На нашей ферме

— Или уж вам делать нечего, что вы все пиликаете на этой проклятой штуке? — кричал он.

Если мы немедленно не бросали гармонику, он вырывал ее из рук и вышвыривал в окно. Впрочем, если мы спокойно клали ее на место, он все равно хватал ее и так же остервенело забрасывал куда-нибудь. А потом весь вечер латал сургучом прорехи в ее мехах.

И все же, несмотря на сопротивление отца, мы все научились хорошо играть на гармонике. Нам это ничего не стоило. Мы учились друг у друга. Первой научилась Кейт. Она обучила Сэл. Сэл научила Дейва, и так далее. Учителем Кейт был Сэнди Тейлор. Каждый вечер, возвращаясь с поля домой, он всегда останавливался у нашей изгороди покалякать с Кейт насчет танцев. Девушки считали Сэнди первоклассным танцором — вальсировать с ним было одно удовольствие. Когда же тема танцев полностью исчерпывалась, Сэнди небрежно выдергивал волосок гривы своего коня и спрашивал:

— А как поживает гармоника?

И Кейт неизменно отвечала:

— Она у нас в полком порядке‚ — и, обернувшись в сторону дома, кричала Джо: — Джо-о! Принеси гармонику!

Джо не заставлял себя, долго ждать и немедленно появлялся с гармоникой. Сэнди в сотый раз принимался разглядывать гармонику со всех сторон, смеялся, какие ремни из кенгуровой кожи приделал к ней Дейв и как обклеены мехи полосками оберточной бумаги, чтобы не выходил воздух. Затем, перекинув левую ногу через луку седла, он вместо увертюры проходился по всем ее клавишам и принимался играть одну за другой всякие мелодичные песенки, вроде «Скалиста дорога до Дублина» или «Ветерок в ячмене», и так нажаривал без устали до самой темноты, пока не выходила мать и не приглашала зайти к нам поужинать; разумеется, он никогда не отказывался. После ужина Сэнди снова брался за гармонику, и начинались танцы.

Как-то раз в пятницу вечером Андерсоны устраивали бал. От нас были приглашены только Кейт и Дейв. Дейв очень этим гордился. Это было первое в его жизни приглашение! Как усердно он готовился к балу! Накануне вечером отец послал его отвести лошадей на верхний выгон. Дейв отправился туда в приподнятом настроении. Когда он выпустил лошадей в поле, солнце уже заходило. Кругом было тихо, только птицы щебетали, устраиваясь на покой. Дейв был преисполнен трепетом ожидания и предвкушения завтрашнего праздника. Бросив поводья на шею своего коня, он осмотрелся, выпрямился, сначала грациозно поклонился молодым деревцам направо, затем отвесил поклон пенькам налево и, мурлыча себе поднос какую-то мелодию, пустился в пляс по узенькой полоске поля, где не было травы, Раскрыв объятия, словно заключая в них прекрасную партнершу, он закружился как волчок. Потом остановился, перевел дыхание и, снова подхватив воображаемую партнершу, понесся с нею по полю. А младший Джонсон изумленно созерцал все это из-за изгороди; поглазев немного, он опрометью кинулся к нам домой.

— Миссис Радд! Миссис Радд! — крикнул он, подбегая к веранде.

Мать вышла из дома.

— Что с вашим Дейвом?

Мать похолодела.

— С ним что-то неладное.

— Бог мой! — воскликнула мать. — Что случилось?

Младший Джонсон замялся: он не решался сказать.

— Да говори же, что с ним? — простонала мать.

Младший Джонсон подошел поближе и выпалил:

— Он… сошел с ума!

— О господи!

— Истинно так, миссис Радд. Я только что видел его там, на вашем выгоне. Он начисто спятил!

В этот момент на дорожке показался Дейв. Он ехал, весело насвистывая какую-то песню. При виде его младший Джонсон поспешно ретировался.

Мать долго изучала Дейва мрачным, подозрительным взглядом, а затем принялась его выспрашивать.

— Да я просто повторял там фигуры танцев, — сказал Дейв, криво улыбаясь.

На свадьбе Кейт и Сэнди Тейлора мы по-настоящему оценили, какое счастье уметь танцевать. Мы с нетерпением ждали этого дня и без конца говорили о нем. Как мы радовались, что свадьба будет сыграна в нашем доме! Ведь это означало, что мы все будем гулять на ней. Наши мысли были так поглощены этим событием, что работа валилась из рук. Даже отец, казалось позабыв все свои невзгоды с кукурузой, не вспоминал о предстоящей тяжбе с Миком Бреннаком, который грозился взыскать с него половину стоимости за изгородь, разделявшую их участки.

