На круги своя...
Шрифт:
– Выходит, родился ты вскоре после гибели Агнессы, - подытожила Регина, ожидая продолжения сбивчивой речи.
– Один старик, шаман из рода волков, приоткрыл мне завесу тайны. Сказал, что проклятие с отца моего началось. Мол, проклят род до седьмого колена ведьмой могущественной, что обиду в душе затаила, выплеснув ненависть свою на всех, кто родится после Дрейка.
– Не поведал шаман тот, в чём именно твой отец провинился? – зло прищурилась ведьма, чувствуя, как силы медленно покидают бренное тело.
– Проклятие наложено за гибель безвинной дочери твоей. Только… ведь моей вину перед тобой нет! Я умоляю тебя, сними своё проклятье, забери назад слова страшные, сильные. Мой наследник, мой единственный мальчик,
– Ничем я не могу помочь тебе, бесславный потомок Дрейка. Проклятие мне снять не под силу, условие при котором свободными станете вновь… теперь невыполнимо оно.
– Отчего же?
– Лишь ребёнок, в чьих венах сольётся воедино кровь родов наших, Асвен и Мист, мог избавить вас от кары матери безутешной. Однако, ребёнок тот вовек на свет не появится.
– Постой! Насколько мне известно, Агнесса родила тогда. Этот ребёнок… девочка? – с надеждой спросил Рейган.
– То дитя покинуло мир. Вслед за матерью душа ребёнка отправилась. Не снять проклятие с клана вашего. Вовек.
– Но, если тот младенец был плодом любви моего отца и твоей дочери. В его венах текла кровь двух родов.
– Возможно. Только ты забываешь, что прокляла я вас позже.
– Что же теперь будет с моим дорогим мальчиком?
– Ничего, - пожала плечами Регина Мист. – Все девушки стороной его обходить будут. Не оставит твой сын наследника после себя. Исчезнет вскоре род Асвен и дочь моя отмщена будет.
Взмахнув руками от избытка чувств, женщина вдруг замерла, рассматривая тыльную сторону ладоней. Осознание того, что время её подходит к концу пришло стремительно. В том мире, где счастливо жила она с Азалией восемнадцать лет прошло, вот только в мире Фиерон полвека минуло. Когда с внучкой на руках бегством ведьма спасалась всего сорок лет ей было. Однако сейчас, в наказание за чёрное колдовство и побег, обрушились на неё годы непрожитые в родном мире, превратив моложавую женщину в старуху девяностолетнюю. Руки Регины вмиг морщинами покрылись и ссохлись, уподобившись веткам дерева. Волосы побелели и стремительно редеть начали, опадая к ногам прядями мёртвыми. Протянув руки, призвала ведьма того, кто с ней уйти должен. Фамильяр, он ведь навеки привязан к хозяину своему, и коли уходят за грань ведьмы и колдуны, коим они верой и правдой служили, жизнь пособника тоже обрывается. А потому, подхватила Регина на руки Урмана, да ласково к груди своей прижала. Чтобы вместе отправиться в путь, не разминуться. Ведь знания свои, внучке она так и не успела передать, поэтому душа её неприкаянная долго бродить по миру будет, и чтобы не потерять за гранью друга верного, с собой его ведьм забрала. Примет она всё, что ей уготована, но с Урманом больше не расстанется. И так, слишком много долгих лет провели они порознь. Негоже это, и в посмертии потерять ту тесную связь, что магнитом притягивала этих двоих друг к другу.
– Уходим мы, Урман. Вместе уходим.
– Я ждал этого дня, ведьма. С готовностью разделю ту участь, что выпадет на твою долю.
Едва произнёс фамильяр последние слова как тела их в прах обратились, оставив на мучение лишь бестелесные оболочки, которым не отправится на покой, покуда знания ведьмовские к новой хозяйке не перейдут. И надеяться на это Регина Мист не смела. Никогда не свидеться ей с Азалией, ни наяву, ни в грёзах. Нет внучки в мире Фиерон и вовек ей здесь не быть!
Глава 7
Проснувшись ранним утром Азалия блаженно потянулась и повернувшись на бок подтянула одеяло к подбородку. Открыв глаза повела носом, пытаясь уловить аромат свежей выпечки.
«Интересно, чем сегодня порадует меня бабушка?» - подумала она и резко подскочила на кровати.
