На крючке

Его большой палец отыскивает тугую бусинку моего соска и кружит по ней. В сочетании с тем, как Дрю лижет вдоль внутренней стороны моей верхней губы, это простое действие ощущается греховным и грязным. От чего каждая клеточка моего тела дрожит.

– Ох, бля, - ахаю я ему в рот.

Оргазм накатывает на меня не с неистовством, а медленной омывающей волной жара, от чего я дрожу и хнычу в его открытые губы. Я так слаба, мои руки падают по сторонам, пока Дрю берет меня.

– Вот так, - шепчет он напротив моих уст.
– Пусти все на самотек, - его руки накрывают мои щеки, его ладони большие, теплые и увесистые, а его глаза не отрываясь наблюдают за тем, как я кончаю, и от этого зрелища в них будто бы вспыхивает пламя.

Беспомощно я хватаюсь за его волосы, когда еще одна волна ударяет меня.

– Дрю. Я...
– я не могу дышать.
– Мне нужен...
– ты.

– Я знаю, - говорит он, словно слыша мою невысказанную просьбу.
– Я знаю.

Он перехватывает мою руку, вынуждая оставаться неподвижной, пока сжимает мой сосок и толкается в меня своими бедрами. Я на грани, когда он теряет контроль. Дрожь проходит по его телу, а затем он поднимается на руках и начинает в меня вколачиваться. Плоть шлепает о плоть. От силы ударов мой позвоночник выгибается. Я такая влажная, такая возбужденная, что каждый звук кажется громче. И я люблю это.

– Ты так чертовски прекрасна, - хрипит он, двигая бедрами в необузданном, жадном ритме, словно гонится за мной, а мой мир погружается в темноту и необузданную похоть. Я снова кончаю, ощущения взрываются во мне, от чего спина выгибается еще сильнее, бедра толкаются ему навстречу, а руки царапают твердый рельеф его плеч.

Дрю кончает, испуская продолжительный тихий стон и наполняя меня своим теплом.

Мгновение мы лежим в тишине, тело Дрю выгибается рядом с моим, его щека прижимается к моей так, что уголки наших губ соприкасаются, пока мы пытаемся перевести дыхание. Медленно я прихожу в себя, ощущая, как его пальцы гладят мое плечо, а его член все еще пульсирует во мне.

Так тихо, что когда он шепчет мне на ухо, все мое тело вздрагивает от этого звука.

– Ты разрушила меня, Анна Джонс.

И я в точности знаю, что он имеет в виду, потому что он тоже разрушил меня.

Глава 20

ПОД ОДЕЯЛАМИ, В тепле и тишине, мы не можем прекратить касаться друг друга. Ничего такого, просто незначительные ласки. Поглаживания пальцами по плечу, щекотания вдоль руки, прикосновение губ к виску. Мы лежим лицом к лицу, рука Дрю у меня под шеей и обнимает за плечи, удерживая достаточно близко для того, чтобы мы дышали одним воздухом, наши ноги сплетены вместе в полнейшем беспорядке. Я не хочу двигаться. Хочу, чтобы моя рука так и покоилась на его влажной от пота груди, хочу ощущать, как бьется его сердце. Хочу отдохнуть. Мне кажется, будто я постоянно бегу и не знаю, куда или зачем.

– Поздравляю, ты снова выиграл сегодня ночью, - говорю я тягучим голосом, не желая разрушить наш хрупкий маленький мир, в котором мы скрылись.

Дрю отвечает улыбкой, в которой таится ленивое довольство. Его большая теплая рука бережно оборачивается вокруг моей шеи, а большой палец скользит по моему подбородку.

– Это была самая сладкая победа в моей жизни, - медленно он притягивает меня ближе. Его улыбка становиться шире, даже когда парень одаривает меня легким, нежным поцелуем. Он мурлычет и целует снова, прежде чем отстраниться.
– Я наконец уговорил Анну Джонс позволить мне ее поцеловать.

У меня уходит минута на то, чтобы осознать смысл его слов, и затем я фыркаю.

– Придурок.

Дрю тихо смеется и продолжает меня целовать, это маленькие, исследующие поцелуи, будто он пытается запомнить мои губы своими губами.

