Н.Ф. (ненаучные фантазии)

– Важен не итог, важен прецедент. Мне нанесли тяжёлую психологическую травму, наиболее опасную в столь юном возрасте!

– Хватит, балабол!
– сестренка отвесила Караваеву шутливый подзатыльник.
– Садись.

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

– Братик, - сказала Андроника чрезвычайно деловым тоном.

– Опять, - простонал Караваев, - Начинается...

– Ничего не начинается, - укоризненно сказала сестра, - я хочу тебе кое-что показать. И положила на стол цветную фотографию. На снимке была изображена счастливая загорелая курортница в полный рост. Курортница поправляла волосы и смеялась в объектив фотокамеры. Она была облачена в весьма смелое бикини (вариант «бразильский карнавал»).

– Моя лучшая подруга, - сказала Андроника.

Караваев неопределенно хмыкнул.

– Вот куда ты смотришь?!
– возмущённо воскликнула сестра.

– А что?!
– весело парировал Караваев.
– Ты сама подсунула мне эту фоту, где твоя лучшая подруга буквально в неглиже, да ещё и топлесс! Ответь мне, сестра, как можно носить этакое бикини? Тонкая верёвочка и узкая полоска ткани? Она же не на карнавале.

– Она на отдыхе, - сказала Андроника, - в Бразилии. В Бразилии так все загорают. И никого это не смущает.

– Мужчины тоже?
– спросил Караваев.

– Дурак, - сказала сестра.
– Ей тридцать два года, не замужем. И у нее дочка. Прелестная девочка восьми лет.

– Сочувствую, - проникновенно сказал Караваев.

– Сочувствую..?!, - сказала Андроника.
– Остряк-самоучка.

– Какой есть, - Караваев поднял руки.
– Сдаюсь. Она красивая женщина средних лет, да ещё и с такой грудью, мешающей мне рассмотреть её богатый внутренний мир. Хотя нет, признаю. Тридцать два года и такая роскошная упругая грудь. Скажи мне, сестра, она не делала подтяжку груди?

– Подтяжку груди не делают, грудь увеличивают, вставляя силиконовые импланты, - ответила сестра, с сомнением разглядываю пляжную фотографию своей лучшей подруги.
– Хотя нет, смотри, - храбро разрешила она, оставляя снимок на столе.
– У мужчины должен быть здоровый инстинкт самца. Смотри внимательно, братик. Тридцать два года, ни капли лишнего жира и никакого целлюлита, роскошная силиконовая грудь (когда успела, стерва этакая? И мне ничего не сказала!), узкая талия, плоский живот, широкие бёдра, пропорционально правильное лицо, соболиные брови, жемчужно-белые зубы, пухлые губы...

– Ну, ты, сестра жжёшь, - ребячливо прокомментировал речь Андроники Караваев, - словно породистую лошадь рекламируешь.

– А с тобой по другому никак не получается, - парировала сестра, - знойная женщина, мечта поэта, козлороги всякие вокруг неё табунами вьются, а ты, как неживой буквально.

– Ещё скажи, импотент, - серьёзно уточнил Караваев.

– А что? Это мысль, - изрекла глубокомысленно Андроника, - надо показать тебя, братик, андрологу.

– Но, но, - предостерегающе обрубил полет сестриной фантазии Караваев.
– Свободу угнетённым народам Азии, Африки и Латинской Америки!

– Да ну тебя!
– отмахнулась сестра.

– Сдаюсь, сдаюсь, - сказал Караваев.
– Твоя лучшая подруга выше всяких похвал и мой здоровый мужской инстинкт этой неземной красотой сражён наповал. Но я пока не готов к серьёзным отношениям, а к несерьёзным, судя по взгляду твоей лучшей подруги, уже не готова она.

– Караваев, - обвиняющим голосом прокурора сказала Андроника, - тебе уже сорок три года!

– Вот видишь!
– воодушевленно сказал Караваев.
– Разница в возрасте и мне уже сорок три года. Гормоны мои поуспокоились, а уровень тестестерона упал почти вдвое.

– Нет, - сказала сестра твёрдо, - я тебя положительно с ней познакомлю. И не отвертишься!

– А кстати, - сказал Караваев, отодвигая фото, - как зовут твою лучшую подругу... и... мою потенциальную супругу?

– Даша. Дарья Ефимовна Кромова.

– Буду иметь в виду.

