На краю леса

В это мгновение дверь тихо и медленно приоткрылась, и Гюбернатис увидел собаку. Она несколько секунд покружилась, потом легко и решительно прыгнула на стул между хозяином таверны и странником и уселась там.

– Эта собака принадлежит вам?
– спросил Амадей.

Хозяин посмотрел в направлении собаки, словно хотел удостовериться в ее присутствии.

– Да. Это Дино.

– Конечно, у него тоже есть история, - сказал Гюбернатис.

Он посмотрел на собаку, но та сделала вид, что ничего не слышала, закрыла глаза и зевнула; потом снова равнодушно посмотрела в сторону.

– Он храбрый маленький песик, - растерянно сказал хозяин.
– Моя история, господин депутат...

– Вы расскажете ее потом.

– Она проста, она коротка, она ясна. Послушайте, господин депутат, меня зовут Рафаэль Деснуэттес. Мой отец был служащим отеля, мой дед был поваром, мой прадед даже написал книгу о приготовлении пищи. Итак, вы видите, какой аристократией нашего дела мы являемся. Я не буду говорить об этом, чтобы пощадить ваши чувства, господин депутат, я же знаю, что вы радикал-социалист. Хорошо, итак, я скажу вам, что профессия наша наследственная, мы занимаемся ею и ею живем. Я хотел стать моряком, господин депутат. Я действительно стал юнгой. Но когда мой отец умер, я почувствовал, что должен вернуться к фамильному делу, и сделал это в основном для того, чтобы скрасить дни своей старой матери и утешить ее она была горничной и уважала наши семейные традиции. Итак, сам я вернулся сюда примерно десять лет назад. Моя мать умерла два года спустя. Я остался сиротой. А теперь я перейду к своей собственной истории. Через пять лет после того, как я осел здесь - я обращаю ваше внимание на то, господин депутат, что это произошло пять лет назад, - однажды, как вы сегодня, сюда зашел странник, который, как и вы, путешествовал пешком. Это был довольно крупный мужчина, вероятно, даже атлет, с очень красивым лицом, господин депутат, а глаза глаза его ослепительно сияли. Он зашел на часок, чтобы выпить кружку пива. Я не могу вспомнить, что он мне рассказал, когда я присел рядом с ним, чтобы поговорить. Я ничего из этого не помню, - пожаловался он.
– Затем минут через десять он ушел, и тогда я понял, что меня посетила... обезьяна.

– Обезьяна?
– переспросил Гюбернатис.

Собака закрыла глаза и слегка склонила голову в сторону.

– Я знаю, что раню ваши чувства, господин депутат, сказал Деснуэттес.

– Нет, нет, - пробормотал Гюбернатис.

– Да, да, я знаю это. Обезьяна! И все же это была обезьяна, которая почтила меня своим визитом. С этого дня я все жду ее возвращения, и каждый гость для меня желанен и почитаем! Вы сами, господин депутат, вы совершенно особенный, вы совсем не такой, как тот, кто должен вернуться сюда.

– Вы уверены, что он вернется?

Хозяин самодовольно усмехнулся.

– Конечно, господин депутат, конечно.

Собака снова открыла глаза.

– С одной стороны, - сказал Гюбернатис, - вы, кажется, все еще хорошо помните, как он выглядит, а с другой стороны, одержимы желанием снова найти его. Я хочу сказать: мне, к примеру, кажется, что я ничуть не похож на обезьяну, и все же вы задаете мне вопросы, словно я могу оказаться этой обезьяной.

– В самом деле. Но в этом нет никакого противоречия, господин депутат. Я только думаю, что его внешность могла измениться, что он принял другой облик.

– Как же вы тогда снова его узнаете?

– По кое-каким приметам.

– Но вы помните хоть что-нибудь из того, что он вам рассказал?

– Ничего. Я часто задумывался над этим. Но ничего. Ничего.

Потом:

– Как вы смотрите на стаканчик старого кальвадоса? У меня в подвале есть отличное вино. Я сейчас принесу его.

Он вышел из таверны.

Как только он оказался по ту сторону двери, пес сказал:

– Что вы думаете о его истории?

