На незримом посту - Записки военного разведчика

Вдруг мое внимание привлек пассажир в наброшенной на плечи офицерской шинели, под которой виднелся поношенный китель. Его пожелтевшее, осунувшееся лицо говорило о том, что он, видимо, совсем недавно встал с госпитальной койки. Рядом с ним сидели две немолодые дамы. Они вели какой-то пустой разговор со своим соседом, внешне чем-то напоминавшим врача, а затем что-то спросили у офицера. Я расслышал только его ответ.

–  Я попович, у отца весь доход с полоски. Думаю все же, что отец не откажется какое-то время кормить защитника отечества! - с горькой иронией произнес офицер. - А потом посмотрим...

–  На службу куда-нибудь? - спросил пассажир, которого я принял за доктора. - А кто вы по специальности?

–  Моя специальность? Убивать людей! Прямо из духовной семинарии попал в школу прапорщиков. Два года просидел в окопах, а затем два года - после газовой атаки в Мазурских озерах в 1915 году - по госпиталям валялся. Другие за это время образование получили, а я? Теперь опять белоподкладочники верховодят, нас, как пешек, на темные дела толкают!

–  Россию, молодой человек, от немцев и большевиков защищать надобно, назидательно произнес священник.

–  Не от бога ли вы это слышали? - раздраженно прервал его офицер. Разве мы обязаны жертвовать своей жизнью ради фабрикантов и помещиков?

–  По обличью вы человек с искрой божией, интеллигентный, а рассуждаете, как товарищи на митингах, - укоризненно произнес батюшка.

–  Товарищи на митингах - мои товарищи. Мы вместе в окопах страдали, стыли и гнили... И теперь вместе будем!

–  Это недостойно русского офицера! - возмутился доктор.

–  А мы сами разберемся, что достойно, а что недостойно! - неожиданно спокойно ответил офицер. Он поднялся, взял чемодан и направился к выходу.

Священник перекрестился.

–  Развращение коснулось всего народа. Сын духовного лица, а о чем помышляет... О господи!

–  Случай уникальный. Офицер и так настроен! - заметила одна из дам. - У меня два брата офицеры, но рассуждают они по-другому...

–  Бацилла демагогии поразила многих очень быстро и глубоко, драматическим голосом произнес доктор, ни к кому не обращаясь.

–  У нас в Воронеже сын священника Снесарева, Андрей Евгеньевич, одаренная личность. Может быть, слышали о нем? - продолжала дама. Университет окончил, стал математиком, потом лингвистом. Можете себе представить, четырнадцать языков знает. И вдруг увлекся пением, закончил консерваторию и дебютировал в Большом театре в "Гугенотах". В частных концертах пел с Собиновым. Затем поступил на военную службу и, ко всеобщему изумлению, стал востоковедом, военным географом, написал много книг и даже учебник по военной географии России. Генерал-лейтенантом был, а нынче, говорят, у красных войсками командует.

–  Боже мой! За кого пошел сражаться? - вздыхая, проговорила другая дама.

Настроение покинувшего вагон офицера меня порадовало. Этот в белую армию не пойдет. И таких с каждым днем будет все больше. Посмотрев в окно, я увидел, что мы проезжаем узловую станцию Кинель.

На станции Кротовка, где мне предстояло сделать пересадку, вместе с толпой пассажиров я направился к платформе узкоколейки - там уже стоял поезд на Сургут. Но не успел я дойти до своего вагона, как раздался третий звонок; пришлось на ходу вскочить на подножку соседнего. Кондуктор попросил подняться в вагон. Это был вагон второго класса. Чтобы не задеть стоявших в неосвещенном тамбуре офицера и какого-то молодого человека в штатском, я осторожно прошел мимо них и направился в противоположный конец коридора, поближе к своему вагону, как вдруг за моей спиной раздался голос, который показался мне знакомым:

–  Позвольте, позвольте! Это по меньшей мере невежливо проходить мимо старых знакомых.

