На плахе Таганки

Устал я еще вчера от того, что долго длился день, что не оправдались моя ожидания и мои надежды на тронную речь Килина, что снято это для меня невыгодно и преступно для русской картины о войне. Это событие превращено черт знает во что! Актер придумывает краску, что он засыпает за столом, перед народом, и режиссер радуется этой находке. Что же нам скажут русские люди? «Над чем смеетесь?» Нет, над собой можно и нужно смеяться, но не до такого же маразма.

Прогулка на два половиной часа в Нунбург на велосипеде за 18 крон. А если честно — Бог послал мне «Чонкина». Какое резкое переключение скорости в крови, в моче, во всем! И такая работа — легкая и хорошо оплачиваемая. 2 миллиона рублей!! За что?!

Эпизод из спектакля «Холостяки» с Менцелем — просто гениально по технике! Откуда такая пластика, такая трюковая спортивно-салютная подготовка, вот это школа! Мне с опереточной подготовкой делать там нечего, это цирковая силовая школа. Блеск! И кино хорошее! Простое, хорошее кино, которое снял он, когда ему было 27 лет. Да, это их звезда.

Володю я вспоминаю в связи с оценивающим мой внешний вид действующим лицом № 1 из повести «21 км» — «Покаяние». Володя говорил, что мне хватит прикидываться колхозником, пора следить за собой и своей одеждой: — Ты уже давно не тот, что был, каким приехал и на чем выехал. Ты известный артист, тебя узнают, на тебя смотрят. «Что, пропивает все и у него не на что купить себе приличный костюм? Или до такой степени жадный?» Не смешно это уж все... не потешно.

27 июля 1993 г. Вторник. Молитва, зарядка, душ, кофе

«Реформа» — такое слово было в немецких известиях о наших событиях. И опять Хасбулатов с коротким заявлением. Во неймется! В самом деле, ведь какие-то меры с этими бумажками надо принимать. Я понимаю, что население отчасти пострадает. От какой реформы денежной не страдало население, и кто когда об этом населении думал, и надо ли думать о нем, об этом населении самом, которое так плохо работает и не верит ни в Бога, ни в Ельцина?

17 августа 1993 г. Вторник

Всю ночь плакал о Денисе, оставив его за решеткой ворот Лавры, одинокого — Господи, прости! — одинокого в своей кровати на сетке, в келье на 20 человек. Он снова «в армии».

Пишу — плачу...

И вторая тема плача — Герострат Николаевич Губенко. То, что я увидел вчера в театре, врагу не пожелаешь. Это же надо так расправиться с Любимовым, с историей театра.

Я долго боялся идти. Не хотелось видеть, встречаться с бывшими коллегами. А потом думаю — да чего я боюсь, чего я испугался? Подъехал к бывшему подъезду, с волнением неуемным подхожу к стеклянным дверям. В дверях мальчик, за ним Шацкая, машет руками:

— Не пускать!

Я также жестом подзываю ее к себе.

— Мне в 307-ю, там мои вещи...

— Все опечатано, и твой шкаф тоже. Надо спросить Токарева.

Уходит. Долго никого нет. Идет дождь. Бежит Габец, с видом «как можно не пускать Золотухина?».

— Спасибо, Лена.

— Посиди здесь, Валера.

Сажусь.

Сайко:

— Привет!

— Привет.

Втроем они, Щацкая, Лена Габец и Лена-уборщица, сопровождают меня к моей гримерной. Габец дает мне ключ.

Шацкая:

— Открой сама!

— Зачем? Это его гримерная.

Открываю. Они садятся, две Лены, к столу писать акт — чтоя возьму. Достаю афишки с просьбой помочь храму. Шацкая внимательно прочитывает всю листовку.

— Сколько здесь штук? Посчитай...

— Нина, что за глупости — весь тираж.

