Н-9
Шрифт:
— Никто не будет — ну кроме извратов — специально трахаться прямо под электронными глазами системы. Бандиты — тем более. Они должны знать сумрачные зоны, должны жить в этих зонах, вообще никогда не «всплывая» в светлых областях. Но любой член банды всегда живет на острие. Он всегда в стрессе. Ведь убить могут в любой момент, плюс работенка кровавая и нервная. Есть немало способов успокоить нервы и сбросить напряжение.
— Медитация — кивнула рыжая — Травяные отвары, мягкие медицинские средства, осознанная беседа с самим собой, созерцание природных красот…
— Бухло,
— А бухие преследователи уже будут не в том состоянии ума, чтобы думать о наблюдении — правильно поняла меня рыжая — Они начнут трахать там, где поймали и повалили. Ублюдки.
— Начинай поиск.
— Секс… мы ищем гребанный секс во всех его красивых природных и отвратных гоблинских проявлениях…
— Порно? — заинтересованно сунулся в зал Рэк — Могу помочь…
— Делом займись! — рыкнул я и крайне огорченный орк утопал.
— А причем здесь шмотки? — уточнила погрузившаяся в работу Джоранн — Которые разбросанные вокруг сношающихся тел.
— По одежде и наличию оружия есть шанс понять кто есть кто. Чья волосатая не подтёртая жопа дергается в фокусе камеры? В чьи недра мы заглядываем с неудобного ракурса? Крестьянин? Бандит?
— В насколько уродливом мире мы живем, если система наблюдения отказывается искать преступления, но при этом радостно готова подогнать нам сцены влажного траха во всех его видах и фантазиях?
— Ищи секс, Джоранн. И найди его побольше. Как зацепимся за что-то интересное — сузим область.
— Ищу…
— Дерьмо!
— Сегодня ты в ударе — фыркнула рыжая — Что?
— Знаешь, что мне сказал оператор черного экза, перед тем как я отрубил ему вторую руку?
— Что?
— Он сказал — да похер.
— Мужик. Хотя руку могут и пришить.
— А потом он добавил с легкой такой небрежной грустью, глядя на опускающийся дрон системы — вот сука я и отжил свое.
— Ну… что-то ядовитое вшито в тело. Азбука.
— Азбука — согласился я — Он умер на моих глазах еще до того, как перед ним открылись стальные створки медблока.
— Его выбор — дернула плечом Джоранн — Если тебе скучно, лид — закинься чем-нибудь и не мешай.
Открыв было рот, я секунду подумал, закрыл пасть обратно и поудобней устроился в кресле. Я гоблин понятливый. Могу и помолчать.
Глава 9
Секс.
Желание секса.
Жажда траха.
Похоть, что многократно усилена наркотой, бухлом. Похоть, что распаляется многократно, когда на налитые кровью глаза попадается симпотная принарядившаяся бабенка с пугливой, но милой улыбкой.
Именно в таких случаях, позднее, на следующее утро, состоявшийся насильник, очухавшись, пытается оправдать себя только одним — да она сама виновата! Оделась как шлюха! Накрасилась как проститутка! И она мне улыбнулась! Это же был сука намек — трахни меня!
И я трахнул! А чего она хотела, выставляя напоказ сиськи и жопу! Сама виновата! Она мне улыбнулась мимоходом, спеша к ждущим дома детишкам – а я догнал и трахнул силой.Прямо настоящая песня, где главный герой ни в чем не виноват.
Именно такую историю про простую крестьянскую девку и залетного улыбчивого молодца рассказал мне хлюпающий разбитым носом староста небольшой деревушки, куда мы прибыли малым составом. Багги доставила нас сюда за семь часов стремительной и порой тряской дороги. Сначала она перла нас по Тропе, затем по узкой дороге, следом по еще более узким дорожкам и тропкам, продираясь через ломкий кустарник и распугивая всякую живность.
И вот мы здесь вместе с рассветом — в аккуратной небольшой деревушке Вентира, заселенной не менее аккуратными улыбчивыми жителями.
И вот я, толком не выспавшийся, стою рядом со старостой, что старательно и неумело пытается напихать мне в мозги дерьма. Я улыбаюсь, я слушаю, а староста, думая, что источаемое им словесное дерьмо меня хоть в чем-то убедило, продолжает рассказывать сказки о том, как шел мимо никому неизвестный негодник, что засмотрелся на небесные красоты, споткнулся и упал членом на отдыхающую на обочине здешнюю девушку. Все случилось не совсем по обоюдному желанию, но что уж поделать. Надо забыть и жить дальше, каждый день благодаря судьбу за тихое ласковое счастье…
К концу его речи я начал потихоньку смещаться в сторону бревенчатого сарая и, едва мы оказались за потемневшим углом, я врезал старосте поддых как только он сказал слово «счастье». Следом добавил несколько ударов ногами, стараясь переломать ребра. Каждый имеет право быть трусом. Это его выбор как личности. Но этот выбор у тебя исчезает, как только ты становишь лидером — с этих пор быть трусом ты права не имеешь. А староста Вентиры был гребаным жалким трусом, что предпочел закрыть глаза на жестокое изнасилование молоденькой совсем девушки. А следом он оказался настолько глуп, чтобы врать мне.
Когда получивший удар ботинком в лицо староста отключился, воткнув переломанный нос в землю, я повернулся к Рэку, что подвел ко мне трясущуюся жертву изнасилования с почернелым от побоев и горя лицом. Первое что она мне сказала, с трудом двигая распухшими губами:
— Муж сказал, что я теперь грязная – ведь во мне побывал чужой член.
– Твое лицо…
— Муж сказал что я ему противна… А его лучший друг подтвердил это… и тоже меня ударил. Сказал, что я хотела, чтобы меня трахнули – иначе бы этого не случилось.
– Рэк. Навести ее мужа и его лучшего друга. Передай мужу, что у них состоялся развод. И сделай так, чтобы оба этих веселых парня оказались грязными.
— Пусть смачно отсосут друг у дружки?
— Прояви больше фантазии.
– Ох уж эти деревенские извращенцы.
– И старосту прихвати с собой. Пусть он тоже потешит свой язык и жопу.
– Сделаем! Тигр! Поможешь?
— И с радостью…
Когда бойцы уволокли стонущего старосту, я повернулся к опустившейся в траву девушке и спросил: