На лезвии ножа
Шрифт:
Глава 15.
На этот раз больные провалялись в госпитале все выходные, и с трудом были отпущены мадам Помфри после грандиозного скандала, учиненного ей Снейпом. Кажется, зельевар, по совместительству штатная Хогвартская Чума, не желал давать ученикам ни единой радости в жизни. Даже Гарри, за последние месяцы привыкший к ядовитой резкости своего наставника, старался большей частью притворяться спящим, чтобы лишний раз не попадать под горячую руку раздраженного профессора. Хотя в чем-то Снейп был прав. Время, проведенное на больничной койке, ни в коей мере нельзя считать плодотворным. Тем более что даже больничный режим не избавил их от общения с директором.
Дамблдор навестил больных на следующее же утро, но к этому герои вчерашнего дня были уже готовы. Как всегда козлом отпущения был назначен Волдеморт, на которого все и списалось: и состояние Гарри, и болевой
Кроме Малфоя, к больным были допущены и Гермиона с Роном, которые поведали: в матче выиграл Хаффлпафф, что само по себе было удивительно. Капитан гриффиндорцев в подробностях расписал достоинства и недостатки обоих команд, а заодно прикинул шансы на получение Кубка школы. Он был в таком воодушевлении, что даже присутствие рядом все слышащего Снейпа его не смущало. Зато Гермиона поведала другой слух: Чоу возмущалась, и сетовала на нечестную игру хаффлпаффского ловца, он де отвлек ее от поиска снитча. Смущаясь, девушка предположила, что дело тут в парне, точнее в его отсутствии. Гарри не знал, что на это сказать, и вскоре друзья удалились, оставив его наедине с язвящим профессором.
Вся последующая неделя прошла в ожидании какого-нибудь подвоха от Дамблдора или Волдеморта. Но на удивление ничего страшного не произошло. Снейп посетил второго своего «господина», принес извинения за то, что не смог прибыть по первому зову. И был прощен за одну только информацию о связи состояния Лорда с нездоровьем его противника. В разговоре с Нарциссой Снейп высказал мысль, что Волдеморт напуган, а напуганный темный маг такой силы становится непредсказуемо опасен. Гарри предупредили о возможных осложнениях, так что теперь ему приходилось быть вдвойне осторожным. Напряжение нарастало. Его нервы стали похожи на натянутую тетиву. Юноша чувствовал, что еще немного, и он может сорваться на ком-нибудь. Единственным спасением от этого безумия были объятия, поцелуи, ласки Сириуса. Но даже они перестали его удовлетворять, хотелось чего-то большего. В этом же ему было отказано.
Гарри мог понять нежелание Сириуса менять что-то в их отношениях. Крестный по-прежнему был уверен, что происходящее между ними - нездоровое влечение, вызванное жестокой необходимостью. Может быть, если бы их не связывали, хоть и не кровные, но все же родственные узы, то Гарри удалось бы убедить мужчину, что все происходящее вполне нормально. Но помимо этого между ними стояло и вековое предубеждение общества против любовных и сексуальных отношений двух мужчин.
Как понял Гарри из бесед с крестным, гомосексуализм и в магическом мире был не в почете, если не сказать наоборот. Если магглы еще могли играть в лояльность и демократию, то вымирающий вид чародеев боролся за себя всеми доступными средствами. Каждый маг был обязан обзавестись потомством, так что непродуктивные в этом плане отношения не то что не поощрялись, но в прошлом и жестоко карались. Сейчас стало чуть проще, но волшебный мир был консервативен и менялся крайне медленно, так что большинство по-прежнему старалось скрывать свои сексуальные предпочтения от других, а часто и от себя самих. И это было логично при законах, позволяющих если не убийство, то развод без содержания с неспособной к деторождению женой, при традициях ранних помолвок чуть ли ни с колыбели и аристократических обычаях жить двойной жизнью.