Мать велела побольше запасти воды, чтобы гости могли утолить жажду. Сэнди впряг свою лошадь в салазки и отправился вместе с отцом и Джо к роднику за водой. Салазки представляли собой развилистый сук дерева — нечто вроде упрощенной тележной рамы, только без колес. К концу сука припрягалась лошадь, а задние концы развилины были скреплены перекладиной, чтобы бочка не вываливалась при подъеме в гору. Сэнди вел коня под уздцы и нес ведро. Отец шел впереди, расчищая дорогу от камней. Джо сидел верхом на бочке, чтобы она не опрокинулась. Меньше трех человек с салазками не управлялись.

Воду они привезли слишком «густую». Перед ними у родника побывал старый Андерсон и порядком взмутил ее, вытаскивая своего вола. Но отец насыпал в бочку побольше золы, и вода очистилась.

У каждого из нас было свое дело. Сэнди разбирал перегородку и украшал комнату ветками. Девочки с матерью готовили еду и оклеивали газетами стены. Отец собирал коровий помет и обновлял пол.

До свадьбы оставалось всего два дня, а дел было хоть отбавляй!

Отец месил смазку для пола, засунув руки в ведро выше локтей; с одной стороны от него лежала куча коровьего помета, с другой — куча песка и лопата. Дейв и Джо сжигали дохлую корову, только что околевшую перед самым домом, а Сэнди уехал в город покупать новые брюки из твида.

К нашему дому подъехал какой-то мужчина в длинном черном сюртуке с белым воротничком и новенькими крагами на ногах. Поговорив с отцом, он сошел с коня. Вид у отца был преуморительный — он распрямился и стоял, широко раздвинув руки, с которых капала навозная жижа. Из дома вышла мать? Незнакомец пожал ей руку — отцу он почему-то не захотел, — и они прошли в дом. Отец остался во дворе мыться.

Дейв послал Джо разузнать, что это за человек. Отец объяснил ему шепотом, что это пастор, мистер Макферсон, который будет венчать Кейт и Сэнди. Дейв присвистнул и подкинул дровишек в костер. Мать позвала его и Джо, но Дейв не пошел. Немного позднее он кинул еще поленце и тогда все же решил посмотреть, чем они занимаются в доме.

Подойдя к окну, Дейв заглянул в комнату. Не поверив своим глазам, он просунул голову поглубже. Все, кто были в комнате, стояли на коленях и что-то повторяли за пастором. Дейв обрадовался, что обошлись без него.

Занятное получилось молебствие! В тот самый момент, когда пастор произнес: «И не введи нас во искушение», в открытую дверь проскользнула здоровенная собака и хапнула со стола свежее мясо. Дейв, правда, успел ее перехватить у дверей и как следует наподдать. Отец только издал стон и заерзал на коленях.

После ухода пастора отец заметил, что вся его проповедь «Что посеешь, то и пожнешь» — сущая чепуха, и рассказал, как он однажды посеял в поле два бушеля ячменя, а собрал вместо этого здоровенный стог ржи.

Свадебный пир начался в три часа дня. Большинство гостей приехали еще до обеда. А Гамильтоны появились сразу же после завтрака. Один лишь Джим Маллинс прибыл к самому обеду.

А уж сколько было повозок! Все они даже не уместились во дворе.

Гости сидели рядком под изгородью, ожидая начала церемонии. Последним прибыл пастор. Входя в дом, он стукнулся головой о кенгуровый окорок, свешивавшийся с крыши веранды. Отец посмотрел на качавшийся окорок и сердито сказал Джо:

— Я же велел тебе снять его еще утром!

Джо отцепил окорок и огрызнулся:

— А куда я его перевешу? В другом месте его хапнет собака!

Отец попытался выдавить смешок и сказал громко, чтобы все слышали:

— А для кого же еще это мясо, как не для собак? — и поспешил спровадить Джо, прежде чем тот успел что-либо возразить.

Джо ничего не понял.

— Ты что же хочешь, чтобы все знали, что, мы едим кенгуровое мясо? — шепнул ему отец, засовывая окорок в мешок.

Только тут Джо смекнул, в чем дело.