На Диком Западе

— Да! Мы станем там оба — друг против друга. Если Великий Дух требует отмщения за ваших вождей, павших от моей руки, то пусть он поразит меня ударом молнии. Если же жертвой падет Белый Сокол, то вы, все сиу-оглала, должны поклясться в вечной дружбе мне, моим товарищам, шошонам и апсарокам. Я сказал.

Сиу отошли и стали совещаться. Прошло минут десять, пока Белый Сокол не выступил вперед.

— Пойдем! — сказал он.

Разящая Рука и вождь сиу пошли вперед. За ними шли охотники и индейцы.

Между тем гроза была уже во всей силе: молнии одна за другой озаряли небо, гром гремел беспрерывно, дождь лил как из ведра.

Оба противника первыми дошли до спуска в Проклятый овраг.

У подножия гор раскинулась глубокая, широкая балка с почти отвесными, крутыми берегами. Дно этой балки представляло ровную, сухую долину, лишенную почти всякой растительности, так как почва состояла исключительно из железняка и серного колчедана.

Благодаря этому молния притягивалась дном балки с чрезвычайной силой, и во время грозы никто не мог безнаказанно спуститься на дно.

Это свойство и снискало Проклятому оврагу его страшное прозвище. Суеверные люди были уверены, что дно оврага служит жилищем Макаду — Злого Духа.

Когда все собрались на берегу оврага, Разящая Рука первым начал спускаться, за ним шел Белый Сокол. Охотники и индейцы следили за ним с замиранием сердца. Только один Виннету был спокоен: он знал своего друга и не сомневался, что тот выйдет победителем из любого испытания.

Грозовая туча еще не заволокла овраг. В полутьме, освещаемой отблеском молнии, видно было, как две человеческие фигуры, то прыгая с уступа на уступ, то цепляясь за камни и пробираясь почти ползком, быстро спускались вниз.

Вот наконец первый прыгнул на дно и выйдя на открытое место, стал, скрестив на груди руки. Это был Разящая Рука.

Вслед за ним спустился и Белый Сокол и стал шагах в десяти от своего противника.

— Не понимаю, — пробормотал Толстый Джемми, — какая охота по пустякам подвергать себя нешуточной опасности.

— Не бойтесь, — заметил по-немецки Бауман — Гроза Медведей, — я знаю секрет Разящей Руки: хотя он и подвергается опасности, но несравненно меньшей, чем Белый Сокол… Кроме того, молния, попадающая в Проклятый овраг, никогда но убивает насмерть, она только оглушает. Однако представление сейчас начнется…

Действительно, туча надвинулась уже на самый овраг. Внизу стало совсем темно, как внезапно ослепительный свет охватил со всех сторон группу людей, стоявшую на берегу балки, и саму балку; осветил панораму гор, и дышащий огнем вулкан, и фигуры двух противников, стоявших друг против друга.

Страшный грохот гудел не переставая. Дно балки горело в огне, но фигуры двух людей по-прежнему неподвижно стояли на своих местах.

Запах серы становился все резче. Под этот грохот и гул оглала затянули заунывную песню, восхвалявшую подвиги их вождя и просившую о помощи ему в трудной борьбе.

Но вот песня внезапно смолкла, и дикий рев прорвался сквозь стон и рев бури: воины сиу увидели, как при одном из ударов молнии вождь пал на землю.

Однако никто из них не решился броситься к нему на помощь и спуститься на дно страшной балки.

Тогда Джемми и Дэви, переглянувшись между собой, стали быстро спускаться с крутого обрыва.

Со дна оврага, навстречу им, уже поднимался бесстрашный охотник, неся на руках тело вождя.

Через несколько минут он уже был на берегу.

— Воины оглала! — раздался громкий голос его, слышный, несмотря на рев бури. — Белый Сокол жив. Великий Дух не хочет ничьей гибели — он хочет только показать вам, что вы ошибаетесь.

С этими словами он положил тело индейца на землю и с помощью Баумана стал растирать его, а потом засыпать землей. Оглала, пораженные ужасом, не могли его остановить.

Все тело Белого Сокола, за исключением головы, было уже засыпано. Тогда Разящая Рука встал и отошел.

— Вождь скоро очнется! — утвердительно произнес он.

Действительно, прошло пять минут, и Белый Сокол пошевелился, а затем поднялся и сел.

Оглала приблизились к нему с радостными криками.

— Он прав, — проговорил индеец, указывая на Разящую Руку, — Великий Дух не хочет мщения!

Как бы в подтверждение его слов, грохот вулкана внезапно стих — Адская Пасть закрылась.

— Вождь говорит правду! — прошептали сиу.

— Теперь, — предложил Разящая Рука, — мы можем пройти в ущелье, чтобы взять и погрести трупы воинов, павших жертвой нашей неосторожности. Опасности нет, так как извержение кончилось, а гроза нам не помешает.

Все молча двинулись за охотником. В обыкновенное время можно было бы дойти до подножия вулкана в течение часа, но теперь на это ушло более двух часов.

По ущелью приходилось пробираться с осторожностью, так как местами оно было совершенно залито лавой.

У самого подножия вулкана, полузакрытого обломками скал, лежали трупы сиу.

Молча оглала собрали тела своих братьев, и процессия двинулась обратно.

Несмотря на то, что извержение прекратилось, никто из индейцев не захотел располагаться лагерем около гор. Идти поэтому пришлось целый день, прежде чем удалось выбрать удобное место для остановки.

Глава тринадцатая

ИСТОРИЯ РАЗЯЩЕЙ РУКИ

На другой день с самого утра началась церемония погребения павших оглала, ведь подвиги каждого воина должны были быть прославлены в длинной песне…

Был уже полдень, когда вожди индейцев и охотники собрались на совет.

Во время неожиданной катастрофы погибло много лошадей, а еще больше — разбежалось. Во всем отряде осталось всего двенадцать всадников.

Прежде чем думать о возвращении, надо было позаботиться о приобретении лошадей.

После того как была выкурена обычная трубка совета, Виннету сказал:

— Брат мой Разящая Рука собрал вместе шошонов, апсароков, оглала и белых охотников. Чего он хочет?

— Я не хочу ничего теперь, — сказал Разящая Рука, — но я хочу только, чтобы шошоны, апсароки и оглала не вырывали томагавк войны и, когда придет время, действовали бы вместе.

— Так что, великому охотнику ничего не надо теперь от своих краснокожих братьев? — поинтересовался Токви-Тэй.