На крыльях муссонов

Из Дербента путешественник направился в Баку, а оттуда на юг Каспийского моря. Затем путь Никитина лежал через Персию (Иран) на Ормуз. Никитин путешествовал не торопясь, останавливаясь на время в разных городах. В одном из персидских городов он прослышал, что в Индии можно прибыльно продать чистокровных лошадей, так как хорошие кони там не родятся, и задешево купить разные товары для продажи на Руси. Он прибыл в Ормуз, где, по словам путешественника, собираются люди со всего света и товары стекаются изо всех стран, однако пошлина велика – десятина. Стоит Ормуз на острове, который ежедневно дважды заливает море, а солнце там палящее, может человека сжечь.

Никитин купил в Ормузе красавца жеребца и сел на индийский корабль, который вез лошадей и плыл мимо Маската (в Омане), Диу, крупного порта Камбея в Дабхол, где в то время была большая конская ярмарка.

Но ни в Дабхоле (на 17°43' с. ш.), ни в Чауле (немного севернее), Никитин не смог выгодно продать своего жеребца и повез его дальше в глубь страны, в город Джуннар.

В Индии путешественника больше всего поразила не природа, а люди. Все они были темнокожие и почти нагие – как бедные, так и богатые. Слуги правителя тоже были почти нагие, носили только набедренную повязку, щит и меч, иные ходили с копьями, иные с ножами, иные же с луком и стрелами. Индийцы, в свою очередь, дивились белому человеку и толпами ходили за ним. Индийская еда – рис с маслом, молоко и разные травы, – по признанию путешественника, не пришлась ему по вкусу. Мяса индийцы не ели, быка почитали как отца, в такой чести там рогатый скот. Заклание скота считалось тяжким преступлением.

В Джуннаре Никитин переждал период муссонных ливней, который длился четыре месяца, и повсюду были вода и грязь. В это время крестьяне-индийцы обрабатывали и засевали свои пашни.

Джуннарский хан отобрал у путешественника жеребца и пытался заставить Никитина принять мусульманскую веру, однако в конце концов, благодаря заступничеству добрых людей, купец вернул себе коня и остался при своей вере. Никитин, правда, замечает, что тому, кто хочет торговать в Индийской земле, надо свою веру оставить на Руси и призвать Магомета.

Из Джуинара путешественник двинулся в Бидар, столицу мусульманского государства Бахманидов (в современном штате Хайдарабад), где опять провел несколько месяцев или даже год. Там он, наконец, продал своего жеребца и, кажется, весьма выгодно. Бидар был очень богатый город. Ночью его стерегла тысяча конников в доспехах и с факелами. Султана обычно сопровождали десять тысяч всадников и пятьдесят тысяч пеших, а также сотни боевых слонов в булатных доспехах, с башенками на спине.

Затем Никитин отправился в Виджаяиагар (тогда столица могущественного южноиндийского индуистского государства), посетил священный город индийцев Парвату, а также другие города в Декане и на западном побережье Малабара, в том числе, возможно, и Каликуту. Об этом городе Никитин восхищенно говорил, что это порт всего Индийского моря, там множество всевозможных пряностей и живет там много работорговцев, которые продают черных рабов и рабынь, Он описал также Цейлон и страну Пегу – часть Бирмы в бассейне реки Иравади, а также упомянул о Китае.

В кратком пересказе можно лишь слегка коснуться того, что в Индийской земле видел и слышал наблюдательный путешественник, сохранявший верность родине и с большим уважением и доверием относившийся к индийцам, В свою очередь, индийцы отплатили ему неподдельным радушием и гостеприимством. Никитин пишет, что земля эта весьма многолюдна. Крестьяне – «сельские люди» очень бедны, а бояре богаты, «сильны и пышны», их носят на серебряных крытых носилках. Никитин видел, что здесь безжалостно грабят народ, что ему приходится платить большие налоги я деньги за землю, за содержание храмов, что ремесленники – наполовину рабы, а жрецы не стыдятся отнимать у бедных паломников последний грош.

Хождение Афанасия Никитина за три моря (по И. Магидовичу).

Никитин заметил, что мусульмане и индусы (сторонники индуистской веры) живут недружно, вместе не едят и не пьют, да и разные касты держатся порознь.