Что-то
было не так, подсказывало сердце, которое отчаянно билось в груди. Ноги и руки Азалии вмиг онемели, от липкого всепоглощающего страха, что поднимался из глубины души подобно стихийному цунами. В их большой и светлой квартире стояла могильная тишина. Девушке на миг показалось, что даже стрелки часов замедлили свой бег, покорившись неотвратимой беде, которая вот-вот произойдёт или… всё уже случилось? Сунув ноги в пушистые тапочки, она окликнула Уголька, и как только питомец спрыгнул с мягкого кресла подбежав к ней, подхватила Аза его на руки и растерянно толкнула дверь спальной комнаты.– Бабушка?..
– дрогнувшим голосом позвала она самого родного в мире человека. – Ты где?..
Ответом девушке стала лишь тишина зловещая, отблеском горечи повисшая в неподвижном воздухе. В квартире не было ни души: поняла это Азалия каким-то чувством неведомым, хоть и старалась гнать от себя мысли страшные, только вот, неотвратимая беда уже огнём жгла неокрепшую душу её.
День ото дня баловала Регина внучку любимую: вставала спозаранку пирожки ей пекла, булочки воздушные, да блинчики ажурные. Сегодня же, почувствовала Аза, что лишь вспоминать ей остаётся о доброте и любви бескорыстной. Не витали по квартире ароматы домашней сдобы, потому как завтрака привычного не было на столе. И запах эфирного масла розы, которое так любила бабушка, он словно таял в воздухе, исчезая навсегда…
Что-то непоправимое случилось, знала это девушка, да пока верить отказывалась. Стрелой влетела она в спальню Регины, вцепившись пальцами в угольные кудряшки кота:
– Бабушка! – крикнула в пустоту, срывая голос до хрипоты.
Уголёк преданно взглянул на хозяйку свою, полоснув по осиротевшей комнате золотом глаз.
Постель на кровати разобрана была. Одеяло откинуто, подушка смята, как будто человек, что отдыхал в ней, только поднялся. На спинку стула высокого, шёлковый халат накинут, а на узорчатом ковре застыли тапочки, будто бы в ожидании хозяйки.
– Уголёк, почему бабушка вышла из комнаты босиком? – растерянно спросила Азалия.
– Мяу… - жалостливо протянул её спутник, и вмиг страшная тоска обрушилась на хрупкие плечи девчушки придавив к земле тяжестью неподъёмной.
Слёзы хлынули из глаз неиссякаемым потоком. Задыхаясь от собственного крика, обезумев носилась она из комнаты в комнату, выкрикивая лишь одно слово: «Бабушка!»
Но на зов её полный боли и отчаяния так никто и не откликнулся…
Схватив дрожащими руками телефон набрала Аза номер Регины, а услышав мелодию, что в спальне заиграла, осела она на пол и выпустив кота обхватила плечи руками содрогаясь в глухих рыданиях. Уголёк смирно сидел подле хозяйки своей, боль её безмерную на двоих разделяя.
Из забытья тяжкого вырвал девушку негромкий скрежет дверного замка:
– Бабушка?! – кинулась она к входной двери в слепой надежде на чудо.
– Дочка? Что с тобой, родная моя? – озабоченно произнёс Максим.
Бросив дорожную сумку на пол, он обнял потерянную Азалию, крепко прижав к груди.
– Мы вернулись чуть раньше, Аза, - произнесла входящая в квартиру Мия. – А, что у вас приключилось? Что с твоим лицом? Ты… плачешь? С Региной беда? Где она? Заболела?
– Бабушкааааа! – ещё отчаяннее зарыдала девушка, озадачив родителей несвойственным поведением.
Не обращая внимания на белоснежное ковровое покрытие, Мия шальной стрелой метнулась в комнату бывшей наставницы и тотчас выбежала обратно с лицом белее мела.
– Когда ты обнаружила, что Регины нет в квартире?
– Не знаю! – продолжала биться в истерике Азалия. – Утром я зашла к ней, а там… и тапочки на ковре стоят… и телефон. Мама! Надо срочно в полицию звонить! Пусть они найдут её! Я чувствую, с бабушкой что-то случилось! Что-то… плохое…
– Мия? – вопросительно поднял бровь Максим.