На моих условиях
Шрифт:
– Какая у тебя насыщенная жизнь, Владлена, – лениво произносит он, когда мы остаемся наедине.
Так злюсь на папу за то, что поставил меня в такое идиотское положение.
– Прошу прощения за выступление отца, – отвечаю сдержанно.
– Отчего же? – он оценивающе изучает мое лицо. – Это было даже любопытно.
Под его взглядом я вновь чувствую себя до крайности неуверенно, а ведь он даже не прилагает для этого никаких усилий! Сейчас он весь – сплошное обаяние и любезность, но меня почему-то не покидает ощущение, что в этом есть скрытый для меня смысл.
– Не думаю,
– И что же, по-твоему, интересно такому, как я? – не упускает он возможность еще сильнее смутить меня.
– Это не имеет значения, – говорю тихо, комкая салфетку. – Я не вправе судить вас.
Теперь он широко улыбается, откровенно наслаждаясь моей скованностью, а в выразительных зеленых глазах загораются насмешливые искорки.
– А ты судишь?
– Нет! Этот разговор не имеет смысла.
Андреев легко поднимается со стула и неожиданно подходит ко мне. Протягивает руку и, отбросив правила приличия, проводит кончиком указательного пальца по моей щеке. От этой вольности у меня перехватывает дыхание, а кровь стремительно приливает к щекам.
– Такая отзывчивая, – говорит он низким шепотом. – Это будет даже интересно.
Глава 4
– Что ты думаешь о Максиме Андрееве? – интересуется отец, когда гости наконец покидают наш дом.
– Почему я должна о нем что-то думать? – настороженно отвечаю я, отставляя в сторону чашку с недопитым кофе.
– Он привлекательный молодой человек. Мне показалось, вы нашли общий язык.
Знал бы ты, папа, насколько далек от истины, думаю про себя, но вслух произношу:
– Он наш гость. Разумеется, я должна была найти с ним общий язык. Это ведь важно для тебя.
Встаю со стула и, сократив расстояние между нами, обнимаю отца за плечи. Весь день он выглядел крайне напряженным и сосредоточенным, поэтому мне хочется поддержать его. Что бы там ни было, уверена, он справится – если подумать, я не знаю более сильного человека, чем папа.
– Такие парни, как он, нравятся девушкам, – продолжает отец, будто не замечая моего порыва. – Максим умный, образованный и очень хорош собой, а ты ни с кем не встречаешься.
Слова отца вызывают у меня недоумение – даже не вспомню, когда он в последний раз так живо интересовался моей личной жизнью. Да и нервное напряжение, в котором я нахожусь весь день, берет свое. Я устала и хочу вернуться в свою квартиру, чтобы спокойно провести остаток дня перед завтрашней съемкой, а не обсуждать сомнительные достоинства Максима Андреева.
– Пап, – говорю мягко, делая вид, что не расслышала завуалированного смысла его слов. – Я поеду домой, ладно?
– Андреев – выгодная партия, – не унимается он.
– Партия? – я хмурюсь, сбитая с толку его настойчивостью. – Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Отец поднимается с кресла, в котором сидел все это время, и подходит к окну. Теперь он стоит ко мне вполоборота, но я вижу, насколько бледным и осунувшимся он выглядит.
– У нас серьезные финансовые затруднения, Влада, – говорит он голосом, лишенным всяческих эмоций. – Брак с Максимом Андреевым их
решит.Что-то внутри меня болезненно сжимается, но я почти уверена, что просто неправильно все поняла.
– Пап, какой брак с Андреевым? – восклицаю я. – Я его едва знаю! И я Костю люблю, ты же знаешь. Да, мы пока не встречаемся, но…
– Ты, должно быть, шутишь! – одним взглядом отец заставляет меня замолчать. По мрачному выражению его лица понятно, что смеяться он не намерен. – Любовь, Владлена, – это сказка! В реальной жизни существуют только долг и ответственность.
– Но ты любил маму, – напоминаю я. – А я люблю Костю. Ты ведь знаешь, какой он хороший, и ты дружен с его родителями.
– Послушай меня, – отец даже не повышает голоса, но в нем появляются металлические нотки. Когда он так говорит, громкость не имеет значения. – Мы с твоей матерью из влиятельных семей с хорошим достатком. Это всегда было первоочередным. Нам просто повезло, что у нас возникли взаимные чувства. А у твоего Кости отец едва наскребает денег на отдых на Сейшелах для жены.
– При чем тут это?
– Чушь не пори! – велит он. – Андреевы решат все наши финансовые проблемы. И ты ни в чем нуждаться не будешь.
– Мне это не нужно, – говорю я, мотая головой. – Нам это не нужно. Скажи мне, сколько денег необходимо. У меня есть сбережения. И ты же знаешь, работа у меня тоже есть.
Отец подходит к столу и зажигает сигару, пуская в воздух клуб дыма.
– Очевидно, масштабы бедствия ты не улавливаешь, – мрачно констатирует он. – Если ты не выйдешь замуж за младшего Андреева, мы лишимся всего. Этот дом, дом на побережье, машины, даже твоя квартира – в залоге у банка.
Потрясенная его словами, я опускаюсь на диван. Я всегда считала себя миролюбивым человеком, но сейчас впервые хочу причинить боль другому существу. Хуже того, своему отцу.
– Но как все зашло так далеко? – бормочу я, пытаясь прийти в себя от шока. – У нас же все было, ты работал все время?..
Лицо отца напрягается. Он отводит глаза, и на мгновение мне кажется, что ему стыдно.
– Что ты сделал, папа? – требовательно спрашиваю я. – Я хочу знать.
– Несколько невыгодных вложений, – отмахивается он. – Бизнес – это всегда риск.
– Но ты на госслужбе! – восклицаю я.
– Ты в этом ничего не смыслишь, Влада! – отрезает он, явно не желая продолжать эту тему.
Я часто дышу, стараясь найти выход.
– Мне предлагали хороший контракт в Париже, – говорю я наконец. – Из-за мамы я отказалась, но, если это необходимо, я его подпишу. Мама под присмотром и…
Отец смотрит на меня почти со злостью. На его щеках вздуваются желваки. И хотя внешне он держится спокойно, яростный блеск в глазах выдает его истинные чувства.
– За содержание матери в клинике мы платить не можем. Не осталось ничего, понимаешь? – чеканит он. – Ты можешь уехать, но тогда она окажется на улице. И я тоже. У нас долги перед клиникой за три месяца. Ты хоть представляешь, какая это сумма? Я договорился с главврачом, но дольше ждать он не готов. Мои кредиторы ждать тоже не будут. Если правда о нашем финансовом положении станет известна, я, вероятно, лишусь места в министерстве.