– Я не придурок, - бормочет он напротив моего рта.
– Думаешь, выигрыш в футбольной игре сравнится с этой победой? Прошу тебя, - кончик его языка касается уголка моих улыбающихся губ, прежде чем его уста припадают к моим. – Ты, должно быть, сошла с ума, Джонс.

Его твердый член прижимается своей шелковистой поверхностью к моему боку. И затем он перекатывается на меня, располагая свои бедра между моими. Я оборачиваю руки вокруг его плеч и вздыхаю.

– Ну, кто-то из нас сошел с ума, - говорю я.
– Это точно.

– Ммм, - Дрю целует мою шею, подбородок.
– Кто-то да, - соглашается он, шепча мне на ухо, от чего я вздрагиваю и напрягаюсь, пока его бедра слегка раскачиваются, скользя по влажности моей киски. Вскоре он окажется во мне. Но пока еще нет. Ему нравится меня дразнить. И я люблю, когда он так делает.

Однако, Дрю останавливается и поднимает голову, улыбаясь мне. В тусклом свете одинокой лампы, его глаза кажутся темно-золотыми. Его прикосновение удивительно нежное, когда Дрю проводит костяшками пальцев по моей щеке.

– Поцелуй меня, Анна, - шепчет он, пока его губы зависают в дюйме от моих.

И я потеряна. Мои руки кажутся такими тяжелыми, дрожащими, когда тянусь и пропускаю пальцы сквозь его шелковистые пряди волос и притягиваю парня к себе. Мой рот движется медленно, исследуя, запоминая все, что я так люблю в Дрю. Он отвечает мне, издавая тихий стон, его бедра приподнимаются, а затем его твердая длина скользит в меня. Заполняя.

– Еще раз, - говорит он, как только поцелуй прерывается. И я целую. Целую его, пока он удовлетворяет меня, пока мы оба не становимся слишком уставшими, чтобы делать хоть что-то большее, чем просто обниматься и прижиматься к дрожащей груди друг друга, сплетая обессиленные конечности.

И когда он переплетает наши пальцы, то шепчет:

– Останься.

И я остаюсь.

Я УСТАЛ. В течение ночи мы с Анной не могли оставить друг друга в покое. Я погрузился в сон, чтобы буквально через минуты выскользнуть из него, когда гладкие руки потянулись к моей заднице, а горячий язык заскользил по моей шее, путешествуя все ниже. Когда сладко вздохнув, засыпала удовлетворенная Анна, такая теплая и мягкая рядом со мной, я не мог сдержаться от того, чтобы накрыть ее полные груди своими руками. Моих сил было недостаточно, чтобы отказать себе в игре с ее сосками, чтобы не сжимать их и не пощипывать, пока она не заерзала под моими руками, поворачиваясь ко мне и бормоча.

– Снова?

Да, снова. И так, пока мы просто не смогли двигаться от усталости.

В ранние утренние часы я спал, ощущая теплоту ее тела возле моего бока, а ее рука покоилась у меня на груди, словно оберегая мое сердце. Такое простое действие, как сон, никогда не было настолько приятеным, как сегодня. Я разбудил ее, погрузившись в ее влажное тепло. Анна наградила меня широкой улыбкой и обернула ноги вокруг моей талии, чтобы удержать меня в себе, пока мы лениво целовались.

Сейчас, после того, как оставил ее спящей под моим одеялом и принял длительный, горячий душ, я на кухне; мои колени слабы, а член воспален, руки немного трясутся, пока пытаюсь сделать яичницу. Я терплю неудачу в этом начинании. Когда яйца становятся коричневыми и застывают одним блином, я ругаюсь и отталкиваю сковородку с конфорки.

– Тосты, - бормочу сам себе.
– Я могу сделать тосты.

– Что за ужасный запах?
– Анна выходит из моей комнаты, на ней одета одна из моих футболок, доходящая до середины ее бедра, и пара черных штанов для йоги. Мое сердце делает кульбит у меня в груди.

– Эй, - я передвигаюсь так, чтобы блокировать собой вид на улики своего яичного фиаско. Но она даже не смотрит в мою сторону. Анна бредет к мантии, где находится мой трофей Хайсмана. Я ощущаю гордость по поводу того факта, что она его заметила, хотя это, вероятно, нелепо, но мне все равно. Ее тонкий пальчик пробегает по основанию награды, на котором выгравировано мое имя.