На перепутье

Не прошло и полминуты, как вся группа взрослых была разоружена.

– Благодарю вас за сотрудничество, - сказал Оби-Ван.

Было решено, что если разоружение сопротивляющихся проходит без жертв, то их оставляют на свободе. "Если бы пришлось сажать всех непокорных Старших, - заметил Нильд, - у нас бы места не осталось, где их под замком держать".

– Будьте вы прокляты, молодые идиоты! Из-за вас гибнет наша цивилизация!
– выругался Вехутти. У него были такие же зелёные глаза, как у Серизы, но в них горела ненависть.

Сериза стояла, застыв на месте, пригвожденная отцовской ненавистью. Вехутти не узнал стройную фигуру и лицо дочери в этой коричневой куртке с капюшоном.

Оби-Ван потянул её за руку, и она вышла за ним на улицу. Холодный воздух остудил их пылающие щёки.

– Дейла, сдашь оружие в арсенал, - устало проговорил Кеноби.
– Предлагаю немного отдохнуть.

Дейла возразила:

– Ещё полно работы, командир.

Но остальная часть группы потребовала передышки.

Некоторое время Сериза молча шла рядом с Оби-Ваном. Было холодно, и они втянули руки в рукава курток, чтобы согреться.

– Прости, что я не вызвала подкрепление, - сказала девочка.
– Я думала, мы сами справимся.

– Ты знала, что Вехутти здесь?
– спросил он.

– Нет, точно не знала. Но когда я слышу, что где-то собралась компания обозлённых мелидийцев, которые хотят, чтобы всё было по-старому, само собой, на ум приходит мой папочка.

Сериза подняла лицо, чтобы поймать тёплые лучи солнца. Она казалась спокойной, но Оби-Ван чувствовал грусть и горечь в голосе девочки.

– Он поступает неправильно, - сказал мальчик негромко.
– Но он не знает другого пути…

– А я-то сдуру надеялась, что уж в этой-то войне он станет другим, - Сериза наклонилась и подняла с дороги кусочек камня, потом бросила его в груду разбитых кирпичей на обочине снова засунула руку в рукав.
– Я думала, если мы переживём последнюю войну на Мелиде-Даан, мы с ним найдём друг друга. Вот глупость!

– Не глупость, - медленно выговорил Оби-Ван.
– Может, это только пока не случилось.

– Так странно, Оби, - задумчиво протянула она.
– Во время войны у меня не было этой пустоты в душе. Я целиком жила идеей мира, дружбой с Молодыми. А сейчас, когда мы победили, у меня в сердце пустота… Я не думала, что когда-нибудь буду скучать по своей семье. Но теперь мне нужно привязаться к чему-то такому, что важнее родной крови.

Оби-Ван не нашёл, что сказать. Сериза всё время удивляла его. Всякий раз, когда он думал, что знает её, в ней проявлялось что-то новое, и перед ним оказывался совсем другой человек. Он познакомился с упрямой суровой девочкой, умевшей стрелять и сражаться почти так же умело, как он, ученик джедая. А после войны проявилась её романтическая душа, от которой волнуется его ум и сердце. Сейчас он видел девочку, которой нужна семья.

– А ты привяжись ко мне, Сериза, - сказал он.
– С тобой я стал совсем другим. Мы будем поддерживать друг друга и защищать друг друга. Это и есть семья, правда?

– Думаю, да.

Он остановился и повернулся к ней лицом.

– Мы будем семьёй друг для друга.

Он поднял руку, и на этот раз она прижала свою ладонь к его руке.

Подул ветер и, пробравшись к ним под одежду, заставил их дрожать от холода.

Мальчик и девочка продолжали стоять, соединив руки. Оби-Ван чувствовал тепло кожи Серизы. Ему казалось, что он даже чувствует её пульс.

– Ты же знаешь, - сказал он, - я тоже всё потерял.

6.

Ящик с инструментами для сервисных агрегатов. Голографические файлы и регистрационные записи об учениках с именами от "аурека" до "херфа" Учительское кимоно для медитации. Набор для спортивных занятий четырёхлетних подготовишек.

Куай-Гон удивлённо просматривал список. Нелепый набор вещей. Никакой связи не вырисовывалось.

Они с Таллой продолжали ломать голову над тем, что бы значили эти мелкие кражи. Ответ мог лежать и на поверхности - где-то в Храме находится ученик, который только делает вид, что принял обычаи джедаев, а на самом деле затаил гнев или обиду. И вот таким образом мальчик или девочка выплескивают свои злые чувства.

Но долгий опыт научил Куай-Гона, что ответ, напрашивающийся само собой, часто ведёт к ещё более трудному вопросу.

Голографические файлы учеников находились в ведении мастера Тана. Тан занимался этой работой уже много лет. Это был древний и очень начитанный старик, сухощавый и морщинистый. В Храме он занимался регистрационными записями последние пятьдесят лет. Каждый год ему помогали два ученика, добровольно вызвавшиеся на эту службу. И Талла, и Куай-Гон поговорили с ним по поводу пропажи, получив чёткие и ясные ответы. Только Тан и члены Совета имели доступ к личным файлам. Ученики никогда не работали в регистрационном центре одни, без мастера Тана.

Типичный случай в их расследовании - каждая ниточка заводила в тупик…

Раздался настойчивый стук в дверь.

– Куай, - позвала Талла своим мягким голосом, - ты мне нужен.

Он открыл дверь.

– Наши дела ещё хуже, - сказала она, озабоченно нахмурившись.
– Тренировочные залы для старших учеников разгромлены, украдены все световые мечи.

В тревоге он не сразу нашёл, что ответить. Световой меч Оби-Вана находился в одном из этих тренировочных залов. Куай-Гон сам оставил его там. Какой-то частью своего сердца мастер Джинн надеялась, что Кеноби когда-нибудь снова возьмёт его.

– Это уже не мелкая кража, - выговорил он наконец.

– Йода опечатал зал, чтобы мы посмотрели, что там, - пояснила Талла.
– Пойдём скорее, пока Ту-Джей за мной не увязался.

Они быстро пошли к лифтам, сели в кабину и доехали до этажа, где располагались тренировочные залы.

Куай-Гон шагнул в зал, изменившийся до неузнаваемости, и внезапно остановился. Талла налетела на него сзади.

– Ну, что там?
– спросила она.
– Что ты видишь?

Он не сразу смог ответить. С горьким чувством смотрел он на комнату. Тренировочные туники были разорваны в клочья, повсюду валялась обрывки ткани. Дверцы шкафчиков сорваны, вещи разбросаны по полу…

– Я чувствую, - сказала Талла.
– Гнев. Разрушение.

Она пробиралась через обломки, наклонялась, чтобы поднять кусочки ткани.

– Что ещё?

– Надпись, - проговорил Куай-Гон.
– Нацарапана на стене красным.

Он прочёл вслух:

ПРИХОДИ

СЕЙЧАС ОСТОРОЖНЫМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ТЫ

ВАШ ПОРЯДОК НАРУШАЮ Я

– Это насмешка над Йодой, - сказала она.
– Я знаю, ученики иногда подражают его манере говорить. Я и сама так делаю, но это же любя… А тут ненависть, Куай…