. — Дороги перекрыты, в городе введены правила благородной войны.

— Его могут там пленить… — Произнес гость после короткой заминки. — Убить до суда, — уже со скрежетом зубов добавил он.

— Я слышу беспокойство в твоем голосе, предатель. — Ахнула леди. — Какой кошмар, клятву унаследуют Юсуповы! И не отдадут, нет. Никогда своего не отдавали.

— Не гневи меня.

— Это он тебе на зло, — осуждающе покачала княгиня головой. — Особенно этот ДеЛара под боком. Как же теперь к сердцу-то кровиночку прижать?

— Пророк подготовился. — Сделал вывод вслух мужчина. — Следовало ожидать.

— Это Максим-то пророк? — С любопытством уточнила леди.

А затем закашлялась от плотного жаркого дыма, прянувшего во все края комнаты, на мгновение окутавшего комнату и столь же стремительно выскользнувшего из дома через печную трубу.

— Вот. — Откашлявшись и удержав чуть не задохнувшегося Георга от падения, княгиня принялась приводить того в порядок — коснувшись Силой и кончиками пальцев лба мальчишки. — Ты просил показать, как выглядит ваша Сила крови. Почти так.

— Почти? — Упрямо встав на ноги и увильнув от желания вновь усадить за стул, парень дошел до окна и открыл форточку.

Где и принялся стоять, жадно вдыхая холодный воздух с улицы.

— Этот вариант слишком перегрет отраженным солнцем. Сектанты, солнцепоклонники. Клан считал, что от них больше пользы, чем вреда. Наш гость один из пяти жрецов.

У княгини не было секретов перед мальчишкой. Возраст, впрочем, тоже не имел значения — будущий глава клана не имел права на детство.

— Они предали клан?

— Клан построен на служении. Сила любого в семье основана на чести служения. Но если Сила основана на служении культу… В один момент ты можешь не досчитаться пяти «виртуозов», с которыми начинал войну.

— Эти жрецы служат солнцу?

— Они служат культу самих себя, — отрицательно покачала княгиня головой. — Закрывай форточку и садись обратно, продолжим занятия.

— У меня кофта мокрая…

— Иди-иди. Мигом высушу.

Георг, скрывая стон, сел обратно и принялся вновь смотреть в долитую до краев стакана воду.

И вроде как что-то действительно начало получаться! Вот, дрожит же вода, сама по себе! А он и стола-то не касается!.. Георг осмотрел себя, чтобы убедиться.

Но триумфальная улыбка замерла при виде мелко дрожащих рук наставницы, что, погруженная в собственные мысли, напряженно смотрела перед собой.

— А пророки — они сильные? — Неловко попытался он отвлечь ее.

— Пророки — слабаки, — не выходя из тягостных размышлений, ответила княгиня. — Они всего-то видят будущее. Какое им покажут — такое и видят.

— А… Максим? — Полюбопытствовал парень, в этот раз добившись-таки от наставницы легкой улыбки и внимания.

— Максим не видит будущее. — Отрицательно покачала наставница головой.

Он его создает.

Глава 1

До рассвета было холодно и темно, потом кто-то первым пустил мебель вагона на щепу для костра. Задымило, защипало во рту от раздуваемого пламени. Открытые окна, двери тамбура — все мимо. Дым забирался сквозь закрытые створки, сероватыми локонами пробирался через решетки вентиляции, заставляя выходить из купе — и оставаться возле огня.

— Вы портите государственное имущество! — Увещевал проводник, старый и достаточно храбрый, чтобы сопровождать поезд в закрытый город.

Но недостаточно смелый, чтобы все прекратить.

— Мы дали клятву не использовать Силу. — Прогудел, глядя на пламя костра, низкий и смуглый господин в плотно застегнутом френче. — Но это не значит, что нас можно морить холодом, как тараканов.

— Состав стоит…

— Состав стоит второй день. — Вторили ему из группы попутчиков, собравшихся у огня.

Руки в гербовых перстнях тянулись к пламени; отсветы алого обращали лица в гротескные маски злости, нетерпения и гнева. Они были крайне раздражены: от холода, от отсутствия связи и свежей прессы, от долгих остановок ради догоняющих состав вагонов с парой-тройкой пассажиров; от того, что шестьдесят километров превратились в четыре дня пути.

— Если стоять и жечь топливо, мы не дойдем до места! Неоткуда взять новое! — Экспрессивно махнул проводник в сторону окна.

На мертвые луга и поля, покрытые хлопьями черного пепла в тусклом свете восходящего солнца. Ни единого электрического огонька до горизонта — в самом сердце Европы.