На кровавых волнах

В крови бушевал адреналин, на мысли времени не оставалось. Был только бой. Мафую успела только облизать губы, прежде чем схлестнулась с врагами в ближнем бою. Она уклонялась от штыков, била ножом, стреляла из пистолета, прикрывалась одними врагами от других — иными словами, стала той самой Мафую Мунетани, которую порой побаивались собственные подчинённые. Она никогда не боялась проливать кровь и порой увлекалась. Как, например, сейчас, когда остался один противник, а у неё закончились патроны. Казалось бы, всего три-четыре шага — и командир отделения, благоразумно державшийся позади, расстанется с жизнью, но он вскинул «Тип 100» гораздо быстрее.

В грудь словно ударили ломом. Раз пять. С очень большой частотой. В глазах потемнело, и Мафую рухнула спиной на палубу. Это было больно, чертовски больно, несмотря на то, что бронежилет выдержал.

Чёрт… кажется, пара рёбер сломана…

Солдат подошёл к ней, удивился, глядя на перекошенное от боли, но вполне живое лицо, и направил автомат прямо в лицо Мунетани. Мафую тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Ей было невероятно обидно, что за ней придёт настолько глупая и бесславная смерть.

На солдата с криком со спины налетела курсантка. Автоматная очередь прошила палубу рядом с головой Мафую. Противник быстро развернулся и одним ударом отшвырнул навалившуюся на него девушку и повернулся было обратно, но капдва успела нашарить винтовку и направить на цель. Хлопнул выстрел. Солдат зашатался, выронил автомат и медленно упал рядом с несостоявшейся жертвой.

Первым делом Мафую перезарядила пистолет и только потом села, убеждаясь, что на палубе больше никого нет, кроме сидящей и держащейся за скулу курсантки.

— Эй, ты как? — Мунетани подползла к пострадавшей. — Сколько пальцев я показываю?

— Один… средний…

Убрав её руку от лица, капдва убедилась, что девушка почти не пострадала, если не считать кровоподтёка. Зная на личном опыте, что хороший удар по лицу — вещь неприятная, Мафую порадовалась везению курсантки. Потом она подняла голову и осмотрелась. Остальные катера уже подошли к кораблям, и оттуда доносились звуки стрельбы. Абордаж уже начался, а дерзкая вылазка оказалась не такой эффективной, как хотелось бы.

— Ладно, возвращаемся. Сейчас мы нужнее на борту «Мусаши».

Акено с третьей попытки вставила обойму и надавила на верхний патрон, заставляя всю пятёрку скрыться в винтовке. Щелчком пальца убрать ставшую ненужной пластинку и дослать патрон — дело уже привычное.

Солдаты лезли на «Хареказэ» со всех сторон и закрепились на корме, но что было куда хуже, они успешно занимали «Мусаши». И дело было даже не в том, что задраенная дверь — лишь временное препятствие для того, кто очень хочет попасть внутрь. Если враги займут правый борт линкора, то палуба «Хареказэ» будет у них как на ладони, а значит, оборона эсминца тут же будет подавлена.

На крыше ходовой рубки заняла позицию Мачико. Стреляла она редко, но наверняка: её не раз пытались подавить огнём, но в эти моменты уже экипаж «Хареказэ» начинал активнее отстреливаться, не давая сосредоточиться на ней. Но патроны приходилось расходовать экономно: всё-таки, курсанты располагали лишь тем, что добыли у прошлой абордажной команды.

Оглянувшись направо, Акено вскрикнула. За фальшборт были зацеплены крюки-кошки, и по верёвкам уже лезли солдаты.

— Справа! Справа! — закричала командир, вытаскивая из кобуры пистолет.

Противники, не размениваясь на попытки начать перестрелку из такой неудобной позиции, с диким воплем перебрались через фальшборт и бросились врукопашную, выставляя вперёд заранее примкнутые штыки.

Мисаки поспешно щёлкнула предохранителем и открыла огонь, отступая. Дикие вопли и перекошенные лица, не скрытые ночной тьмой, только усиливали ужас и заставляя отходить и стрелять. Пистолет щёлкнул, затвор остался в заднем положении. Всё было в точности как в тот день. И точно так же навстречу очередному противнику бросилась Марикоджи с обнажённым клинком. Отточенная сталь вонзилась солдату в грудь. Каэдэ упёрлась ногой в противника, стремясь выдернуть кай-гунто, но тот, выпустив оружие, схватил её за шиворот и притянул к себе. Свободная рука потянулась к подсумку на поясе, из которого выглядывала граната.

— Берегись! — закричала Акено, вставляя в пистолет новый магазин и передёргивая затвор.

В солдата вошли три пули, но он успел-таки выдернуть чеку. Не думая ни о чём, командир подскочила к Марикоджи и рванула её на себя, выдёргивая из ослабевших пальцев врага. Они отбежали всего на пару метров, как вдруг Каэдэ навалилась на Акено, сбивая её с ног и придавливая к палубе. За спиной громыхнул взрыв. Засвистели осколки.

— Марико, ты как? — спросила Мисаки, пытаясь выбраться из-под Каэдэ.

— Не очень… — прохрипела акустик и со стоном перевернулась на спину. По её блузке расплывалось кровавое пятно.

— Кто-нибудь, унесите её в лазарет! — закричала Акено, зажимая рану левой рукой, а в правой продолжая держать пистолет.

Чувство дежавю продолжало душить её, пугая до самых глубин души. Но командир лишь крепче сжала «Намбу». Нельзя было поддаваться панике. Надо было сражаться дальше.

Кто-то отодвинул её. Над Марикоджи тут же засуетились, перевязывая рану и унося. Акено же держала на прицеле ту сторону, откуда пришёл тот отряд. Ей снова повезло: безумный солдат своим бессмысленным самопожертвованием навредил скорее своим же, которые то ли не заметили его фокуса с гранатой, то ли не успели спрятаться и теперь истекали кровью на палубе. Рядом заняла позицию подчинённая Мафую, спокойно сменяя магазин своего МП5. Она выглядела безумно спокойной, хотя лица за балаклавой и не было видно. По крайней мере, движения «Русалки» были чёткими и отточенными, без лишней суеты. Разница в подготовке и опыте чувствовалась с первого же взгляда.

— «Хареказэ», это «Мусаши», — взволнованно заговорила по рации Моэка. — С вашей стороны к нам лезут солдаты! Как обстановка?

— Пока держимся, погибших нет, — ответила Акено, нервно сглотнув. — Что у вас?

— Нас теснят. Мы пытаемся не подпустить их к мостику, но не знаю, справимся ли… — она вдруг осеклась. Из рации донеслись звуки перестрелки. — Сзади, сзади! Прикройте, я её оттащу!

Раздался громкий треск, и голос Моэки оборвался.

— Мока, приём! Ты меня слышишь?! Не молчи!

Акено сжала кулаки. Дела на «Мусаши» явно шли хуже некуда. Моэка попала в беду, и надо было срочно помочь ей. Но… Командир посмотрела на возвышавшийся борт линкора. Вопрос был даже не в том, чтобы безопасно туда подняться, а в том, что на «Хареказэ» тоже каждый человек был на счету.

— Куда-то собралась, командир? — к ней подбежала Марон с «Соткой» в руках.

— Нет, — покачала головой Акено. — Я нужна здесь.

— Я по глазам вижу, что хочешь туда. Я прикрою, — стармех показала ей смотанный трос с крюком-кошкой на конце. — Я одолжила у солдат. Лезь, а я прикрою.