На этой стороне

Глава 23

В очередной раз свернув, что привело их в совсем уж незнакомый коридор, где-то в недрах Кабачка, беглецы остановились. Священник, оглядывая всех, сказал: "Теперь давайте займемся переговорами. Ситуация явно не в нашу пользу, но шансы есть. " Тридцать третий на вызовы не отвечал, самозабвенно рассказывая о злодеяниях двенадцатого и требуя убрать того из администрации. С каждым разом накал страстей, как и аппетиты бандита росли и Кристофер не сомневался, что всё закончится самосудом. Хорошо, если их просто выгонят. А то могут и на месте убить. Впрочем, ещё неизвестно, что гуманнее.

Привлекая внимание рукой, Священник добавил в их канал девяносто четвёртого.

— Бздите, когда страшно? — Услышали они своеобразное приветствие.

— Вы рассказали о запасах Фёдора даже не удосужившись их проверить? Там уже много чего нет, вам не хватит. — Спокойно ответил священник.

— … - возникла небольшая пауза. Видимо на той стороне не ожидали подобного. Справившись с шоком, а может раздавав указания, он уже менее наглым тоном ответил: — Отче, красть, это как-то не по христиански.

— Мы не крали, мы переложили. — Не моргнув и глазом ответил тот.

— Долго прятать и прятаться вы не сможете. — Усмехнулся собеседник в ответ. — Еда у нас, энергия тоже. Через шесть часов пойдём искать ваши трупы.

— И найдёте гору поломанных микросхем. — Включился в спор Кристофер. — Нам они не нужны, вам не достанутся. Сильно дольше вы проживёте?

— Другие найдём, — усмехнулся бандит, — хлам вот до сих пор таскают.

— Ни компьютеров, ни моторов в округе больше не найдёте, — включился в спор Фёдор, инстинктивно поняв, что сейчас решается его жизнь. — Они очень редкие.

Наступило молчание. Кристофер, проверяющий оба канала, отметил, что на общем замолчал тридцать третий. Ещё некоторое время раздавались грозные выкрики Виолетты, но потом наступила тишина. Весь корабль с интересом следил за развитием ситуации, но что-то предпринимать никто из простых трудяг не спешил.

Напряжённое ожидание опять прервал бандит:

— У нас ваш человек, девятнадцатый… — небольшая пауза, видимо он что-то уточнял, — Шон, он в крайне плохом состоянии после того, как напал на нас. Если ему своевременно не оказать помощь, он ведь может и умереть…

— Он уйдёт, как мученик. — Пафосно сказал священник, потом продолжил: — К тому же, мы ведь оба знаем, что ситуация патовая.

В ответ раздался хмык. Похоже, девяносто четвёртый предлагал это больше на удачу, нежели надеялся, что священник отступится.

— Помимо самого плохого варианта, где мы все погибаем, проваливая миссию, я вижу ещё один. — Спокойно продолжил между тем двенадцатый. — Мы остаёмся на корабле и все вместе пережидаем ночь, а после уезжаем на машинах. Также вся наша еда возвращается нам из общака.

— Машины вы получите ваши же. И еду ту, что ещё не сожрали. — После небольшой паузы послышался голос тридцать третьего. Похоже обговаривал это со своим подельником.

— Разумеется. Мы договорились?

— Договорились, договорились. Несите обратно нашу собственность. — Ответил бандит.

— Не так быстро. Вначале мы на общем канале расскажем о нашей договорённости, а вы это подтвердите. Чтобы оградить вас от искушения избавиться от нас по-тихому, когда мы подойдём.

В ответ опять раздался хмык девяносто четвёртого. В этот раз даже с нотками уважения. Кристофер был склонен с ним согласиться — когда ситуация прижимала, святой отец действовал быстро и рассчётливо, совсем не как фанатик от веры.

Получив подтверждение от бандитов он, переключившись на общий канал начал проповедь. С его слов раскол в руководстве Кабачка произошёл из-за недопонимания, Фёдор был не виноват, а они и сами собирались строить батарею. Рассказал, что они мирно договорились между собой и уйдут с рассветом, оставляя девяносто четвёртого за главного, т. к., цитата: “у паствы должен быть только один лидер”. Он также подчеркнул свободу воли и то, что любой, кто захочет нести свет истиной веры в этот мир, волен присоединиться к ним и получит назад свой ровер и еду.

Со скрипом, но бандиты подтвердили и это, хотя по голосам было явно слышно, что они не сильно рады.

— Думаешь, они дадут нам уйти? — Спросил Кристофер священника на личном канале.

— Они-то? Нет конечно. Слишком быстро согласились.

— Да. Я бы тоже не отпустил. Только без еды и техники… наверное. — Задумчиво проговорил Кристофер, чем вызвал внимательный взгляд двенадцатого.

Некоторое время они шли по коридорам молча, потом австриец вернулся к разговору, подводя итоги:

— Нас меньше, чем их. У нас нет гарантий, что за нас вступится кто-то на этом корабле. Как только мы передадим им материалы, мы станем не нужны. Наши действия?

Вместо ответа, священник добавил в канал шедшего сзади главного инженера.

— Фёдор, скажи, а кто может построить батарею, и сколько времени это займёт?

— Хм. Так никто и не сможет, наверное.

— …, а ты? — Не ожидавший такого ответа двенадцатый немного сбился с мысли.

— И я не смогу, откуда? Мы такое никогда не делали. — Ответил Фёдор, таща за собой тележку с ценным барахлом.

— Эм. А как ты до этого собирался батарею поставить? — Осторожно спросил Кристофер. Он тоже был немного озадачен.

— Ну, — смутился инженер, — думали с ребятами сесть, обдумать что, да как. Схема, она, в принципе, есть. Но сложная очень. Попытались бы по ней аккуратно действовать. Глядишь и получилось бы что.

— Точно, инженеры! — Воскликнул двенадцатый. После этого, остановившись, подключил Андрэа в канал:

— Мы, а точнее Фёдор — единственный, кто может построить батарею. — На этих словах священник сделал ударение, строго на него посмотрев. Стало понятно, что у бедного инженера нет шанса на ошибку. — Пока мы будем собирать батарею, нас тронуть не посмеют. Впрочем, по-одному вне комнаты лучше не появляться.

— Ещё придётся сидеть в скафандрах, чтобы у нас в комнате “случайно” не произошла авария. — Добавил Кристофер.

Кивнув, двенадцатый продолжил: — Когда батарея заработает, мы станем не нужны. И вот к этому времени, если мы не наберём достаточно сторонников, нам придётся спешно уезжать. На ночь глядя. И мы должны быть к этому готовы.

— А если всё будет плохо… что нам делать? — Испуганно проблеял Фёдор. Он наивно надеялся, что все трудности уже позади и обе стороны будут решать дело миром.