Все пишут «понятые», и я расписываюсь в получении. Делаю все молча, наблюдаю. Жду, когда Шацкая спросит, как Денис. Ничего подобного. Какие-то глупые реплики, но очень деловые. Паноптикум. Закрываю сам дверь. Отдаю ключ. Благодарю. Ухожу. Внизу опять Сайко, Шацкая — охраняют от меня театр. У них сегодня праздник — у Губенко день рождения. В журнале «Столица» статья Горелова — гнуснее не придумаешь. В той же «Столице» год назад подобная, только очень талантливая статья Минкина о Губенко. Такая вот история. И ни слова о Денисе. Во что может превратиться мама! Бабка — лучший, единственно близкий и нужный Денису человек. Вот о чем еще я плакал.

Я оставил его за огромной решеткой ворот. Уходя, я два-три раза оглянулся — Денис махал мне рукой.

20 августа 1993 г. Пятница, молитва, зарядка

«Денис!

Я вижу, что творится с тобой, в душе твоей; я вижу и чувствую твой страх и твою растерянность после всего того, что осталось позади, и тебе объявили, что ты принят. Втайне ты еще надеялся, что тебя отринут и ты опять будешь предоставлен самому себе, своим вольным занятиям и в общем-то праздной жизни. Но Богу было угодно призвать все-таки тебя и к себе приблизить, и ты понял, что это уже серьезно и с каждом часом пространство, отделяющее тебя от нас, сужается.

Выбор сделан, и дальше — жизнь, скудная утехами и развлечениями. И ты снова загрустил, как тогда, когда ты сидел на средней лавочке и ел мороженое у пруда с лебедями, и в отчаянии и смятении душевном пошел звонить бабушке, единственно близкой тебе душе и верно любящей тебя всякого. Так вот. Не грусти. Все пути, которыми ты шел до сих пор, на которых топтался невнятно и безответственно, эти пути так или иначе были тебе навязаны и подсказаны кем-то, обстоятельствами ли, людьми ли, семейными условиями... Этот же путь избран тобой самим, он никем не подсказан, тем паче что он многими неприемлем. Как это?.. Что это?.. Менять режиссуру, творчество, славу будущую, в конце концов, на келью, на затворничество, на прозябание в неизвестности — тут много, что можно наговорить. Но ты на этот путь вышел сам, никто тебя не неволил и не принуждал, никто не агитировал и не соблазнял.

Это твое решение, это твое состояние, оно самостоятельно, и только так и тогда человек начинает относиться к себе с уважением, и люди начинают его уважать. Режиссура — это от родителей, от внешних условий жизни. Семинария — это то, к чему ты пришел сам, и я благодарю за это Бога. И не слушай никого, кроме сердца своего, и терпи. Дай Бог тебе терпения и выносливости на этом пути. Россия, как это ни громко будет сказано, нуждается нынче более в хороших священниках, чем в артистах и режиссерах.

Режиссером может быть всякий, в священники идут люди, отмеченные Богом, — так мне думается, да я и убежден в этом. Благослови тебя Господь, милый сынок мой! Успокой душу и сердце свое — вперед и к Богу. А я всегда с тобой и всегда поддержу тебя. Ты спрашиваешь, как отнесся Серега, небось скептически? Нет. Он, конечно, сказал, что стал бы режиссером на твоем месте. Но Сереже еще расти и расти, и неизвестно — быть может, и он придет на твое место, то есть в семинарию. Пути Господни неисповедимы. Это так. У Сережи сегодня день рождения. Ему исполнилось 14 лет. Сейчас он спит. С Сережей тоже будет непросто. Вот он мне сказал: «А я здоров... нет, не здоров, у меня нервы не в порядке. Когда я был на Алтае, Витька, у которых я жил, сказал мне, что я разговариваю, матерюсь, встаю, хожу — и все во сне. Говорят, что таких можно взять во сне за правую руку, и они все о себе расскажут». Я за Сережей эту странность тоже заметил, и она напугала меня. Ты говоришь, что ему нужно в церковь, — вот и помоги. Между прочим, заговор — это не есть еретиканство, это ведь тоже молитва своего рода... Быть может, у Сережи что-то от матери, от ее генов. Она структуры нервной, очень тонкой, неординарной, по нашему здравому суждению — больной, рефлексирующий».