Я оглянулся и увидел голицынского агронома в офицерской форме с погонами поручика.

–  Рад вас видеть! - произнес я, поклонившись, и хотел было следовать дальше, но понял, что мне это не удастся, и остановился.

–  Рады? Извините, но я этому не верю. Впрочем, далеко ли путь держите?

–  Вероятно, туда же, куда и вы.

–  А не думаете ли вы, что вас там могут повесить? Кое-кто не забыл, с каким усердием вы занимались реквизицией священной собственности.

" - Я только выполнял приказ, как и вы. Мы делали одно общее дело.

–  Неужели? А я и не догадывался, - разглядывая меня, продолжал агроном. - Чем же вы сейчас занимаетесь? По-прежнему организуете коммуны? Или вам наскучила политика?

Он говорил громко и подчеркнуто иронически, чтобы привлечь внимание пассажиров.

–  Сейчас я занимаюсь своим настоящим делом. Я коммивояжер, а еду в имение князя Голицына, чтобы забрать припрятанное там оружие, деньги и еще кое-что...

–  Ваши басни я дослушаю в другом месте. Дмитрий Петрович! - окликнул он офицера, вышедшего из купе. - Вот не думал, что встречу вас здесь!

Агроном подошел к невысокого роста, сухощавому большеголовому штабс-капитану, обнял его и что-то стал ему шептать.

Судя по тому, как штабс-капитан исподлобья смотрел на меня, нетрудно было догадаться, что говорил ему агроном. До станции Сургут рукой подать, обязательно сдадут, мерзавцы, коменданту, подумал я. Выход был один: попытаться выпрыгнуть на ходу из поезда. Закурив папиросу, я шагнул в тамбур и нажал на ручку двери.

–  Что вы делаете? Просквозит! Смотрите, как дует, - запротестовал собеседник агронома.

–  Боитесь простудиться, не стойте у двери, - тихо сказал я ему и, рывком отворив дверь, выбросился с чемоданом из вагона.

Толчок был довольно сильный, и, скатившись с насыпи, я угодил в затянутый тиной кювет. Слышал, как завизжали тормоза, и понял, что поезд остановили. Вскоре увидел людей с фонарями и притаился. Кто-то пробежал совсем близко от меня. Через несколько минут паровоз пронзительно свистнул, и состав тронулся.

Поднялся я с трудом и, превозмогая боль в ноге, побрел в сторону от железной дороги. Вскоре увидел стог сена и, зарывшись в него, несмотря на боль в ноге, заснул. Когда проснулся, заря охватила уже треть неба. Попробовал встать, но не смог. Огляделся кругом: проселочная дорога рядом; авось кто-нибудь подвезет до села.

Закатал правую штанину и увидел, что нога распухла. Обливаясь холодным потом, пополз к дороге, по которой тащилась телега. В ней - парень и две девушки в подоткнутых юбках.

–  Эй, друг, прихвати-ка меня, пожалуйста, по пути, - попросил я возницу, когда телега поравнялась со мной.

–  Это с чего же каждого прихватывать буду? - лениво отозвался парень, но лошадь все же остановил. - Изувечился-то где?

–  В Самару мотался, чтобы подлечиться, но там неразбериха, едва ноги уволок. В вашей деревне фельдшер найдется?

–  Лекарей не было и нет, а знахарь есть, лечит что твой дохтур, ответила похожая на татарку девушка и локтем толкнула парня:

–  Помоги человеку на телегу взобраться. Такое с каждым может случиться.

–  Тутошний аль сторонний? - спросил тот и тронул лошадь, видя, что я взобрался и без его помощи.

–  Из Семенкина. За Исаклами. Слыхал такое село?

–  Как не слыхать... Село базарное, перед германской с тятькой ездили туда менять жеребца, - сказал парень, подозрительно всматриваясь в меня. Но жеребец само собой, а ты как человек - сам собой. Так вот: кто такой будешь - товарищ аль господин? Потому как у мене сумления имеются...