На 4 кулака
Шрифт:
В этот момент дверь приоткрылась, и в щелочке показалась голова миловидной молодой женщины; приятное, но заплаканное лицо обрамляли спутанные желтые волосы. Борис Николаевич оживился.
– Да-да, Наталья Викторовна, одну минуточку подождите, я тут кое с кем… особенным разберусь. – То, как он произнес слово «особенный», могло означать только «умственно отсталый». – Почему вы меня все время задерживаете, гражданка Образцова? Вы это нарочно?
– Но я…
– Идите-ка лучше в коридор, а когда закончите, принесете мне лист с приметами и можете быть свободны. Пока.
Короче говоря, выгнали меня в коридор, как какую-то вшивую собаку,
Через двадцать минут я завершила работу и осталась собою крайне довольна. Еще через столько же кабинет освободился (я не стала их прерывать), и тут пробил мой звездный час. Молча предоставив лист, я уселась на стул, а Борис Николаевич приступил к изучению. Схватившись за сердце, он откинул бумагу и потянулся за корвалолом, имевшим место в ящике письменного стола, видать, как раз для таких случаев.
– Что… – задыхаясь, прошипел следователь. – Что это т… такое?
– Как что? Приметы. – Не удержавшись, я прыснула.
Объект моих издевательств возвел руки к потолку.
– Господи! За что ты послал мне это наказание?! – при слове «это» он, не отрывая взора от потолка, где надеялся узреть Всевышнего, ткнул в меня указательным пальцем. Затем, так и не дождавшись ответа, снова приставил правую руку к груди, с той стороны, где находится сердце, а левой взял ненавистный лист и начал декламировать: – «Высокий, симпатичный, темноволосый, одет в темно-серый костюм, рост 152 сантиметра, волосы зеленые, торчащие в разные стороны, глаза цвета спелой вишни, шрам через все лицо, абсолютно лысый, полностью обнаженный, иногда хвост». Что все это значит? Ты что, белены объелась?! – Так, он уже перешел на «ты». Вот ведь старый кобель, в два раза ж меня старше! – Объясни мне, как он может быть одновременно темноволосым, с зелеными волосами и лысым?!
– Но вы ведь, к примеру, тоже рыжевато-русый и вместе с тем лысый!
– Да? Ну спасибо! – обиделся Акунинский. – А это – одетый в костюм и полностью обнаженный? В одно время, а?
– Ну жарко ему стало, вот и разделся!
– Сто пятьдесят два сантиметра – высокий? Симпатичный со шрамом? А что это за глаза цвета вишни? Красные, что ли?
– На вкус и цвет – спора нет! – мигом сориентировалась я.
– Ладно, это все куда ни шло, но объясни-ка мне, дорогая, что значит иногда хвост?! Что-о?
– А то-о, – передразнила я, – есть такие люди, оборотни называются, у них то есть хвост, то нет. Когда полнолуние, например, в тот самый день – день убийства, – человек превращается в волка, и у него вырастает хвост. Понимаете?
Бедняжка следователь схватился за голову.
– Нет. Ничего не понимаю. Какие спелые вишни? Какие оборотни?! Ка-кой хвост?!!
Катька открыла тут же, наверное, ждала меня в прихожей.
– Ну, рассказывай, и примемся за дело. – Она действительно выглядела так, словно собиралась куда-то идти: броская одежда, черная подводка на глазах, накладные ресницы. Прическа, однако, подвела: спутанные волосы пока еще не видели ни расчесок, ни гелей для укладки. Возможно, она просто не успела за них взяться, время по ее меркам было утреннее.
– За какое еще дело? – спросила я со скептицизмом, но с ложным: на самом деле мне было интересно узнать, что же затеяла Катька.
– Искать убийцу.
– Мы?! Ты что, с ума сошла? Пусть полиция ищет.
Мы прошли на кухню. Катя включила чайник на подогрев и потянулась
к верхней дверце шкафа, чтобы достать пачку чая.– Полиция-то, возможно, найдет, – сказала она, не оглядываясь на меня, – могу предположить даже, что того, кого надо. Только нам-то, думаешь, скажут? То-то. Неужели ты не хочешь узнать, кто организовал тебе встречу с трупом?
Я задумалась, но лишь на пару секунд.
– Не хочу, конечно. Ты же меня знаешь, я человек пугливый. Но чтоб себя не обижать, скажу лучше – умный и осторожный. А искать убийцу – дело опасное. – Здесь я вздохнула. – Только вот…
– Что? – заинтересовалась подружка.
Могла ли я продолжить знакомство с Николаем, не будучи уверенной в его невиновности? Разум подсказывал гнать его в шею в случае, если он объявится. Но сердце… Оно никак не допускало мысли о том, что можно отказаться от потенциального счастья из-за какой-то параноической подозрительности, и стучало чаще каждый раз, когда мысли возвращались к Нему. Опасность опасностью, но что она представляет собой в сравнении с Любовью?
Любимова ждала ответа, но многолетнее знакомство с ней подсказывало, что меня засмеют, если я озвучу свои настоящие мотивы. А то и отругают. Мыслимо ли – влюбиться в парня, которого видела за пару минут до обнаружения трупа!
– Только вот как мы будем его искать, даже если забыть про опасность? – выкрутилась я.
Честно говоря, я предполагала, что вопрос мой поставит подругу в тупик или хотя бы в раздумья на некоторый промежуток времени, но не тут-то было: ни секунды не медля, Катя, будто ждавшая этих слов, восторженно ответила:
– А-а! У тебя подруга не дура! Я раздобыла один адресок, туда нам надобно смотаться и задать парочку вопросов.
– Что за адрес?
– Где жил покойный. Мы пойдем к его жене и что-нибудь выясним, к примеру, кто мог желать его смерти…
Я почесала бровь. Катька стала разливать кипяток по чашкам, предварительно положив в них по пакетику, но смотрела, однако, не на столешницу, а на меня. При этом ни капли не пролилось мимо. Этот фокус она проделывала уже неоднократно, и я до сих пор теряюсь в догадках, как ей это удается. Я бы уже ошпарила не только дерево, но и всех живых существ, имевших несчастье оказаться в одном со мной помещении.
– В принципе, можно, но сомневаюсь, что это принесет какие-либо существенные плоды. А как ты адресом-то разжилась?
– От уважаемого Бориса Николаевича!
– Что?! Он дал тебе адрес?! – Я не удержалась и свалилась со стула.
Любимова у меня девушка красивая, обаятельная и формами не обделенная, длинноволосая темная шатенка с голубыми глазами, но чтобы черствый Борис…
– Ага, дал! Держи карман шире! Поднимайся обратно, ничего он мне не дал.
– А как же…
– Сама взяла! Не все же ему в кабинете сидеть, он отлучился – я в документики и заглянула. Ну и сфоткала все, что посчитала нужным. Дату рождения Крюкова, место его работы, адрес по прописке.
– Ты лазила по чужим документам?! – изумлению моему не было предела. Пусть малая доля любопытства во мне все же присутствует, но я никогда, никогда не притронусь к чужим вещам, даже если это будет вопросом жизни и смерти.
– Расслабься, – беспечно отмахнулась она, – он меня не застукал. – Действительно, это ведь главное в вопросах этики! Лишь бы никто не узнал, что ты делаешь что-то, что этой самой этике не соответствует! Я покачала головой, а Катька кивнула на мою чашку. – Ты допила? Пора выдвигаться.