На незримом посту - Записки военного разведчика

–  Да ничего не произошло, - отвечает старуха, подслеповато глядя на меня. - А ты, часом, не Кузьмичев?

–  Нет, не Кузьмичев, а что?

–  Коли не Кузьмичев, так и не спрашивай.

–  Так где же начальство, мать?

–  Знамо дело где - на митине. Это у них так заведено: утром митин, в обед тоже митин.

–  А где сейчас этот митин? - подражая ей, допытывался я.

–  Поди, в биоскопе аль на церковной площади.

* * *

Зал кинотеатра был переполнен. Дым, духота. Кому не хватило стульев, стояли в проходах, сидели на полу перед авансценой, на подоконниках.

Пробираясь к трибуне, за которой стоял Валериан Владимирович Куйбышев, я подумал, что легче перейти линию фронта, чем попасть на сцену. Однако это мне все же удалось, хотя и пришлось поработать локтями.

Добравшись до президиума, я шепотом, чтобы не мешать докладчику, сказал председателю собрания, что мне безотлагательно нужно сообщить Куйбышеву важные сведения.

–  Нельзя! Закончит доклад, тогда валяй сколько угодно, - не глядя на меня, ответил председатель. - Послушай и ты. Полезно.

–  Очень срочное дело, - пытался я уговорить его. Но председатель был неумолим.

–  ...Седьмого марта этого года отделение Национального совета Чехословакии, - говорил в это время Куйбышев, - получило первый взнос от французского консула в сумме трех миллионов рублей, а всего по четвертое апреля - одиннадцать миллионов сто восемьдесят тысяч рублей. От английского консула - восемьдесят тысяч фунтов стерлингов. Вот за эти деньги и продан чехословацкий корпус французским и английским империалистам!..

Куйбышев говорил о том, что самолеты белых, на крыльях которых намалеван череп с перекрещенными костями, разбрасывают листовки с призывом убивать коммунистов, что распространяются провокационные слухи, будто убит не Муравьев, а его двойник, что контрразведка белых наглеет с каждым днем. Отравление питьевой воды и пищи красноармейцев, организация террористических групп в нашем тылу, пуск паровозов навстречу нашим бронепоездам, убийства из-за угла - все это стало каждодневным явлением. Но упоенная временным успехом белогвардейщина не замечает, подчеркнул Валериан Владимирович, что в ее организме уже развивается микроб: из районов, захваченных белочехами, доносится ропот народа, испытавшего произвол карателей. Революция расщепила мир, чтобы соединить народы земли!

Куйбышев закончил призывом встать на защиту революции. И я тут же коснулся его плеча:

–  Неотложное дело, Валериан Владимирович!

–  Что случилось?

Куйбышев недовольно посмотрел на меня: дескать нашел время...

–  В любую минуту чехословацкие войска могут ворваться в город!

–  Каким это образом? От Мелекесса до линии фронта...

–  Они обошли наш левый фланг и идут на Мелекесс, - тороплюсь я.

–  Откуда такие сведения?

Куйбышев явно озадачен.

–  Я только что приехал с передовой, разговаривал там с перебежчиками.

Куйбышев оглядел зал, подумал, поправил шевелюру и повернулся к президиуму:

–  Предлагаю перерыв минут на пяток.

Председатель поднялся, стукнул карандашом по графину, спросил:

–  Возражениев не будет? - И, получив согласие зала, предупредил: - В таком разе с местов не сходить!

–  Как это случилось? - отойдя в глубину сцены, спросил Куйбышев.

Выслушав меня, подошел к председателю собрания:

–  Чтобы не оказаться в ловушке, придется собрание закрыть и всем разойтись.

Когда я вышел из кинотеатра, меня догнал связной Якова Кожевникова бородач Дубинин и повел в домик с вывеской "Бакалейные товары". Это была одна из наших конспиративных квартир.

–  Тебе предстоит новое задание, - огорошил меня Дубинин.

–  Что это за задание?

–  Срочно нужны новые данные о численности войск противника на Волго-Бугульминской железной дороге. - Дубинин критически оглядел меня с головы до ног. - Поэтому тебе прежде всего надо сменить одежонку. В этой куртке ты уже появлялся у белых. Чтобы не искушать их контрразведку, облачайся в солдатскую рвань...

С этими словами он вытащил из-под стола вещевой мешок и бросил его к моим ногам.

Пока я пришивал недостающие пуговицы, без которых невозможно было обойтись, Дубинин приготовил удостоверение на имя выписавшегося из госпиталя ефрейтора.

–  С этой липой не пропадешь! - сказал он. - На всякий случай мы тебе подыщем еще и подходящего напарника, и ты сейчас же двинешься выполнять задание. Сведения нужны позарез. Вернешься - доложишь Куйбышеву.

Дубинин открыл дверь в соседнюю комнату и сказал:

–  Маня! Сходи-ка на вокзал и присмотри демобилизованного солдатика, едущего на восток. Прикрытие товарищу. Понимаешь?..

Со станции Мелекесс я ушел незадолго до ее захвата белыми. Суетились люди, пыхтели готовые к отправлению паровозы с прицепленными вагонами, где-то вдалеке бухала пушка. Рядом со мной шагал заросший до самых глаз щетиной солдат Василий, которому посчастливилось бежать из немецкого плена. С начала пятнадцатого года Василий батрачил у немецкого помещика под городом Котбус. Газет он не читал, империалистического фронта не разлагал, за революцию не дрался, в полковой комитет его не избирали. Таких, как Василий, петроградские рабочие называли обломками империи.

–  Как ты, земляк, разумеешь? - спросил он меня, когда нам удалось забраться в товарный вагон, - великая Расея без царя справится? А?

Солдат громко прочистил свой припухший нос, поправил за плечами тощий мешок и, прищурившись, с тоской посмотрел на заросшее бурьяном поле.

–  Народ без царя проживет, - успокоил я его. - Справится...

–  Чудно! Право слово, чудно, - покачал головой Василий. - А вот в Германии от своего хозяина я другое слыхал. Он говорил: Расея в петлю попала...

Изголодавшийся, забитый в неволе солдат привязался ко мне, рассказывал о своей жизни в плену и без конца удивлялся переменам, происшедшим на родине.

–  ...Раньше на огне меня жги, того бы не сделал, а теперича все одно, закону-то настоящего нету... Пропади пропадом, решил запродать свой револьверт, а на вырученные денежки мамане подарочек справить. Как ты советуешь?

–  Смотри, как бы шомполов не всыпали...

–  Шомполов? За что? У любого демобилизованного найдешь обрез али гранату.