Перед тем как пойти к Денису, пришел к раке С. Радонежского, ударился лбом, поцеловал его мощи святые, просил его заступиться перед Господом за меня, молиться за меня, многое чего просил я у него. А Денис вышел ко мне в белом халате и с теплым пакетом съестного — осетрина. Ну и ну! Вкуснятина. Так ему хотелось угостить меня. И ему это удалось.

Я говорил сейчас с Любимовым. «Валерий! Не падай духом! Как ты себя чувствуешь? Я рад, что ты в бодром настроении. Возьми бразды правления в Бонне. Сообщите в канцелярию Ельцина, что они срывают нам гастроли в столице ФРГ. Гурьянову — чтобы был немецкий специалист по звуку и свету».

23 августа 1993 г. Понедельник. Молитва, зарядка

Не понимают проблемы. «А нельзя так: неделю они играют, неделю — вы...» Компромисс. С бандитами под одной крышей.

26 августа 1993 г. Четверг, зарядка, молитва

Гришков показывал вчера пистолеты газовые. Теперь и Кирилл, и он сам вооружены. Зачем? Ты вытащил газовый, а взамен получил пулю. То, что и произошло с Тальковым.

30 августа 1993 г. Понедельник. «Ил-86»

Вчера у Демидовой в квартире-вернисаже — заседание редакционной комиссии по поводу предстоящего заявления о закрытии театра в день открытия сезона или сбора труппы 8 августа. Домой вернулся во втором часу ночи. Сели в 21.00. Помог Валуцкий <Валуцкий Владимир — сценарист, муж А. Демидовой.>. Какой-то проект заявления для средств массовой информации мы набросали. Но труппа боится слов «закрытие театра». «А дальше? А что мы? Куда?» Постепенно обрабатываю, готовлю каждого к тому, какое заявление в этой ситуации может сделать Любимов. Он — хозяин репертуара, автор, он может просто запретить играть свой репертуар.

Прибыли в Бонн. Отель «Консул», № 110.

Готовлю аппаратуру к встрече с шефом, варю кофе, думаю, когда мне звонить в Москву и кому сначала. Я приготовил стол, стул — мизансцену для Любимова. Он пришел, сел и сразу:

— Ну, чем кончилось ваше заседание? — Намекал на наше собрание у Демидовой. — Видишь, я в курсе, я все знаю.

Я зачитал заявление. Как ни готовил коллег, оно прозвучало громом с ясного неба.

Любимов, прочитав интервью:

— Я хотел бы выяснить поподробнее, в чем моя жестокость.

2 сентября 1993 г. Четверг. 8.30 — молитва, зарядка, душ

Звонила Москва, ничего утешительного. Единственный вариант: по просьбе СТД сыграть несколько спектаклей в театре Вахтангова. Поговорить с Ульяновым, найти спонсора. Путь один — бесконечное напоминание, бесконечное совершенство звука и пластики, музыкальности. И не зацикливаться на высоких материях — это приносит заработок. Вот что главное, но зарабатывать надо честно, высокий профессионализм и эмоциональность вернутся сторицей. Ужас заключается в том, что болят ноги. И я боюсь за свое будущее, за свою профессию. У меня в банке — нуль. Как я буду жить, на что буду существовать, когда не смогу подняться на сцену?.. В один прекрасный момент я сяду в «Живаго» на планшет и не смогу подняться с него. Что это? Ревматизм, артрит, что у меня с ногой правой? Перетрудил! Чем, где, когда? А расходы, даже ближайшие, предполагают свободный миллион. Не говоря о том, что необходимо избавляться от моей машины и купить новое средство передвижения. Заплатить за Денискино обучение.