Путешественник оказался также свидетелем опустошительных военных набегов. Мусульмане в 1469 году выступили с огромным войском – двумястами тысячами воинов, сотней слонов и тремястами верблюдов, захватили многие индусские княжества на Малабарском побережье, а также присоединили к государству Бахманидов порт Гоа. Армия мусульман вернулась в Бидар с богатой добычей – множеством драгоценных камней.

В другом набеге, на Виджаянагар, мусульмане, по подсчету Никитина, собрали около двух миллионов воинов и шестьсот пятьдесят боевых слонов и даже заставили индусских раджей пойти войной против своих братьев по вере и племени.

Однако это выступление потерпело неудачу; государство Бахманидов постепенно стало приходить в упадок и позже распалось. Мусульманам не удалось взять Виджаянагар, хотя, по словам путешественника, они двадцать дней беспрерывно штурмовали его. Мусульмане понесли большие потери и ушли восвояси, захватив двадцать тысяч пленных, которых затем продали.

Путешественник пришел к выводу, что мусульмане обманули его, рассказывая о множестве товаров, которые можно дешево купить в Индии. Выяснилось, что для Руси тут ничего нет, только пряности и краска. Жизнь же здесь оказалась дорогая.

Никитин истосковался по родине и в 1472 году из Дабхола отплыл в Ормуз. Он провел в Индии почти три года. Из Ормуза путь его лежал через Иранское нагорье, оттуда к Трапезунду на берегу Черного моря.

Путешественник на корабле переправился в Кафу (Феодосию) в Крыму, затем отправился в Киев и Смоленск, но невдалеке от последнего умер. Его рукописные тетради спутники-купцы привезли в Москву.

Никитин отправился в дальний путь на свой риск, один, без государевой или церковной поддержки. В далеких землях он нигде не встретил единоверцев или земляков. Тем не менее, вопреки трудностям путешествия, Афанасий Никитин первым из европейцев дал правдивое описание Индии и соседних с нею стран без всяких приукрашиваний и легенд. Это был труд совсем другого характера, чем «Христианская топография» Козьмы Индикоплова или иные книги, в которых не было недостатка в фантастических домыслах о чужих землях.

Одним из таких описаний, полных всевозможных чудес, была книга «Путешествия сэра Джона Мандевиля», впервые вышедшая из печати в Льеже на французском языке в 1355 году. Она была столь популярна, что переводилась на все языки Европы, переписывалась и переиздавалась в течение целых двухсот пятидесяти лет.

Книгу эту написал некий бельгийский врач Барб, или Бургон, скрывавшийся за псевдонимом Джон Мандевиль.

Сэр Джон Мандевиль, судя по книге, объехал весь свет и видел немало чудес. Он мог смело состязаться с Мюнхгаузеном: песчаные моря он населил рыбами и утверждал, что песчаные холмы там вздымаются и опадают, словно океанские волны.

Мандевиль довольно много повествует об увиденном в Индии. Он утверждал, что в устье Ганга есть золотые и серебряные острова. (Не было ничего удивительного, что мореплаватели долгие годы мечтали открыть их и искали эти острова во всех восточных морях.) Индия якобы населена людьми, которые не едят и не пьют, так как у них вообще нет рта. Они воскуряют фимиам и довольствуются его запахом. Да и людей из других дальних краев Мандевиль изобразил весьма странными – одни без носов, у других такая длинная нижняя губа, что ее можно использовать как плащ или солнечный зонт, у тех такие большие уши, что в них можно закутаться, а эти не имеют головы, глаза и рот у них помешаются на груди, еще у других только одна толстая нога, собачья голова или конские ноги и даже – четыре глаза. Земля в Индии настолько плодородна, что дает по два урожая в год, притом плоды такие сладкие, что из них можно делать мед, и такие хмельные, что, отведав их, человек пьянеет. Деревья дают шерсть, муку и мед. Там из земли выкапывают камни, которые слаще смокв. В Индии встречаются большие муравьи, которые роют норы и выбрасывают на поверхность, как кроты, кучки золотого песка. Люди тайком увозят этот песок, и его не приходится даже промывать, так много в нем золота. Если же муравьи обнаруживают похитителей золота, то нападают на них, преследуют бегущих, а догнав, убивают их вместе с навьюченными животными.