На лыжне попаданец Ломаев

Пришел я опять на финиш первым по времени. Причем, не просто так, а с новым мировым рекордом,обогнав предыдущего рекордсмена, некоего О. Н. Ломаева (себя-то есть самого) почти на минуту. Как-то я раскатался, как потом себя же обгонять?

Но что интересно, мая команда пришла на финиш тесно и близко, заняв соответственно, третье, шестое, седьмое, десятое места. Немного не хватало времени, тот же талантливый Алеша Орехов, еще где-то секунд пять и взял бы «серебро». Хороший, хе-хе «юноша».

Я почему взял юношу в кавычки? Оказалось, он даже старше меня, имел какую-то отсрочку! Но бегает хорошо, учитывая, что это его первое состязание. А вот остальным надо дать по носу по обидному щелчку. Пусть моральному, но еще более болезненному. Быстрее необходимо бегать, чтобы вот так не смотреть на последние вагоны медального состава.

Наш тренер герр Эдгар Иванов темным вечером попытался снизить горячность чувств, утихомирить нас. Не получилось, однако. Я ведь и сам не тренера учусь, понимаю общую ситуацию. А заткнуть не получится, он — старший лейтенант, я — старший лейтенант. Он — не пойми кого заместитель командира роты, я — командир взвода. И ведь что интересно, такой заместитель командираспортроты не иначе, как смех не вызывает, а я командую элитных спортсменом состава «А». Сам командующий армии не гнушается со мной пообщаться.

Гм, это я не хвастаюсь, это показываю, почему я влет утихомирил и своих спортсменов, и тренера. А потом еще с полчаса учил этих горе участников побеждать. Слушали ли? А как же, если я сегодня опять победил, и опять с мировым рекордом. Я, между прочим, сам их прекрасно понимал.

Если бы такой человек (где-то так) перешел мой путь в прошлой жизни, рот я, конечно, не разевал в прекрасном беспутстве. Но, безусловно, слушал внимательно и все брал на карандаш. И ведь я, в свою очередь, не грубил, тем более, не материл, спокойно, доброжелательно указал на ошибки, когда не воспользовались удобные участки местности и, наоборот, трудности географии не учитывались. А ведь это крохи сил, потери времени. И, в конечном счете, потери на финише медали.

— Вы когда будете анализировать свой сегодняшний путь, не химичьте понапрасну, не усложняйте труд головного мозга. Один пример, после которого окончательно сложилось положение. Предфинишный участок, очень тяжелый, но привлекательный.

Казалось бы, здесь быстренько подняться, потом ускорение, а там конец трассы. Вы все так и сделали, разложив финишные места по уровню сил, учил я их, — вот как я прошел… Хорошо, как прошел Алеша Орехов?

— Прошел неспешно, но в то же время относительно быстро, сэкономил силы и прошел окончательный отрезок стремительно, — отрапортовал Костя Ситдиков, один из немногих старших прапорщиков.

Так уж объективно сложилось, что основную часть перспективных спортсменов передвигали в офицеры. И только некоторых, которые уже не казались перспективными, да и не рвались по карьерной лестнице, закреплялись в этом статусе. Вот и Ситдиков.

Я его взял за старательность, надежность и, в какой-то мере, жалостливость. Знал, звезд с неба не возьмет, но тыл команды поддержит. Вот и сегодня, подошел на финиш в числе концевых, но не самый ведь последних. А здесь один из первых сообразил.

Вот так прошли весьпуть глазами. И частично не из теории, мол, повторенье — мать ученья. Трасса-то большей частью будет та же самая, просто увеличена. И Иванов поэтому не просто кивал головой, но и продолжил наиболее умные мысли. А в конце сделал хорошие, на мой взгляд, выводы по стрельбе.

Я, кстати, об этом не говорил, потому как практической значимости такой спич не имел. А тренер просто похвалил. Ведь вся команда не сделала ни одного промаха! Я-то ладно, у меня, в конце концов, Инмар за плечом, а вот они, действительно, молодцы! И я с удовольствием присоединился к Эдгару Герасимовичу.

Очередной день у мужской части был выходной. Восстанавливались, так сказать. Заодно и болели «за наших». Женщин, между прочим, в современной армии, было достаточно много, хотя и меньше мужчин. В итоге, выступали они, на мой взгляд, бледновато. Может, Машу в армию перетянуть? На фоне сегодняшних лыжниц она, ей богу, не окажется последней. И лет ей еще немного.

На этом и окончили женские гонки. Четвертое общекомандное место в первенство СССР тоже неплохо, хотя и радоваться, в общем-то, нечего и некому.

Во второй половине дня, пока светлое время суток плавно не перешло в темень, немного побегали на лыжах. Ну и на ужин! Люди ведь не из железа сделали, чтобы каждый день бегать.

А вот питание было хорошим, восстанавливающим. Организаторы не жалели, мясо, рыба, фрукты, даже по бокалу красного грузинского вина для физического потенциала.

Вечером я буквально прокрался в город, на телефонный центр. Не от начальства, от своих же товарищей. Узнают, собаки, шутками загрызут. Это ведь я на воинской службе — старший лейтенант, на спорте — блестящий биатлонист, в обычной жизни — практически самый молодой товарищ. И не скажешь, что под физической оболочкой кроется семидесятилетний старик.

Но Маше я позвонил. Было только семь часов вечера, но мои Ломаевы (мать и сын) потихоньку укладывались спать. Нет, Игорь уже подсел на «Спокойной ночи, малыши», но смотрел ее уже в постели и в полусонном состоянии.

Пришлось нарушить их распорядок. Муж и отец все-таки! Маша сначала обрадовалась, что я на первенстве СССР в Калинине, потом обиделась, почему ей не сказал, вотяк несчастный!

Я только посмеивался, она, как и я, удмуртка по крови, фактически ругала и издевалась над собой. Миленькая моя! Предложил ей приехать с сыном в Калинин.

От неожиданности она замолчала, потом заговорила совершенно другим тоном:

— А что так просто разве можно?

Маша еще помнила, как я с превеликими трудностями кое-как приволок ее в Вологду, аж командующего 16 армии подключил, генерал-полковника! Интересовалась потом, не опасно ль было?

О-ох, смешная женщина. То ведь надо было проехать на территорию воинской части. А Кожевников уже почти знакомый. Да и я не простой старший лейтенант, а рекордсмен и призер многих соревнований!

А тут вообще чужой город и гражданская ведомственная гостиница, арендованная оргкомиссией. Были бы деньги, а номера найдутся.

— У тебя ведь, Машенька, есть немного денег? — спросил я нарочито небрежно. И, как я и ожидал, Маша задумалась, смутилась, начала мямлить о дороговизне столичного города и постоянном падении в последние годы советского рубля.

А вот это уже интересно. Если она еще заговорит о волатильности нашей денежной единицы, хе-хе! Вот современные советские и не только женщины. Не зря они стали нам, мужчинам, мозги кочкать с XIX века, потом, с ускорением, в XX столетии, а потом вообще общий обвал в XXI.