На грани выживания

Это ее шанс все исправить. Перевернуть эту маленькую часть ее мира в нужную сторону. Исправить все, что с ней не так, раз и навсегда.

— Я безоружен! — Саттер поднял связанные руки перед грудью. — Я пленник!

Она сжала нож и сделала шаг к нему. Темнота дышала ей в затылок. В ушах стоял ужасный рев, ярость заполняла все пространство в ее голове, барабанила в венах, в крови.

Саттер поднялся на ноги — медленно, отрывистыми движениями, словно они причиняли ему боль, — и отступил к стене, подальше от нее.

Как будто он понял, что она может представлять угрозу. Как будто он боялся Квинн.

— Ты не хочешь этого делать.

— Хочу.

— Если ты прикончишь меня сейчас, это будет убийство!

— Мне все равно.

— Ты станешь убийцей!

— Я уже стала.

— А как же твои друзья? — фыркнул он. — Ты думаешь, я быстро или легко сдамся, даже избитый и связанный? Даже если ты попытаешься меня убить, сколько это займет у тебя сил? Я успею сделать один хороший удар, и тебе конец. И ты это знаешь.

Слова дошли до Квинн. Она колебалась, смотрела на крошечный нож в своей руке, на Саттера, снова на нож. Она дрожала и нервничала.

— Может быть, тебе удастся убить меня. Но я заберу тебя с собой. Ты тоже умрешь.

— Мне все равно, — прошептала она, но это на самом деле ложь.

— Что тогда будет с твоими близкими?

Как бы Квинн ни ненавидела это, как бы ни ненавидела Маттиаса Саттера, он прав. Люди, которых она любила больше всего на свете, в опасности.

Любовь победила.

С рычанием она отпрянула от него и зашагала к открытой двери.

— Там темно, — сказал он у нее за спиной. — Это место — лабиринт. Одно только это здание занимает двести тысяч квадратных футов. Ты хоть знаешь, куда тебе идти? Как отсюда выбраться?

— Я разберусь.

— В центре перестрелки? С убийцей за каждым углом? Я нужен тебе, чтобы выбраться. Их сотня, а ты одна. Я нужен тебе.

Кислота впилась когтями в ее горло.

— Ты мне не нужен. Ты убийца!

— Чтобы выбраться отсюда, тебе придется убивать.

Паника прорвалась сквозь ее гнев. Квинн повернулась, ее ребра раскалились до бела, и направила на него нож.

— Не указывай мне, что делать!

— Послушай, я не психопат. Я не такой, как Пайк или этот придурок Ксандер Торн, эти сумасшедшие. Я убиваю только тогда, когда требуется.

Он развел кисти в стороны, вытянув ладони в примирительном жесте.

— Сейчас в наших интересах работать вместе.

— Когда ад замерзнет.

— Например, я знаю, что в конце коридора стоят два вооруженных охранника. Ты знала об этом? Или ты бы пошла прямо в эту ловушку?

Квинн замешкалась на долю секунды, сомнения взяли верх. Ей было больно, страшно, она дезориентирована, у нее треснуло ребро и сотрясение мозга в придачу.

Безоружна, кроме маленького хлипкого ножа.

«Которым ты умеешь пользоваться», — прошептал голос Лиама у нее в голове.

Она ни за что на свете не объединилась бы с Саттером. Он бы задушил ее без раздумий. Разбил бы ее череп о стену или пол. Один удар в грудь остановил бы ее сердце.

И все же. Сотня вооруженных, безумных головорезов тоже хотели ее смерти. Она застряла внутри огромного комплекса, похожего на военный, и не знала, как выбраться.

Шансы складывались не в ее пользу.

Приглушенные крики отдавались эхом. Снова раздались выстрелы, на этот раз ближе. Бум! Бум! Бум!

— Враг моего врага — мой друг, — проговорил Саттер, маяча в темноте.

— Со всей искренностью, иди к черту.

Ей нужно бежать, рискнуть и надеяться…

Сквозь грохот за пределами их тесной комнаты до них донесся звук приближающихся шагов. Два человека, по крайней мере, бежали прямо к ним.

Квинн замерла.

— Они идут, — шипел Саттер, отталкиваясь от стены. — Они идут, чтобы убить нас.

— Ты вроде сказал, что они не причинят тебе вреда…

— Я ошибался! — В его голосе сквозила паника. Настоящий страх. — Они собираются убить нас обоих прямо сейчас. Ты согласна или нет?

У нее не осталось вариантов. Время уходило. Окно возможностей стремительно закрывалось.

Слова как осколки стекла в ее рту.

— Я согласна.

Глава 59

Квинн

День сто второй

Квинн прижалась позвоночником к шлакоблочной стене рядом с открытым дверным проемом, втиснув тело в щель между стеной и открытой дверью, за которой она спряталась.

Хотя не могла его видеть, она знала, что Саттер — это громоздкая черная фигура, скрючившаяся по другую сторону. Даже со связанными руками он грозный противник.

Это одновременно пугало и успокаивало. Квинн не могла до конца осознать абсурдность и полную глупость этой затеи. Времени все равно нет.

Выстрелы разорвали ночь. Крики и вопли. Она напрягла слух в поисках приближающихся шагов, прикидывая время, когда два охранника войдут в комнату.

— Что за…? — сказал один из них, удивленный отсутствием двери, которую нужно отпереть.

Квинн оттолкнулась от стены и сделала выпад, со всей силы толкнув дверь. Та врезалась в две фигуры, отбросив их в сторону, прямо на Саттера.

С грохотом дверь упала назад. Первый охранник зашатался под ней и упал на спину. По полу зазвенел какой-то предмет — топор.

Саттер схватил второго охранника за горло связанными руками и швырнул его в стену. Влажный стук сменился звуками быстрой жестокой борьбы.

Секунды спустя громила лежал на полу, не шевелясь.

Первый охранник попытался перевести винтовку в положение для выстрела, но Квинн оказалась быстрее. Она упала на него сверху, с ножом в руке.

Он блокировал ее винтовкой, держа ее сбоку на груди, и оттолкнул Квинн назад. Пятно рук и ног в темноте, локти и кулаки, когти на плоти, волосы, удары по всему, до чего она могла дотянуться.

Появился просвет, и она вонзила нож ему в живот.

Крик боли. Не ее. Вот что имело значение. Не ее.

Квинн выдернула нож, пальцы стали скользкими, все вокруг стало скользким, и вонзала его снова и снова. Бешеные горячие слезы застилали глаза, лезвие резало пальцы, но она не чувствовала этого.