На Краю Земли. Дилогия

Впрочем, особого беспокойства (в плане трусливо-истеричных вариаций), не наблюдалось.

«Кутхе Атэс — фигура взрослая, легендарная, авторитетная и серьёзная», — рассуждал про себя Тим. — «Зачем ему сдалось лишнее внимание к Сиреневому распадку? То бишь, к своей заветной вотчине, где он успешно прожил-просуществовал без малого шестьдесят лет? Незачем, ясен пень реликтовой берёзы… Бурые медведи, люто задравшие насмерть старшего инспектора ЮНЕСКО? Не смешите меня, пожалуйста. Беспокойные корреспонденты целой тучей налетят. Вредные полицейские. Ушлые следователи из краевой Прокуратуры. Представители „зелёных“. Чванливые и подозрительные иностранные дипломаты, в конце-то концов… Суетливый хай поднимется до самых небес. И какая, спрашивается, польза от всего этого? Да ни малейшей. Только вред один — голимый и невозвратный… Получается, что я верю в сентенцию — мол, могущественный шаман Скрывающий Ворон приручил всех местных мишек? Приручил, выдрессировал и, преследуя некие личные корыстные цели, выучил всякому и разному? Признаю. И, безусловно, верю… Что из того? Ну, бредут, понимаешь, следом. С верным Клыком изредка перерыкиваются и переругиваются. Да и на здоровье. Не вопрос…»

— Гав-в, — напомнил хаски, мол: — «А, между прочим, разумный фермер Пугачёв предупреждал — относительно Сиреневого распадка. Более того, даже настоятельно советовал — не приземляться здесь. Не послушались, так его и растак, на свою голову… Хотя, вполне может быть, что всё обстоит с точностью, но наоборот. То бишь, Серёга смекнул, что имеет дело с потрясающим упрямцем, и умело спровоцировал тебя, братец. Зачем спровоцировал? А если он, всё-таки, имеет непосредственное отношение к убийству инспектора Грина и теперь старательно заметает следы? В таком варианте, дружище, мы ему совсем не нужны. Ни на грамм не огорчится, если здешние всеядные медведи сожрут на обед въедливого приемника Томаса. Или, к примеру, если гидромотодельтаплан — с нами на борту — грохнется об острые камчатские скалы-камушки… Не думал о таком пиковом раскладе?»

— Отстань, морда подозрительная, — нахмурился Тим. — И вообще, так же и сглазить можно… Тьфу-тьфу-тьфу! — старательно сплюнул через левое плечо и от души постучал костяшками пальцев по деревянному прикладу карабина.

Они дотопали, так-таки, до знакомого кратера древнего вулкана. Дотопали и принялись осторожно спускаться по крутому внутреннему склону.

— Гав-в! — неожиданно принялся отчаянно тормозить всеми четырьмя лапами хаски. — Гав-в-в! — мол: — «Опаньки, мамочка родимая! А это что ещё такое? Жизнь моя маленькая, жестянка сплошная. Господи, спаси и сохрани…»

Изумрудно-зеленое озерцо — практически круглое, метров сто двадцать-сорок в диаметре. Мирное и сонное такое. С ровной и гладкой поверхностью…

Это раньше поверхность озера была ровной, гладкой и мирной. А теперь уже нет — сплошные тревожные волны, многозначительно разбегавшиеся в разные стороны.

Разбегавшиеся в стороны — от чего?

Метрах в тридцати-сорока от береговой линии, совсем недалеко от «припаркованного» гидромотодельтаплана, из изумрудных озёрных вод высовывалась длинная чешуйчатая светло-зелёная шея, на которой располагалась большая, почти прямоугольная (то есть, параллелепипедная), голова.

Насколько большая? Наверное, с японскую среднестатистическую малолитражку. Голова имела овальные, совершенно-неподвижные жёлтые глазища с угольно-чёрными вертикальными зрачками. Из пасти неизвестного чудища торчал хвост большой серебристой рыбины.

— Твою мать, — озабоченно вертя головой туда-сюда, пробормотал Тим. — Здесь, понимаешь, водный зубастый динозавр. А там…

— Гав, — своевременно подсказал Клык, мол: — «А там — самый натуральный медвежий караул. То бишь, сразу восемь косолапых выстроились на кромке вулканического кратера: два чёрных, пять тёмно-коричневых и один пего-каштановый…»

— Вот, же вляпались в засаду, мать их всех. Интересное кино, короче говоря, образовалось.

