На отшибе

– Наверно, так и есть, – немного с грустью, согласилась с ним эринианка. Лок хотел что-то сказать на это, но передумал и замолчал. Эгина поставила пустую кружку на песок, что могла означать окончание беседы. Прежде чем уйти, она поинтересовалась, что здесь строят. Танкист предположил, что грузовой порт.

– На горе? – усомнилась Эгина.

– На горе контору и смотровую вышку поставят, может даже маяк, под горой пирс в море выведут, цистерны с топливом поставят, да ангар для контейнеров – вот и весь порт, – представил Локлир, его слова вполне могли оказаться правдой, – Сюда иногда баржи подходят и прямо в берег втыкаются. С причалом явно удобнее будет.

Эгина пока ещё не видела возле острова ни одного судна: «Так ведь оползни здесь случаются. Ненадёжный же порт выйдет», – возразила она. Лок тихо усмехнулся: «Я думаю, оползни из-за них самих, ТО-шников, происходят, то они и не боятся строительство здесь вести. Роют под горой. Поди, алмазы ищут, но вряд ли они здесь есть. На Каракале – только песок».

– Где же тогда вход в шахту?

– В гроте, со стороны моря. То к нему никого и не подпускают.

– Берег обваливается, поэтому не подпускают ведь.

– Это они так говорят. Хочешь верь, хочешь нет.

Эгина ненадолго замолчала и задала ещё вопрос: «Они тебе не нравятся? Сотрудники ТО».

– Почему ты так решила? – было интересно узнать Локлиру.

– Ну, ты их ТО-шниками назвал – не слишком уважительное обращение, – считала его собеседница.

– Чем дольше наблюдаешь за людьми, тем больше в них разочаровываешься, – это можно было считать положительным ответом, – Не во всех, конечно, но во многих… А как их ещё назвать? Они и сами себя иногда так называют… Впрочем, как раз, наверное, те, кто коллег и не уважает.

В разговоре возникла пауза.

– Ну, я пойду. Надо хоть немного поспать, – Эгина, забрав рюкзак и циновку, отошла в сторону. Локлир не сказал ей ничего вдогонку. Иногда он видел, как она подолгу сидит в темноте в то время, как вокруг все уже давно спят. Так она поступила и в этот раз. Костёр возле тягача давно погас, а Эгина всё сидела в потёмках.

На утро, не выспавшись, она проснулась довольно разбитой. У неё было полчаса, чтобы приготовиться к трудовому дню. Когда Эгина мало-мальски привела себя в порядок, Локлир снова предложил ей чая. Работница украдкой взглянула в сторону бытовки. Оттуда на неё поглядывали, похихикивая, копатели и копательницы. Идти к ним за горячей водой Эгине не хотелось, и она приняла предложение танкиста. Тот обратил внимание, что она не торопится делать глоток первой, как и вчера, но ничего не сказал об этом. Беседы не вышло, Эгина выпила кружку чая залпом и сразу собралась идти в карьер. Подняв с песка рюкзак, она задержалась в растерянности.

– Давай, в танк заброшу, – предложил Локлир, – Если что не так с вещами будет, побьёшь меня лопатой.

– Побьёшь-то, – Эгина не успела согласиться, внезапно, позади неё, раздался голос Орлина «Я побью».

– Ну, ты возможность не упустишь, да. Я знаю, – ответил ему Лок, не понимая его агрессивности к себе, – Просто озлобленный юноша, – мысленно полагал он, – Его все раздражают, не только я.

Эгина бросила рюкзак перед ним: «Только таблетки не ешь».

– Не буду, – заверил танкист. Орлин пригрозил ему кулаком и направился к мосту.

– У меня свои есть, – добавил Локлир, подняв рюкзак, – Ремкомплект на всякий случай. Я твою циновку под бревно суну.

– Ладно, – Эгина понуро побрела в карьер. Сегодняшний рабочий день был похож на все остальные: и люди, и техника, копали, ровняли, загружали песок в грузовики. Изредка появлялся «тягач» с брёвнами. Ими укрепляли осыпающуюся дорогу и сооружали не особо прочные мосты через провалы.

Опять случился оползень. Кто-то, злой шутки ради, попытался столкнуть Орлина в образовавшийся провал, но сам оказался там. Поднялось много шума, но ничего страшного не произошло. Горластая бригадирша отправила Орлина чистить картошку. Его обидчик, за выкрики издалека, получил в лоб метко брошенной картофелиной.

