На крыльях свободы

– Так же вы сможете забрать себе треть любого продукта, который сможете сварить не хуже нынешнего зелья! Я уверен, вы правильно оцените риски и возможные прибыли. А теперь вы свободны.

Он небрежно дернул палочкой в сторону двери, и снова раздался щелчок. Но Гарри не собирался так просто уходить. Он достал из сумки пару флаконов и заполнил их своим "эликсиром", потом молча встал и отправился на выход. У самой двери его догнал голос Снейпа, посчитавшего нужным оставить за собой последнее слово:

– До встречи на следующем занятии, мистер Поттер.

– Да, сэр!

Когда за Поттером закрылась дверь, профессор подумал, что правильно сделал, не сказав мальчишке о том, что его первоначальное зелье уже было на уровне СОВ. Чтобы не возгордился.

Если Гарри и думал, что "потянутся серые трудовые будни" после первой недели в Хогвартсе, то он жестоко ошибался. Бодрый после зарядки Гарри спокойно завтракал в Большом зале, не обращая внимания на сонных равенкловцев, когда захлопали крылья, и пространство стало заполняться совами. После того, как он увидел это зрелище первый раз, мальчик стал держаться за столом немного в стороне от остальных. Не все разносчицы были аккуратными, а есть блюдо с перьями после того, как в нем потопталась очередная сипуха, он отказывался наотрез.

К его вящей "радости" в этот раз его не миновала почтовая служба. С феноменальной точностью бухнувшись прямо в тарелку, сова уронила в подставленные руки (на самом деле он потянулся задушить ее) запечатанный конверт. Гарри со злостью посмотрел, как птица, освободившись от ноши, принялась уничтожать его завтрак, и поспешил вскрыть послание. Письмо он прочел наискосок: "Дорогой Гарри... пришли мне ответ с Буклей. Хагрид".

– Ты что ли, Букля?
– спросил недовольно он у посланницы.

Она почему-то обиделась и клюнула его в палец, показалась кровь. Напавшая попыталась взлететь, но, получив пустой тарелкой по хребту, переменила свое решение и, подпрыгивая, побежала по столу. Она ворвалась к товаркам, принесших почту равенкловцам, совы устроили переполох на столе и разлетелись в разные стороны, провожаемые ругательствами со стороны учеников. Весь стол был в перьях. К Хагриду Гарри решил сходить: лесничий все же по мере сил старался ему помочь при первой встрече.

Вскоре ему пришло очередное письмо, сова и конверт отличались от предыдущих в лучшую сторону. В послании была короткая записка: "Мистер Поттер! У меня есть для вас предложение, если вы захотите его выслушать, приходите в кабинет рядом с классом трансфигурации сегодня после двух. И передайте это приглашение мисс Грейнджер с вашего факультета. Батшеда Бабблинг, профессор "Древних рун"".

Почему она приглашала именно их, догадаться было не трудно. Гарри задумался над тем, как поэффектнее передать письмо Гермионе. На ум пришло несколько вариантов. Выбрав средний по шкале экспрессивности, он написал на сложенном письме: "Признание в любви", потом положил в конверт, и уже на нем накарябал: "С любовью, Гарри!". Достав палочку, он пролевитировал письмо под нос Гермионе, так чтобы надпись на посылке увидело несколько однокурсников. Мальчик на всякий случай остался проконтролировать. Если она его не станет читать, тогда он подойдет, как обычно извинится и объяснит в чем дело.

Когда она прочла обе надписи, ее щеки покрылись румянцем, как будто она попала на мороз, и девочка с яростью посмотрела на Гарри. Поттер не понял, зачем кидать такие пылкие взоры, если он сидит всего через два пустых стула от нее. Гарри приложил руку к сердцу и пожал плечами, мол, сердцу не прикажешь, а потом кивнул ей на письмо. Она с ужасом посмотрела на сложенный листок, внезапно побледнела и, решившись, развернула его. Наблюдать за сменой цвета ее лица было интересно. По мере прочтения ее состояние пришло в норму, и она, бросив письмо на центр стола и кинув злой взгляд в сторону Гарри, отправилась к выходу.

В два часа мальчик стоял у входа в кабинет "Древних рун", дверь была закрыта. Гермиона же не пришла. Он достал книжку и приготовился ждать. Через пять минут показалась запыхавшаяся Грейнджер, с ее лица срывались капельки воды. В мозгу Гарри моментально сложилась цепочка: "Грейнджер - не опаздывает - умытое лицо - плакала - из-за него". Она подошла и встала рядом, даже не глянув в его сторону, будто его и не было.

– Извини, я не думал, что ты так остро отреагируешь на очередную мою шутку. Ты, в отличие от меня, слишком близко к сердцу все принимаешь. Теперь не буду тебя подкалывать...

Гарри не успел закончить, как ему залепили пощечину, а потом еще одну, когда же он, наконец, отошел от шока и сделал шаг назад, их уже насчитывалось штук пять.

– Полегчало?
– Гарри потер щеку, мрачно глядя на девочку, с негодованием смотрящую на него.
– Прости, еще раз. Я давно должен был заметить, что тебе неприятно общаться со мной, и мне не стоило навязываться. Больше ты меня не услышишь. Девочки из-за меня плачут, позор-то какой...
– несколько сумбурно закончил он.

Тут дверь открылась, и на пороге показалась женщина средних лет, одетая в балахон с откинутым капюшоном. У нее были длинные распущенные волосы иссиня-черного цвета, серые глаза вытянутой формы, прямой нос и узкий рот. Немного похожа на азиатку Чанг из Равенкло со второго курса. В руках она перебирала четки, от которых исходило едва заметное сияние. Гарри посмотрел на них поверх очков - сияние пропало. Женщина улыбнулась и представилась:

– Меня зовут Батшеда Бабблинг, профессор по дисциплине "Древние руны". Мистер Поттер, мисс Грейнджер, прошу, входите, я не задержу вас надолго.

Она пропустила их внутрь и закрыла дверь. Гарри с Гермионой сели за ближайшую парту и приготовились слушать.

– У меня есть к вам предложение, и вы вольны отказаться от него...
– она сделала паузу, дабы дать прочувствовать момент.

– Я согласен!
– Гарри в целом представлял, к чему все идет, и решил не ходить вокруг да около.

От неожиданного возгласа однокурсника Гермиона встрепенулась.

– Ты еще даже не услышал, о чем пойдет речь!
– удивилась миссис Бабблинг.

– Это, наверняка, что-то, связанное с изучением вашей дисциплины, не предложите же вы подергать директора за бороду!
– с иронией ответил мальчик.

Грейнджер снова встрепыхнулась, на этот раз сильнее. Лицо профессора посуровело, и она строгим голосом, как у МакГонагалл, сказала:

– Мистер Поттер! Я не допущу фамильярности между преподавателем и учеником! Ведите себя пристойно, в конце концов, я не ваша девушка!

Почти выкрикнув последнюю фразу, она кинула взгляд на Гермиону, заставив ее покраснеть и вздрогнуть в третий раз. Гарри нахмурился.