На грани возможного

Из раскаленных машин валил белый дым. Лиам пронесся вверх по одному ряду и вниз по другому, бросая гранаты на ходу. Пять «Хамви» уничтожено. Десять, пятнадцать.

Машины и их содержимое приведены в негодность. Лиаму сильно не нравилось уничтожать ценные запасы, но у них нет возможности захватить их для себя.

— У нас гости! — прокричал Бишоп через рацию.

У него не осталось времени.

Шины завизжали, когда Лиам свернул, едва не врезавшись в бетонный столб, и помчался к выходу, игнорируя стрелки и предупреждающие знаки «Не туда!»

Он прищурился: из-за дымки, проникающей в тесную кабину, видеть становилось все труднее.

Лиам выехал из гаража, проскочив через закрытый красно-белый шарнирный шлагбаум, и затормозил.

Перес мрачно усмехнулась, рывком открывая дверь.

— Сейчас прибудет кавалерия!

Она бросила пулемет М60 с ленточным питанием на заднее сиденье и забралась внутрь. Рейносо схватил второй и тоже закинул его внутрь.

Они уже слышали крики солдат и грохот новых «Хамви», направляющихся в их сторону.

Бишоп запрыгнул на переднее сиденье.

— Вперед! Вперед! Вперед!

Лиам ударил по газам. Они неслись по пустым улицам, вокруг возвышались здания. Бишоп направил свое оружие в окно, проверяя дверные проемы и крыши.

— Альфа-2, это команда Альфа-1. Прикройте нас! — Перес передала по рации. — Мы едем в вашу сторону!

— Альфа-1, мы вас видим. Они приближаются к вам со стороны Мейн-стрит. Стейт-стрит чиста.

— Принято. — Перес бросила рацию в пользу M60.

Снова спорадическая стрельба. Рычание двигателей «Хамви» становилось все ближе.

Сердце Лиама бешено колотилось в груди, когда они с визгом шин свернули налево на Стейт-стрит. Вонь жженой резины заполнила его ноздри.

Бишоп выбросил в окно несколько фосфорных гранат. Позади них заклубился белый дым, огромными облаками заполняя всю улицу, создавая мгновенную и эффективную дымовую завесу, прикрывающую их движение.

Они выбрались из города.

Глава 36

Генерал

День сто одиннадцатый

Гиббс вошел в апартаменты Генерала.

— Мне нужно поговорить с вами, сэр.

Генерал стоял лицом к окнам, сцепив руки за спиной. Его телохранители расположились по обе стороны от дверного проема. Еще четверо ждали за дверью.

Бакстер сидел за скромным гостиничным столом в углу, выводя тонким почерком седьмую главу рукописи.

Генерал глубоко дышал, не отрывая взгляда от линии горизонта, где вода сливалась с синевой неба, не обращая внимания на лачуги и покосившиеся палатки, захламлявшие пляж. Его глаза скользили по полуразрушенным рыбацким лодкам, загромождавшим озеро Мичиган.

Ему надоел этот отель, надоели пайки. Надоел этот город. Фолл-Крик стал занозой в его боку.

— Сколько мы потеряли?

— Наши боеприпасы, топливо и транспортные средства подверглись нападению, сэр. Пять грузовиков с боеприпасами и четырнадцать «Хамви» уничтожены. Половина наших боеприпасов разлетелась на воздух.

Генерал обернулся. Гнев пронизывал его, как электрический ток.

— Как вы позволили этому случиться?

Гиббс не дрогнул.

— Обстрел использовался как отвлекающий манёвр. У них были люди в засаде, чтобы заманить солдат в ловушку и отвлечь наше внимание, пока они будут заниматься нашим снабжением. Гвардейцев накрыли взрывпакетами и оставили без сознания. Штурмовые группы оказались слишком быстрыми. К тому времени, когда мы послали вторую группу реагирования, их уже и след простыл.

Генерал выругался. Он чуть не смахнул с полки полупустую бутылку коньяка и не швырнул ее в Гиббса. Но сейчас коньяк слишком дорог, чтобы тратить его впустую.

— Нам потребуется в два раза больше времени, чтобы доставить наших людей куда-либо. Потерь нет, но запас боеприпасов сократился вдвое. Топлива мало. Еды у нас всего на несколько дней. Даже если мы перейдем на паек. Людям это не понравится, но…

— Действуй! Мы найдем больше еды, когда закрепимся в Фолл-Крике.

Гиббс поджал губы.

— Есть кое-что еще.

— Выкладывай!

— Франклин и Дженкинс обратно не доехали.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Они не вернулись. Не вышли на связь. Мы можем только предположить, что их перехватили и уничтожили.

Гнев белым пламенем обжег Синклера. Он хотел кого-нибудь или что-нибудь прикончить. Он не желал видеть ни Гиббса, ни Бакстера, вообще никого.

Бакстер не поднимал глаз, на его лице застыло напряженное выражение. Хотя в комнате было прохладно, на его лбу выступили капельки пота. Он выглядел так, словно боится за свою жизнь.

— Когда мы пойдём и разнесём их в пух и прах? Сэр. — Лицо Гиббса не выражало почти ничего, но Генерал распознал сдерживаемую ярость, вспыхнувшую в его глазах.

Генерал заставлял себя дышать, сохранять контроль. Он жаждал выпустить своих бойцов и позволить им делать то, что они умеют лучше всего.

Он бы предпочел сравнять город с землей. Ему даже не придется ступать в его пределы. Черт возьми, при должной артиллерийской и воздушной поддержке не пришлось бы приближаться ни одному его солдату.

Они могли бы уничтожить Фолл-Крик, стереть с лица земли.

Но ему приходилось думать о своем потомстве. Она все еще оставалась внутри.

— Отправьте им еще одно сообщение, — распорядился Генерал. — Такое, которое они нескоро забудут.

— Я так и сделаю, — отозвался Гиббс. — Это не может остаться без ответа.

— Но разумно. Мы должны ограничить использование артиллерии и минометов. Нам нужно беречь «Винтер Хейвен». Солнечные батареи, теплицы и засеянные поля. Когда мы захватим власть, то воспользуемся этими ресурсами.

— А люди?

— Кроме моей правнучки, меня никто не интересует, хоть всех их убейте. Но приведи ко мне Лиама Коулмана. Я хочу покончить с ним лично.

Он не думал о последствиях нападения американских военных на жителей американского города. Теперь он командовал. Губернатор дал ему полномочия принимать единоличные решения. Что он, черт возьми, и сделал.

Гиббс прочистил горло.

— В чем дело?

— Войска — они могут отказаться вступать в бой с некомбатантами. Даже укрывающими террористов. У них не хватит на это духу.