На новой земле

— А когда это было снято?

— Которая?

— Похоже на аннапразан.

— Ах, эта! — Судха воткнула зубочистки в нарезанный кружками лимон и вытерла руки о передник, мысленно вернувшись в тот день, когда Нилу исполнилось полгода, и они праздновали аннапразан — первый прием твердой пищи. Ее родители прилетели в Лондон, чтобы присутствовать на церемонии. — Знаешь, мы ведь не собирали много гостей, — пробормотала она, как будто извиняясь, — так, слегка отпраздновали дома.

По традиции первую ложку риса должен был давать малышу дядя по материнской линии, но в отсутствие Рахула это сделал отец Судхи.

Рахул осторожно посадил Нила на высокий стульчик и прошел в прихожую, где висел его блейзер. Из внутреннего кармана он извлек бумажник и раскрыл его, показав Судхе фотографию симпатичной девочки с веснушчатым носом и светлыми волосами, забранными в два хвостика.

— Это Кристалл, — сказал он с гордостью, объяснив, что специально построил свой рабочий график так, чтобы встречать девочку после школы и кормить обедом. Чаще всего он успевал даже приготовить ужин к тому времени, как Елена возвращалась с работы, а ему самому надо было отправляться на смену. Рахул не показал сестре фотографию Елены, но Судха и так хорошо ее запомнила по их единственному визиту. Она не спросила Рахула, женился ли он на Елене и хотят ли они завести общего ребенка. Всю жизнь Судха помогала брату, а вышло так, что именно Елена в конце концов спасла его от пьянства.

— Чудесная девочка, — одобрительно сказала Судха, кивая на фотографию Кристалл.

— Я ее обожаю, — с чувством произнес Рахул, убирая фотографию, — как ты думаешь, если я куплю ей что-нибудь английское, например игрушечный чайный набор, ей понравится?

Он подхватил Нила и поднял его на вытянутых руках, а потом слегка подбросил к потолку. Нил издал восторженный визг, а Рахул прижался щекой к его животику и сделал вид, что кусает.

— Осторожнее! — встревоженно сказала Судха.

Рахул опустил малыша, который с нетерпением ждал продолжения игры, но вскоре снова начал тормошить и щекотать его, так что визг и смех вновь заполнили кухню.

— Да успокойся ты, диди, не нервничай. Я теперь сам отец.

За ужином Судха и Роджер пили белое вино, но Рахул попросил только тоник с апельсиновым соком. Судха накрыла круглый стол на открытой террасе с видом на розовые кусты, которые буйно цвели, несмотря на отсутствие внимания со стороны хозяев. Она чувствовала некоторую неловкость из-за вина, не зная, стоит ли ей пить в присутствии Рахула. Правда, какие-то меры предосторожности она все-таки предприняла: обернула несколько початых бутылок виски, оставшихся после празднования новоселья, в старые свитера и спрятала в ящике комода в спальне, зная, что Роджер не заметит их отсутствия в кухонном шкафу. Нил сидел на коленях Рахула и слизывал с его пальцев картофельное пюре.

— Первый раз в Лондоне? — спросил Роджер Рахула.

— Да, если не считать бесконечных часов, проведенных в Хитроу на пути в Калькутту, — ответил Рахул, и Судха тут же вспомнила их поездки в Калькутту к бабушкам и дедушкам. В Индии они спали всей семьей на одной кровати, часто бывало, что и мылись вместе, смотрели на мир как будто одной парой глаз. Даже жаль, что эти визиты теперь уже не повторятся.

Рахул перечислил достопримечательности, которые хотел посетить: Британский музей, дом-музей Фрейда, Музей Виктории и Альберта, — и спросил, успеет ли он съездить на один день в Стратфорт-он-Эйвон к могиле Шекспира. Казалось, что после стольких лет затворничества он жаждет общения с миром. Роджер принес ему путеводитель по Лондону и стал рассказывать, какие музеи он считает наиболее интересными и что идет на этой неделе в театрах. Слушая его, Судха вдруг осознала, что муж совершенно не знает ее брата — они так и остались практически незнакомыми друг другу людьми.

