На коне — через века

Битва закончилась вничью.

Конница побеждает

Когда я упоминал раньше, что конница впервые появилась у ассирийцев, я не имел в виду, будто они первые овладели искусством верховой езды. Много раньше верхом ездили пастухи-табунщики у ариев. Народы Кавказа и Иранского нагорья верховыми лошадьми пользовались для разных разъездов: скакали на них, развозя донесения, ездили в дальнюю дорогу, пасли скот. Но вооруженных всадников в крупных боевых соединениях впервые ввели ассирийцы. Во II тысячелетии до нашей эры, если судить по письменным текстам и изображениям на памятниках, только колесницы употреблялись ассирийцами в боях. Но тысячу лет спустя конница в ассирийских войсках почти полностью заменила колесницы.

Интересно, что вначале, как и в колесницах, у конного воина был своего рода возница — «правчий». Он управлял двумя конями: своим и лошадью стрелка из лука, который таким образом освобождал руки для стрельбы и метания дротиков. Вслед за Ассирией и другие соседние с ней страны стали включать в свои войска большие отряды всадников. В конце XIX века до нашей эры в походах царей Урарту, древнейшего государства в пределах нашей страны, участвовало по сто колесниц, около тысячи всадников и только две-три тысячи пехоты. Мы видим иное, чем прежде, соотношение родов войск. В истории военного искусства открыта новая страница: не колесницы, а конница стала главной силой в боях. Но колесницы еще по-прежнему оставались мощным оружием, по крайней мере, до V века до нашей эры (во всяком случае, у персов), а у бриттов до I века до нашей эры. Когда Юлий Цезарь высадился в Англии, его встретило войско, в котором были колесницы с острыми ножами на колесах.

Греческий историк и теоретик военного искусства Ксенофонт рассказывает, что однажды сатрап Фарнабаз разогнал отряд в 700 греков двумя колесницами и, напав затем со своими всадниками, изрубил их.

Походы конных скифов нанесли колесницам первое крупное поражение. А греческая фаланга — окончательное.

Скифы жили в южнорусских степях, там, где была одомашнена лошадь. Они совершали набеги на богатые южные страны: Урарту, Ассирию, Мидию. В VI веке до нашей эры у них была уже тяжелая, панцирная конница — главная сила войска. У их врагов — тоже. Но затем в армиях Древнего Рима и Греции совершился новый поворот: ударной силой стала пехота, а конница — лишь вспомогательным родом войск.

Побеждает пехота

Фаланга — тесно сомкнутое, плечом к плечу, построение тяжело вооруженных, панцирных воинов — гоплитов. Длинными копьями — трехметровыми у первого ряда и все более и более длинными у каждого следующего — и так до 7 ряда, у которого были сариссы — копья длиной в 7–8,5 метров, — ощетинилась она, как еж иголками. По фронту длина македонской фаланги примерно — километр-два (одна-две тысячи бойцов), в глубину — от 6 до 12 рядов, редко больше. Такой строй не могли прорвать ни конники, ни даже слоны. На каждого атакующего с фронта всадника приходилось до 18 копий! Они его буквально растерзали бы.

Только с фланга или тыла можно было успешно атаковать фалангу. Что и делала неприятельская конница. До Александра Македонского в войнах с персами греки совсем не применяли конницу. Но вскоре поняли:

«Фаланга, — пишет историк военного искусства Ганс Дельбрюк, — лишенная поддержки конницы, не смогла бы сопротивляться общему натиску персидских всадников и стрелков из лука, медленно изойдя кровью, она должна была бы погибнуть».

Охрана флангов фаланги была не единственной задачей конницы. Преследование убегающих врагов, нападение на его обозы, разведка и караульная служба — таковы были в те времена обязанности вспомогательного войска — конницы.

То же самое и у римлян: конница — не главный, а вспомогательный род войск. В боевых построениях ставилась она обычно на флангах фаланги. Но, однако, какой сокрушающий удар могло порой обрушить это «вспомогательное» войско, показывает знаменитая битва при Каннах (216 г. до н. э.).