– Не слишком много. Я не привык к таким разговорам. Я живу в мире чисел и точных понятий.

– Да, он мечтатель, этот хозяин, не так ли?

– Он мечтатель, я честолюбец, вы быстро усвоили этикет людей, месье Дино. А вы, кто вы?

– Собака.

Но тут появился хозяин, и Дино больше ничего не говорил.

Кальвадос был первоклассным, и Гюбернатис сделал хозяину обычные комплименты. Хозяин таверны принял их как без малейшей гордости, так и без малейшей скромности. Он был так же молчалив, как и пес. Его желание рассказать историю, казалось, совершенно исчезло.

На безлюдной улице послышались шаги, они приблизились, и дверь начала открываться. Дино спрыгнул, со стула и залаял. В щели притвора появилась голова одноглазого старика.

– Вы должны утром посетить меня, господин странник, сказала голова.

– Вы можете на меня рассчитывать.

– Доброй ночи.

Голова исчезла, и дверь снова закрылась. Дино опять запрыгнул на стул.

– Вы с ним уже познакомились?
– спросил Деснуэттес.

– Он недавно был здесь. Но... кто он, собственно, такой?

– Разве я это знаю? Кто это вообще знает? Старый, выживший из ума старик - и все.

Собака искоса посмотрела на странника и улыбнулась. Потом она спрыгнула со стула, уверенно направилась в сторону двери, толкнула ее и тоже исчезла. Они услышали шаги у себя над головами.

– Это девушка приготовила вам комнату, - сказал хозяин.

– Мне рассказали странную историю об этом одноглазом.

– И кто же?

– Ваша девушка.

Хозяин пожал плечами.

– Ха! В этой глуши все так суеверны! Пустая болтовня, иногда глупая. Некоторые заходят настолько далеко, что даже утверждают, что моя собака говорит.

Гюбернатис рассмеялся.

– На самом деле, хорошая шутка!

– И что она может делаться невидимой.

– Раньше ее сожгли бы, и вас вместе с ней.

– Меня? Меня?! Но, господин депутат, я честный гражданин. Что я сделал такого глупого?

– Этого одноглазого старика тоже сожгли бы.

– Сумасшедшего? Он же сумасшедший!

– Ну, сегодня-то сумасшедших больше не сжигают на кострах.

– Нет.

Хозяин замолк, и снова воцарилась тишина. Над их головами тоже было тихо, и стаканы были пусты.

– Я пойду лягу, - сказал Гюбернатис и встал.
– Большое спасибо за великолепный кальвадос.

Он взял свой рюкзак.

– Вы найдете свою комнату?
– не вставая, спросил Деснуэттес.
– Она находится напротив лестницы. Это номер первый.

– Доброй ночи, месье Деснуэттес.

– Доброй ночи, господин депутат.
– Но он так и не встал.

Гюбернатис открыл дверь. Лестничная клетка была освещена. У подножия лестницы он увидел Дино, который лежал на дерюжке и спал. Амадей медленно поднялся по лестнице, деревянные ступеньки заскрипели, но пес не проснулся.

Он вошел в комнату; в кровати, конечно же, лежала Гортензия.

2

На следующее утро, с первыми лучами солнца, Амадей проснулся свежим и отдохнувшим. Он сделал несколько ежедневных гимнастических упражнений, сполоснулся и привел себя в порядок. Потом спустился вниз. Его рюкзак уже находился в обеденном зале.

– Что желает господин?
– спросила Гортензия, стоящая у кухонной двери.

– Черного кофе, хлеба, масла, мармелада.

Снаружи, по залитой утренним солнцем деревенской улице, деловито прошли несколько человек; там были также лошади, повозки, тачки, бороны; кошки и собаки; дети - все очень невзрачные, хотя и шумные. Его кофе, хлеб, масло и мармелад были поданы; он с удовольствием и наслаждением принялся за них. Гортензия, все еще не приведшая себя в порядок, убежала на кухню. Потом к нему присоединился Дино, который, как только дверь за девушкой закрылась, занял свое место на стуле напротив него. Амадей предложил ему кусочек сахара.