Гарри все это понимал, но не собирался принимать. На удивление он совершенно спокойно отнесся к своему положению и к тому, что его тянуло к Сириусу. Но его нельзя было в полной мере называть геем: другие мужчины его не интересовали с этой точки зрения, скорее наоборот. Нет, его влечение распространялось исключительно на это красивое стройное тело, на это молодое лицо, на котором выделялись ярко-синие глаза зрелого, много повидавшего человека. Родные глаза крестного. Гарри верил, что однажды сломит сопротивление Сириуса, и тогда им обоим станет спокойнее. А пока он будет соблазнять мужчину, убеждать в своей искренности, напоминать о возможности таких отношений между ними и тогда…
Но пока это «когда-нибудь» не наступило, Гарри приходилось
удовлетворяться малым, тем более что при усиленных занятиях с наставниками у него часто не хватало сил на что-то серьезное. В воздухе носился неуловимый запах надвигающейся беды. Снейп, несмотря ни на что, боялся, что у них не хватит времени подготовить Гарри к предстоящим сражениям. Посему сутки бедного адепта уже увеличились вдвое. По его внутренним часам уже давно должно было наступить рождество, тогда как еще не выпал и первый снег. Усталость - вот единственное чувство, которое ныне сопутствовало ему в жизни. Гарри все больше стал отходить от реальности, стараясь переложить часть своих обязанностей на благоволящую к нему Гермиону. Во всяком случае, частично занятия по ЗОТС он переложил на нее, так как знал, что не выдерживает взятого на себя темпа жизни, а значит, либо сам покалечится, либо, что страшнее, покалечит других. Благодаря постоянным тренировкам со Снейпом его реакция на опасность была моментальной, палочка появлялась в руках так быстро, насколько это вообще было в человеческих силах, и сразу за этим следовало заклинание из богатого арсенала проклятий. Радовало одно, что он еще не успел натренироваться на использование «Авады», но и без того приходилось держать свои силы и рефлексы под постоянным контролем. Но именно эти способности были призваны спасти ему жизнь. И они спасли.* * *
Выбираться из теплой постели, согретой Сириусом, было трудно, но Гарри уже достаточно поднаторел в преодолении собственных желаний или точнее их отсутствия. Снейп мог гордиться проделанной работой по перекраиванию Золотого Мальчика. Теперь уже речь об избалованности не заходила, хотя и раньше она была лишь результатом предубежденности профессора. Общность цели делало одного терпимее, другого собраннее. Так или иначе, главным словом для Мальчика-Который-Выжил стало «надо». Надо выжить, надо победить, лгать, учиться до потери сил, надо… Этих «надо» было так много, и одним из пунктов в этом списке значилось - надо вернуться в Хогвартс, даже если тебе не хочется расставаться с нежным любовником.
Одевшись и поцеловав Сириуса на прощание, Гарри дотронулся до снитча на браслете и очутился на опушке Запретного Леса. Он часто выбирал это место для возвращения, так как оно было в достаточном удалении от замка, чтобы не быть обнаруженным и в то же время довольно близко, чтобы не вызвать подозрений у невольных свидетелей его отлучек. В конце концов, может человек хоть немного погулять в одиночестве? Правда, зимой этот номер не пройдет. Во-первых, шастать по сугробам - приятного мало, и совсем последнее дело, если кто-то пройдет по его следам. Гарри для себя уже решил, что с первым снегом местом его прибытия отбытия будет либо Визжащая Хижина, либо Комната Необходимости. Но сейчас он мог постоять еще несколько минут, вдыхая холодный воздух.
Приближалась зима. Ее дыхание уже ощущалось: сухое, морозное, чистое. Вскоре выпадет первый снег, а за ним придут вьюги. Земля укутается в белое одеяло, как опытная женщина, спрячет все свои недостатки, и будет соблазнять людей обещанием тепла и уюта каминных залов и рождественским настроением.
Подумав об этом, Гарри почувствовал, что ему хочется очутиться рядом с огнем, подальше от темноты и затхлого запаха леса. Он расстегнул мантию, чтобы добраться до Маховика времени и привычно воспользоваться им, чтобы вернуть себе часа три свободного времени. Но этому желанию не суждено было исполниться. Позади него послышалось рычание и хруст веток. Моментально выхватив палочку, Гарри развернулся и сходу произнес заклинание Sistifera, призванное остановить опасность в лице любой лесной твари. Снейп позаботился, чтобы юноша был готов к такому повороту событий. Правда, в таком случае профессор советовал оглушить зверя и бежать подальше, пока действие чар не закончилось, но юноше стало любопытно, и он направился прямиком к лежащему на земле существу.
Это создание было очень похоже на волка, но им не являлось. И тут из-за облаков показалась полная луна, и в ее свете Гарри с ужасом обнаружил, что смотрит на вервольфа, которым является его старый друг Ремус Люпин. Хуже того, оборотень был в сознании, и хоть не мог пошевелиться, зато мог рычать на юношу, явно не узнавая его. Предположение было одно, Ремус не выпил свое зелье, но это не объясняло того факта, что он делает вблизи от Хогвартса.
– Профессор Люпин! Ремус!
– юноша попытался достучаться до его человеческой половины, но в ответ получил только холодящий сердце рык недовольного и весьма опасного зверя. Кроме того, человеческая часть помогала ему справляться с действием заклинания и вот уже мощные челюсти щелкали, а тело дергалось в попытке добраться до жертвы. На всякий случай, Гарри отступил подальше.