— Гав-в?

— Не знаю, честное слово, что нам делать дальше. Для начала сяду вот на этот гладкий чёрный камушек и перекурю… Интересуешься про водного динозавра?

— Гав-в!

— Мол, совершенно невероятный и экстраординарный случай? Полностью согласен с тобой, верный и разумный пёс. Действительно, странно… Ну, допустим, что данный чешуйчатый монстр сохранился ещё с древних и незапамятных времён. Мол, несколько миллионов лет тому назад на нашу Землю-матушку свалился огромный метеорит. Произошёл страшный взрыв, образовалось гигантское ядовитое газовое облако и все динозавры погибли. Только в озере Лох-Несс выжило несколько особей. Ну, и в этом неприметном камчатском водоёме… Не, с Лох-Несс то, как раз, всё понятно. Самое большое озеро легендарной Шотландии, как-никак. Очень глубокое и рыбное… А эта крохотная изумрудно-зелёная лужица? Откуда здесь, спрашивается, взяться достойной кормовой базе? Прокормить такую громадину — дело непростое. В том смысле, что сразу нескольких громадин… Следовательно, что?

— Гав?

— Следовательно, этот конкретный водный динозавр пожаловал к нам из другого Мира, — пояснил Тим. — Ну, ты сам подумай. Если в давешней реликтовой берёзовой роще имеется некий тайный Портал, то почему бы и здесь, в кратере древнего вулкана, не быть аналогичному? Железная и разумная логика, на мой частный взгляд… Не так ли?

— Гав!

— Вот, и я о том же…

Он, отбросив сигаретный окурок в сторону, поднялся на ноги, взял в руки карабин и, предварительно глубоко вздохнув-выдохнув, открыл беглый огонь.

Карабин был пятизарядным. Два выстрела просвистели рядом с водным доисторическим монстром, а три — над медвежьими силуэтами.

— Трах! Трах! Трах-тарабах! — отчаянно загремело вокруг, — эхо, проживавшее в кратере древнего вулкана, оказалось на редкость громким и «долгоиграющим».

Водяной динозавр, выпустив от неожиданности рыбину из пасти, благоразумно нырнул в изумрудно-зелёные волны и скрылся.

А медведи принялись громко возмущаться:

— Ры-ы! Ы-ы-ы! Рры-ы-ы-ы!

А ещё через пару секунд к грозному рычанию добавилось испуганное и жалобное повизгивание:

— Вих-х! Их-их-их!

— Гав-в! — хаски ухватился зубами за штанину Тима и резко потянул в сторону, мол: — «Отпрыгивай, братец, не зевай! Быстрей! Пока с ног не сбили…».

Вскоре рядом с ними, оставляя за собой неприятный гнилостный запах, пронеслось нечто огромное и чёрное.

— Гав, гав, — оставив хозяйскую штанину в покое, пояснил Клык, мол: — «Это один из мишек — в суете и толчее — оступился. А потом, понятное дело, покатился вниз по внутреннему склону древнего кратера… Классно, надо заметить, катится и кувыркается, с приличной скоростью…».

— Действительно, классно, — согласился Тим. — Сплошные пируэты и кульбиты. Цирк натуральный, мать его…

Косолапый докувыркался до самого берега и, слетев с обрыва словно с трамплина, улетел метров на тридцать пять в озёрные изумрудные воды. Улетел, плюхнулся и заблажил:

— Оу-у-у-у!

— Гав-в, — мол: — «Холодная водичка, понятное дело… Хорошо ещё, что этот толстозадый индивидуум нашу хрупкую и беззащитную „Ласточку“ не задел…».

— Конечно, хорошо.

Медведь-неудачник, шумно отфыркиваясь, неуклюже и медленно, но достаточно уверенно поплыл к берегу.

Поплыть-то поплыл, но уже через десять-двенадцать метров остановился и, отчаянно плеская передними лапами по воде, завопил — словно бы от острой боли и животного ужаса:

— О-о-о-о-о!

— От боли и ужаса, — меланхолично хмыкнув, подтвердил Тим. — Это, надо полагать, голодный динозавр, лишившийся серебристой рыбины, ухватил его под водой зубастой пастью за заднюю лапу. Если, понятное дело, не за две сразу. Ухватил, а теперь пытается утащить в озёрную пучину…

— О-о-о-о-о!

Постепенно на изумрудно-зелёной глади образовался активный водоворот, в центре которого и оказался несчастный мишка.