Наступил обед. Эгина села под деревьями с тарелкой растворимого супа. В нём было больше солёно-перчёной воды, чем густого. К густому относились лишь мелкие макароны, больше ничего. Картошку собирались жарить вечером. Эгина не собиралась её есть, вкус портил пережжённый лук. Проглотив суп и оставив тарелку возле циновки, Эгина подошла к чаёвничающему возле «тягача» Локлиру.

– Чая? – предложил тот.

– Рюкзак, – попросила Эгина.

– Сейчас, – Локлиру не хотелось отрываться от чаепития, но он без возражений сползал в танк за её вещами, раз уж взялся их хранить. Эринианка отошла с рюкзаком к циновке и достала из него пакет с лекарством. Она проглотила таблетку, не запивая, и положила один блистер во внутренний карман куртки, чтобы не просить Локлира часто доставать из танка её рюкзак.

Эгина, не очень охотно, вернулась к тягачу. Возможно, на самом деле, ей хотелось поболтать с его водителем, но она считала это лишним. Тот понял, что рюкзак надо закинуть обратно: «После чая, ладно? Ты бы наливала себе тоже». Эгина задумалась: брать кружку с собой, к циновке, или пить здесь. Лок почувствовал, что ей не нужно его радушие. Это немного огорчило его, но в то же время и удивило. Чаще всего, окружающим постоянно было что-то нужно от него, а ей – ничего.

Эгина посчитала, что, если сейчас она уйдёт от тягача, танкист не положит в него рюкзак. Танк выглядел наиболее надёжным местом для хранения вещей, чем какое-либо другое здесь, на Каракале. Пользуясь, возможно, недолговременным предложением Локлира хранить вещи, эринианка села возле костра, прямо на песок. Лок не спешил задавать прямые нескромные вопросы, а на какие отвлечённые темы лучше говорить, не знал: «Можешь спрашивать меня обо всём, что интересно», – предложил он Эгине выбрать самой. Та только помотала головой, заваривая чай.

– Плохой я собеседник, – сказал, словно сам себе, опустив взгляд, Локлир.

– Нет, – опровергла его мысль Эгина.

– Так диалог-то не идёт, значит, плохой.

– Вчера шёл.

Лок задумчиво замолчал и вскоре предложил: «Завтра – выходной, – единственный на неделе, – Могу поучить танк водить».

– Нет, не надо, – безрадостно отказалась Эгина.

– Это не так и сложно. Ты быстро сообразишь, что к чему, – танкист подумал, что она отказывается от неуверенности или смущения, но дело было не в этом.

– Не надо, – повторила эринианка, – Я уже не такая, как прежде.

– А какая?

– Нездоровая, – Эгина погрустнела.

– Если ты песок целый день кидать можешь, значит и с управлением должна справиться, – не понимал, в чём заключается её нездоровость Локлир. Копательница помотала головой и бросила чайный пакет в костёр, полетели искры.

– Ладно, можешь ничего не объяснять, – перестал настаивать Лок. Молчать было неудобно, и он продолжил: «К зиме строительство, наверно, заморозят. Тёплые вагончики вряд ли найдутся. Вот и думаю, куда бы мне податься. Возможно, мне предложат стройку охранять. Для одного-то тёплую бытовку раздобудут… должны бы. А если нет? На лесоповал-то не очень хочется, не люблю я деревья рубить».

– Но ведь рубишь, – заметила ему Эгина.

– Нет, таскаю только, – уточнил Локлир, – А кому на другой лесосеке будет нужен мой тягач? Там свои есть. Предложат топором махать, ну, или бензопилу дадут по-нынешнему. Шума от них, как от мотоцикла. Любишь мотоциклы?

– Любила.

– Свой был?

– Не совсем свой. Папашин. Он его продал за пару бутылок, – когда-то Эгину огорчал этот факт, но теперь у неё появились другие проблемы, и о мотоцикле она начала забывать.

– Типичный случай, – отнёсся к услышанному осудительно Локлир. В сёлах Эринианы мотоциклы являлись основным средством передвижения. Они имелись практически у каждого и, как правило, находились в плачевном состоянии. Часто один мотоцикл собирали из двух-трёх других. Многие были без номеров, несколько раз перепроданные и пересобранные, с облезшей краской и порванными сидениями.