На конкурс красавиц требуется чудовище
Шрифт:
Я, когда это читала, с трудом сдерживала смех. А вот мои друзья не сдерживались и нахохотались вдоволь.
– Слушай, – Тина приостановила меня, – не приходилось к слову, но… Ты музицируешь? Хоть немного?
Уклончиво пожав плечами, я обтекаемо ответила:
– Музыка не чужда мне.
Только вряд ли кто-то хочет услышать окраинные песни. Наши люди предпочитают тяжелую, мрачную музыку. Трудно сочинять что-то легкое и беспечное, когда не знаешь, доживешь ли до конца года.
Прорывы из миров-сателлитов появляются все чаще, а боевых магов становится все меньше. Про
Не сейчас. Я не буду это вспоминать.
– Дождемся мальчиков? – спросила Тина и поправила свое платье.
– Вчера они вернулись за полночь, – напомнила я.
Взяв карту, мы решительно выдвинулись навстречу утонченным леди, одна из которых станет победительницей этого цирка.
Тяжелая юбка приятно шуршала, по пустым гулким коридорам разносился перестук наших каблуков. Взгляду же зацепиться было не за что: дворец невест был похож на зефир. Белый, розовый и разбеленный розовый. Одна сплошная приторная сладость!
Мы подошли к дверям, и я хихикнула, рассмотрев целую тучу колдовских меток. Некоторым было под триста лет!
– Кажется, раньше карты не выдавали, – фыркнула Тина, которой я показала, куда смотреть.
Из-за дверей доносился чей-то высокий, хорошо поставленный голос и такая себе игра на рояле. И что делать? Стоять под дверьми – глупо, входить во время выступления – невежливо.
– Будем надеяться, что двери в стороне от эпицентра событий, – решила я и аккуратно приоткрыла одну створку.
Вот только эти гадские двери разлетелись в стороны с треском и грохотом!
Певица дала петуха и резко замолкла.
А я под прицелом нескольких десятков глаз прошла сквозь весь зал к дальнему незанятому диванчику.
И только когда я уселась и приняла позу воспитанной леди, до меня дошло:– здесь все абсолютно одинаковые. Каштановые волосы, выбеленная кожа, алые губы.
Тина это тоже заметила и, повернувшись ко мне, хихикнула:
– Так вот как выглядит та самая белая ворона.
Голос ее разнесся по всему залу, и мой привычно выставленный щит затрещал под шквалом мелких проклятий.
При этом в нашу сторону не повернулся никто. Как будто ничего и не было! И никто не проходил сквозь всю музыкальную гостиную. И не ломал двери, хотя на самом деле я тут абсолютно ни при чем.
Дождавшись, пока запоет следующая красавица, я призвала из безвременья отцовский клинок.
– Ты хочешь выиграть любой ценой? – восторженно прошептала Тина, на что я, укоризненно вздохнув, напомнила подруге:
– Моя задача – красиво сойти с дистанции, уступив дорогу политически подкованным невестам.
Дальше я отвязала от эфеса клинка небольшую сумочку, вытряхнула из нее пяльцы, иголку и моток ниток. После чего сумочку примотала обратно к клинку и все это отправила в безвременье.
При виде рукоделия Тине стало плохо. Она еще помнила, как я подшила отошедшее кружево на подоле юбки.
– Отбор не начался, – шепнула я, – надо выглядеть безобидно и обыденно.
Подруга тихонечко вздохнула
и еще тише спросила:– А ты со мной посоветоваться не могла?
– А что не так? – Я увлеченно тыкала иглой в ткань.
– Да нет, ничего. Просто… Просто я даже знать не хочу, где ты раздобыла сапожную иглу и дратву.
– Дратву? – переспросила я. – Это нитки, черные. Я вышью контур, а потом заполню его чем-нибудь цветным.
Тина покачала головой и попросила меня никому не показывать мои художества.
А мне все нравилось. В безвременье был припрятан мешочек с целым состоянием, платья у меня есть, а без защитных артефактов я уж как-нибудь обойдусь. Отбор, конечно, дело опасное. Но я-то буду среди отстающих, так что бояться мне нечего.
Ну а если кто проклятьем в меня бросит… Что ж, есть у меня прекрасная разработка под названием: «Возьми себе».
Девица, надрывавшаяся у рояля, внезапно как-то неаристократично взвизгнула и за долю секунды оказалась на крышке жалобно скрипнувшего музыкального инструмента. Я одобрительно хмыкнула: такие прыжки не каждая себе позволить может!
Сквозь разломанные двери проскочила серая крыска, следом за ней степенно вошел Гамильтон, и за ним уже в музыкальный зал вступил Марон. Остановившись ровно по центру музыкальной гостиной, они принялись недоуменно оглядываться.
– Мне хочется спрятаться, – внезапно сказала Тина.
– Ты можешь, – вздохнула я и подняла руку, привлекая к себе внимание, – а мне не вариант. Белый на темном хорошо видно.
Вообще, я хотела избежать приветственного крысиного писка, но Гамильтон не успел (или не захотел успеть) перехватить Журжика, и тот начал свою песню. А тут надо уточнить, что крыса я не просто собирала из не-животных материалов, а из того, что было. И вот вместо голосовых связок у него туго натянутый узкий лист осоки. Никогда не пробовали свистеть с его помощью?
Вот этот-то мерзкий звук и разнесся на все помещение.
– Кажется, мы здесь не к месту. – Марон неловко улыбнулся.
– Тебе кажется, – утешил его пес и подошел к нам с Тиной.
При этом он по пути небрежно рассыпал вокруг себя: «Добрый день, здравствуйте, здравствуйте, добрый день».
– Тут концерт до какого часу? – Он сел у моих ног и протяжно зевнул. – Не люблю человечьи вопли, то ли дело вой королевских су…
– Гамильтон, – процедила я и с силой провела ладонью меж его ушей, – захлопни пасть и наслаждайся. Когда еще ты увидишь крылатых невест?!
Я хотела заставить его вести себя прилично, но…
– Как это когда? Завтра, послезавтра и послепослезавтра, – фыркнул пес и с тяжелым вздохом улегся.
А затем еще и морду лапами закрыл, паразит.
И что самое главное, происходило всё это в кристальной тишине. Никто, абсолютно никто не произнес ни слова.
Бьют их здесь, что ли?!
– Кто ты, представься, – разнесся по музыкальной комнате высокий надменный голос.
Вскинув взгляд, я увидела стоящую в дверях златокосую леди. Она сама и ее платье, сшитое по всем канонам нашей страны, резко диссонировали с внешностью и одеждой остальных невест. Хм, так я тут не одна такая «не такая, как все».