– Учти, она о тебе знает.

– Теперь и я о ней осведомлен.

– Шут, - сказала сестра.

– И красавица дочь, - негромко пропел Караваев.

– Арсений!
– громко сказала Андроника, - выходи, ужин стынет!

– О чём спор?
– бодро поинтересовался Арсений, возникая в кухне.
– О-па, - сказал он, замечая снимок.

– Грабли убери, - Андроника проворно спрятала фото.

– Ну, ясно, - сказал Арсений, усаживаясь напротив Караваева, - всё как обычно. Слушай, мать, тебе не надоело каждый раз устраивать смотрины своим непристроенным подружкам?

– Заткнись, - мрачно посоветовала мужу Андроника.

– Молчу, молчу, - сказал Арсений ухмыляясь.

– Однако.., - сказал Караваев.

– Выбесил меня всю, буквально, - пожаловалась брату Андроника.

– Давайте ужинать, - сказал Арсений, жалобно сложив ладони лодочкой и глядя на жену покорными глазами снизу-вверх.
– А?

– Вот, - тоном прокурора в уголовном процессе сказала Андроника.
– Сатир!

– Брэк!
– сказал Караваев, - давайте и вправду что-нибудь скушаем!

На ужин была горячая рассыпчата картошка, заправленная подсолнечным маслом, с зеленью и укропом, консервированные пупырчатые огурчики (новый скороспелый сорт, выведенный отечественными селекционерами в Ново-Григорьевском сельскохозяйственном институте, семена рассылаются заинтересовавшимся гражданам садоводам наложенным платежом, запрос посылать в адрес Рубановской опытно-селекционной сельхоз станции письмом, или на адрес электронной почты, или звонить по телефону: 222-777-33-555, выход на межгород через телефонистку N-ской областной телефонной станции, дополнительный 12), маринованные опята в оливковом масле, солёная капуста с тмином и клюквой, горячие шаньги с брусникой, картошкой и гречневой кашей, рыбники с зубаткой, сур — традиционный хмельной напиток коми. [3]

[3]

Основные компоненты коми пива - солод, соложеное тесто и хмель. Важная составляющая солода - ржаное зерно. Для изготовления коми пива (сура) брали деревянный чан объёмом в десять и больше вёдер. В выбранный чан засыпали мелко нарезанный солод, исходя из того расчета, что солода требуется много, как минимум до четверти планируемого объёма пива, потому как коми не использовали иные сбраживающие продукты. Солод заливали кипятком. Когда кипяток остывал, в образовавшееся сусло вливали настой хмеля и сусло, очищенное от сора, переливали в бочонки (лагуны). После чего в сусло, разлитое по бочонкам, снова добавляли настой хмеля и воду, в результате получалось нечто, похожее на хлебный квас (ырoш). Бочонки ставили на тёплую печь и бдительно следили, чтобы забродившее пиво не выбило деревянные пробки и вылилось. Летом сур варили во дворе, зимой в доме. Для изготовления сура даже строили специальное помещение: поварню. В ней находился печной очаг, чан и прочий нужный инвентарь. После варки сур доходил от одного-двух дней до одной-полутора недели. Крепость сура не превышала трёх-четырех градусов. Готовое пиво хранилось в погребе на леднике.

На десерт — пломбирное мороженое, посыпанное кедровыми орешками, с морошковым вареньем, гречишным мёдом и малиновый мусс. Завершился ужин крепким, до кирпично-красного цвета, чаем с мятой и базиликом, на выбор.

Караваев отодвинул пустую чашку.

– Спасибо этому дому.

– На здоровье, - сказала Андроника, а Арсений намекающе мигнул левым глазом.

– Позже, - многозначительно сказал Караваев.

Сестра выразительно показала мужу кулак.

– Куда ты?
– спросила Андроника.

– Навещу племяшку, - сказал Караваев.

Племянница Юля, сидя на диване, слушала музыку и одновременно читала книгу. Караваев сел рядом, оттянул наушник и сказал:

– Привет, племяшка.

– Здрасьте, дядя Сева.

– Что читаешь?

Юля показала обложку.

– Ага, - сказал Караваев несколько изумлённый выбором племянницы.
– И как?

– Клёво, - лаконично ответствовала племянница.

– Рад за тебя, - не нашёлся сказать ничего лучшего Караваев, возвращая наушник на место.