В этом сражении у римлян было 70 тысяч солдат (вместе с оставленным в лагере десятитысячным резервом). У их врага, Ганнибала, одного из лучших полководцев мира, — только 50 тысяч. Но зато конницы у Ганнибала было почти вдвое больше, чем у римлян, — 10 тысяч против 6 тысяч.

Римляне конницу поставили на флангах, Ганнибал — тоже. Но свое войско он построил в виде полумесяца, выпуклой стороной обращенного к врагу. План его был — охват флангов неприятеля. Ганнибал был уверен, что его конница скоро опрокинет римскую. Так и случилось: атаку начала тяжелая левофланговая конница Ганнибала. Она быстро разбила противостоящую ей римскую конницу, обойдя тыл римской фаланги, атаковала и уничтожила левофланговую римскую конницу и затем ударила в тыл римской фаланги.

Между тем много более сильная, чем у Ганнибала, римская пехота сильно потеснила карфагенскую пехоту; полумесяц выгнулся в обратную сторону, и римляне оказались окруженными со всех сторон.

«В течение нескольких часов, — пишет Ганс Дельбрюк, — должно было длиться жестокое, страшное избиение. Одних карфагенян погибло не меньше 5700. Из римлян полегло на поле брани 48 000, бежало 16 000; остальные попали в плен».

«Их тьмы и тьмы…»

Но нигде, ни у одного больше народа, и никогда, ни до, ни после, лошадь не значила так много в жизни мирной и военной, как у монголов в пору расцвета их империи.

«Исстари, — пишет русский историк С. М. Соловьев, — китайские летописцы в степях на северо-запад от страны своей обозначали два кочевых народа под именем монгкулов и тата…»

Жили они не в городах и не в селах, а в юртах, построенных «из хворосту и тонких жердей, покрытых войлоком».

У них было столько разного скота — коров, овец, коз, верблюдов и особенно лошадей — «сколько нет во всем остальном мире».

И далее: «Нет ни одного народа в мире, который бы отличался таким послушанием и уважением к начальникам своим, как татары».

В первые десятилетия XIII века среди таких «начальников», называемых ханами, один, по имени Темучин, назвавший себя позднее Чингисханом («Океан-хан»), после жестокой борьбы подчинил своей власти всех других ханов: «орда присоединялась к орде…» И вот двинулись монголы в наступление на цветущие страны к востоку, западу и югу от своих исконных кочевий. Завоевали Китай (даже в Японию намеревались через море переправиться, но шторм погубил их флот), покорили княжества и царства Средней Азии.

Два полковника Чингисхана — Джебе и Субут (Субэдей — богатур) — вторглись в северную Индию, оттуда в 1224 году двинулись на восток, севером Ирана дошли до Кавказа, громя все на своем пути, вышли в низовья Дона. «Форсировали» его и вдоль берегов Азовского моря добрались до Крыма, затем вновь вышли в южнорусские, а точнее, половецкие тогда степи, пересекли Днепр, вышли к Днестру и вернулись обратно к Чингисхану.

Это был самый дальний и быстрый военный конный рейд, который знает история. Тридцать тысяч всадников (с вдвое-втрое большим числом лошадей — всего коней в этом войске было 100 000!) за два года с боями прошли около десяти тысяч километров (за сутки до 150 километров!).

И это были те «окаянные татары сыроядцы», с которыми впервые сразились русские на реке Калке.

Дело было так. Разгромив половцев в Кипчаке (в степях между Уралом и Днепром), отправили татары послов к князьям русским, которые, узнав о новых врагах, явившихся с Востока, съехались на совет в Киев. Послы сказали: «Слышали мы, что вы идете против нас, послушавшись половцев, а мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел, на вас не приходили; пришли мы попущением божьим на холопей своих и конюхов, на поганых половцев…»