— Вообще-то я хотел бы провести как можно больше времени с Нилом, — сказал Рахул. — Если хотите, я могу свозить его в зоопарк.

Судха пришла в смущение и посоветовала брату использовать свободное время, чтобы лучше узнать Лондон: дневные часы малыш все равно проводил с няней, зато вечером Рахул мог забавляться с ним сколько душе угодно.

— Ну, когда же появится следующий? — спросил Рахул. Он посадил Нила на коленку и теперь качал ногой, изображая тряску на дороге.

— Следующий что?

— Следующий ребенок.

— Ты что, спелся с ма? — спросила Судха, смеясь, но тут же одернула себя.

— Кого ты хотел бы получить себе в друзья, приятель? — спросил Рахул Нила, поворачивая его к себе лицом. — Маленького братика, такого как я, или, может быть, сестричку?

Поскольку Судха и так уже невольно упомянула родителей, она решила нарушить их молчаливый уговор и рассказала Рахулу последние новости: будущей весной их отец собирается выйти на пенсию, и родители подыскивают квартиру в Калькутте.

— Они и сейчас там, — призналась она.

— Значит, они не в Вейленде?

— Нет. — К тому же это был хороший повод ничего не говорить родителям о визите брата.

— Они что, собираются переехать туда навсегда?

— Возможно. — Она рассказала Рахулу о больном колене отца, ему предстояла довольно болезненная операция. Пока здоровье родителей можно было назвать удовлетворительным, но Судха знала, что однажды она получит известие о более серьезных неприятностях, и до тех пор, пока Рахул будет оставаться «в бегах», решение родительских проблем ляжет только на ее плечи.

После ужина Роджер убрал со стола, а Судха поднялась наверх приготовить Нилу ванну. Рахул отправился месте с ней, сел на закрытое сиденье унитаза и пускал через трубочку пузыри все время, пока Судха намыливала малыша и купала его. Нил пришел от пузырей в экстаз, заливался смехом при виде россыпи переливающихся всеми цветами радуги пузырьков и бил по ним мокрой ручкой.

― Ну все, дружок, пора спать, — сказала Судха через пару минут, вынимая свое мокрое сокровище из ванны и вытаскивая пробку, чтобы дать воде стечь. Она потянулась за полотенцем, закутала Нила с головы до пят и хорошенько растерла.

— Скажи спокойной ночи своей мами.

― А как он их называет? — поинтересовался Рахул.

— Кого?

— Ну, наших родителей.

Судха поколебалась, хотя ей не пришлось думать, чтобы ответить.

— Даду и дида.

— Так же, как мы называли своих бабушек и дедушек, — мечтательно произнес Рахул, и голос его смягчился. Он наклонился к Нилу, глядя в блестящие глазки малыша. — Бьюсь об заклад, дружище, ты для них — маленький божок.

— Это точно, — подтвердила Судха, смеясь. — Представь себе, мы до сих пор еще не развернули все подарки, который Нил получил на Рождество.

— А какие у вас планы на следующее Рождество?

— Родители собираются праздновать его с нами, — смущенно сказала Судха, исподволь наблюдая за его реакцией. — И конечно, мы были бы очень рады видеть тебя. Может быть, ты возьмешь с собой Елену и Кристалл? Вы могли бы остановиться в отеле… — Судха оборвала себя, понимая, что такая идея звучит совершенно нелепо. Она стояла перед братом затаив дыхание, готовая к тому, что он скажет «никогда!» и вновь исчезнет из ее жизни. Но он сказал:

— Спасибо за приглашение, я подумаю, как это можно организовать, — и вышел из ванной, оставив ее стоять с бьющимся сердцем: без формального объявления о перемирии он дал ей понять, что больше не хочет войны, что готов вернуться в семью.