На что похожа любовь?
Шрифт:
Из аудитории я вышла, едва не плача.
— Что, завалили? — спросила одна из девчонок, которая прошла раньше и теперь ожидала результатов.
Я лишь растерянно шмыгнула носом и стала безжалостно запихивать листы в рюкзак.
— Ну, ну, — остановила мои порывы её спокойная рука. — Вот еще, из-за каких-то очкариков портить то, что через десять лет кто-нибудь купит за бешеные бабки.
— Не купит, — с протестом заявила я.
Весь мой смысл последних лет сейчас рассыпался как домик Ниф-Нифа. Я ведь мечтала стать настоящей художницей, учиться здесь, а что теперь? Возвращаться
— Если бы Ван Гог и Модильяни поверили тем, кто говорил, что они бездарны, мир был бы лишен их великого искусства. Как говорится, а судьи кто? — фыркнула девушка.
— Вероятно, те, кто понимает в искусстве больше меня.
— Пусть представят свои работы, а мы оценим. И обсудим. Всё субъективно. Тебя как зовут?
— Рита.
— Меня Жанна. Слушай, они тут всех «режут», кто не ходил к ним на подготовительные экзамены, а они стоят знаешь сколько? Ты в другие вузы подавалась, надеюсь?
Я отрицательно покачала головой.
— Святая простота! Откуда ты хоть? Сразу видно, не московская хватка.
Я назвала свой город, слабо соображая, что вообще со мной происходит — таким сильным был стресс. Поэтому и то, что она произнесла следом, почти не расслышала.
— Сейчас результаты объявят, поедешь со мной. Покажу тебя тетке. Она в другом институте на худграфе преподает, посмотрит тебя, может, сможет помочь. Но не обещаю.
— Что? — я подняла голову, услышав как сквозь пелену про какую-то тетку и про «поедешь».
Повторить моя новая знакомая не успела. Из аудитории вышла еще одна девушка — с красным лицом и слезами наготове.
— Еще одна, — вздохнула Жанна. Но к ней почему-то не подошла. — Видишь, сколько вас таких.
— А тебе что сказали?
— Примут, наверное. Я им за год столько денег отдала за дополнительные занятия, что можно было бы уже за первый курс не платить.
Результаты объявили через полтора часа, моя фамилия была в списке тех, кто не прошел на бюджет, но рекомендуется на платное обучение, однако таких денег у меня, разумеется, не было, так что вариантов поступить сюда не было.
— Поехали? — спросила Жанна, вновь оказавшись за моим плечом.
До этого она уверенно провела идеальным ярко-розовым ноготком по спискам, остановившись на своей фамилии среди будущих бюджетников, и эффектно откинула за спину длинные волосы.
— Почему я? — спросила прямо, когда мы спускались по лестнице.
Таких же несчастных провинциалок сегодня было немало, но выручить она почему-то решила именно меня.
— Ты мне понравилась. Не знаю, что тут добавить. Просто прониклась к тебе. Сидела себе в сторонке, не в телефон уткнувшись, а что-то рисуя… Благородством от тебя веет, — немного насмешливо хмыкнула она.
— Прямо сейчас благородно действуешь ты, — не преминула заметить я.
— Сочтемся. Будешь помогать мне с экзаменами. Это уже не так благородно, правда? — засмеялась она.
Я предпочла не отвечать. У меня был шок от того, что мое прекрасное спланированное будущее рассыпалось на пылинки, а плана Б, увы, не было, и теперь нужно было срочно его создать.
Я по привычке двинулась в сторону
метро, но Жанна меня одернула:— Куда ты?
Я лишь взмахнула рукой, а она качнула головой в сторону автостоянки:
— Я на машине.
Машина оказалась крутой, кирпичного цвета. Я почему-то и не сомневалась.
Девушка включила кондиционер, попсовое радио, и мы поехали в неизвестном для меня направлении, по дороге попеременно рассказывая о себе. Я поначалу стеснялась: видно же, что мы из разных миров. И зачем я столичной штучке? Но потом отпустила ситуацию, решив, что хуже не будет. Даже если мои работы просто посмотрит её тетка, которая что-то понимает в искусстве, и не сможет помочь — рецензия лишней не будет.
Из коротких заметок новой знакомой я поняла, что она родилась и всю жизнь прожила здесь, в столице. Родители к творчеству отношения не имеют. Она с детства прошла по всем возможным кружкам, но по-настоящему ей нравилось только рисование, и к моменту поступления она уже несколько лет занималась с детьми индивидуальными уроками, что позволило самостоятельно оплатить подготовительные курсы для поступления.
— Ты не думай, здесь не все такие уж звери. Да, город жестокий, люди порой ему под стать, но приезжают такие вот чистые души, как ты… Незамутненные — так будет более высокохудожественно, да? — взглянула она в мою сторону с улыбкой. — И кто-то со временем черствеет, а кто-то продолжает верить в людей и нести свою миссию. Прогибаясь под систему, жить становится проще, но не всегда это дорога к счастью.
Я была с ней согласна и всё же сложно оставаться «чистой душой», когда встречаешься с людской злобой, дурными поступками, подлостью, завистью.
— А где твои работы? — спросила, чтобы отвлечься. Да и на самом деле мне было бы интересно взглянуть.
Жанна качнула головой в сторону заднего сиденья.
— Можно?
— Бери. Интересно, что скажешь.
Её работы были совсем не похожи на мои: линии резче, образы жестче, но вместе с тем в них был собственный подчерк и стиль.
— У тебя хорошо поставлена рука. И, я думаю, это то, что сейчас покупают.
— Отражает нашу реальность, правда? — хмыкнула девушка. — Но и акварельные сюжеты миру нужны. Вот, мы почти приехали. Тетку зовут Аглая Михайловна. Скажи обязательно, что ты видела её «Женщину в подсолнухах», она будет в восторге. Это одна из ее любимых работ, она ее по всем выставкам возит.
Врать не хотелось, но и возражать не посмела. Успела в лифте найти картину и взглянуть на нее одним глазком. Неплохо, так что если похвалю — не совру.
Тётка Жанны оказалась женщиной своеобразной. Наверное, так выглядят великие художники, но я бы вряд ли хотела со временем быть на нее похожей.
— Жаннет, салют, моя девочка! Здравствуйте, миледи! Вы тоже ко мне? Проходите. Коньяк? Кофе?
И когда мне вставлять про картину?
— Добрый день, — пропищала в ответ.
Жанна тем временем чмокнула тетку в щеку и, легко сбросив обувь, прошлепала босыми ногами в комнату.
— Аглая, я покажу Рите твои картины?
— Конечно, моя девочка. Вас, значит, Рита зовут? Вы подруги? — сверкнула она в меня своими темными глазами.