На поиски динозавров в Гоби

Экспедиция не только собрала громадный материал в количественном отношении (460 ящиков-монолитов, весящих более 120 тонн!), но и богатейший по своему качественному разнообразию и в то же время превосходный по своей сохранности. Так, например, только из одного Татал-Гола было собрано более трех тысяч костей, включая черепа, челюсти и отдельные части скелета различных млекопитающих олигоценовой эпохи, принадлежащих по крайней мере к шести отрядам. Наран-Булак и Улан-Булак дали целую серию черепов и скелетных частей интереснейшей группы — диноцерат, стоящих в начале родословной млекопитающих. Более десятка черепов водных носорогов, три черепа бронтотериев и масса других костей различных млекопитающих середины третичного периода были выкопаны в Эргиль-Обо. Около двух десятков черепов более поздних носорогов, гиппарионов и жираф дало Алтан-Тээли.

История млекопитающих Центральной Азии может быть прослежена на монгольских материалах, начиная от примитивных многобугорчатых, самых древних хищников, древних насекомоядных и архаических копытных и кончая гиппарионовой фауной Алтан-Тээли. Иными словами, история млекопитающих Центральной Азии представлена на протяжении конца мезозоя и всей кайнозойской эры, кроме четвертичного периода, охватывающего последний миллион лет (За последние годы в МНР было открыто несколько местонахождений четвертичных млекопитающих).

Сборы экспедиции по динозаврам еще более интересны и эффектны. Они освещают историю этой интереснейшей группы пресмыкающихся в меловой период мезозойской эры. Местонахождения Нэмэгэту, Алтан-Ула и Цаган-Ула, расположенные в Нэмэгэтинской котловине, дали классический материал по группам хищных и утконосых динозавров — самых крупных двуногих животных. Из этих местонахождений можно насчитать около 10 совершенно полных скелетов динозавров. Интересны и панцирные динозавры из Баин-Ширэ и Баин-Дзака.

Динозавры, открытые нашей экспедицией в Монголии, как и большинство млекопитающих, принадлежат новым, неизвестным до сих пор в науке формам.

Изучение ископаемой фауны, собранной Монгольской палеонтологической экспедицией, позволяет проследить историю животного мира (почти за 150 миллионов лет!) не только Центральной Азии, но и более северных областей — Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии и Казахстана, куда расселялась эта фауна, а также осветить геологическую историю центральноазиатского материка и прилежащих областей, начиная с середины мезозойской эры, т. е. со времени существования здесь суши, поскольку история животного мира тесно связана с историей земной коры. Ископаемые позвоночные мезозоя и кайнозоя Монголии являются единственными палеонтологическими остатками, надежными для определения геологического возраста содержащих их слоев, и поэтому имеют важное практическое значение для геологии.

Опять в Гоби

Научная обработка основных палеонтологических коллекций, добытых нашей экспедицией в МНР, заняла около 10 лет. За эти же годы появились интересные находки динозавров на территории СССР. Так, в 1953 году в Кузбассе геологи И. В. Лебедев и А. А. Моссаковский нашли скелет и череп маленького раннемелового динозавра — пситтакозавра, несколько видов которого было известно из Центральной Азии. В 1957 году в Центральном Казахстане, в Приаралье, экспедиция Палеонтологического института выкопала череп позднемелового утконосого динозавра, названного мной аралозавром. Но, несмотря на несомненную научную ценность этих материалов, они все же представляют разрозненные случайные находки, не идущие ни в какое сравнение с многочисленными скелетами и другими остатками из богатых монгольских местонахождений. Экспедиционные работы последнего десятилетия лишь еще больше подтвердили палеонтологическую перспективность Центральной Азии, оказавшейся поистине богатейшей палеонтологической сокровищницей мира.

Итак, 10 лет спустя, мы совместно с китайскими палеонтологами организовали новую экспедицию в эту область, сосредоточив свои исследования в Южной Гоби, вдоль монголо-китайской границы. В 1959 году СКПЭ (Советско-Китайская палеонтологическая экспедиция) работала на территории Внутренней Монголии, а в 1960 году — в пустыне Алашань, горных районах Нинься и Ганьсу и далее на западе — в самой высокогорной впадине Цайдам, расположенной на высоте более 3 000 метров над уровнем моря. Протяженность разведочных маршрутов экспедиции за два года составила около 30 000 километров; было обследовано более 40 местонахождений динозавров и ископаемых млекопитающих.

Выезд экспедиции в поле

Общий состав экспедиции достигал 80 человек. С китайской стороны ее возглавлял специалист по ископаемым млекопитающим доктор Чжоу Минчен, а с советской стороны сначала предполагалось, что экспедицию возглавит И. А. Ефремов, но, к сожалению, по состоянию здоровья он не смог участвовать, и эстафету пришлось принять мне. Директор нашего института Ю. А. Орлов, избранный членом-корреспондентом АН СССР после Монгольской экспедиции, не смог уже принять участия в полевых работах СКПЭ, но много сделал для ее организации, так же как и Е. А. Малеев, ставший его заместителем. Н. И. Новожилов полностью переключился на изучение беспозвоночных — филлопод. Таким образом, из научного персонала Монгольской экспедиции я оказался в единственном числе, но, к счастью, в экспедиции смогли принять участие другие научные сотрудники.

Моими заместителями стали старшие научные сотрудники: в первый год работ — Петр Константинович Чудинов, специалист по древним рептилиям, а во второй — Борис Александрович Трофимов, специалист по ископаемым млекопитающим. Кроме нас троих в состав экспедиции вошло еще несколько старших научных сотрудников: известный палеоорнитолог и "маммальщик" (специалист по млекопитающим) Николай Иосифович Бурчак-Абрамович (вместе с которым я работал в своей первой экспедиции в 1941 году), (еще одна "маммальщица" Ирина Александровна Дуброво и геоморфолог Ирина Михайловна Клебанова, а из молодежи — Михаил Александрович Шишкин (специалист по ископаемым амфибиям). Весь научный персонал имел хороший опыт в экспедиционных работах.

В экспедиции участвовала и врач-терапевт Валентина Эрастовна Богданова. Моим помощником по хозяйственной части по-прежнему был Н. А. Шкилев, так же как и киносъемки вел наш старый знакомый — кинооператор Н. Л. Прозоровский. Из "последних могикан" — Я. М. Эглон и М. Ф. Лукьянова, а также В. А. Пресняков руководили на раскопках большой группой местных препараторов. И. И. Лихачев теперь был приглашен в качестве автомеханика. Другим механиком был Михаил Максимович Брагин — в прошлом шофер Монгольской археологической экспедиции. Автоколонна экспедиции насчитывала 14 автомобилей (10 грузовых — ЗИЛы и ГАЗ-63 — и 4 легковых — ГАЗ-69). Однако наиболее важным преимуществом по сравнению с предшествующими экспедициями было наличие мощной раскопочной техники — двух бульдозеров, давших огромный эффект на раскопках. В целом СКПЭ — пока самая крупная экспедиция в истории палеонтологических исследований.

Начало раскопки бульдозером

Первым местонахождением, куда в начале июня 1959 года направилась наша экспедиция, был район соленого озера Ирэн-Нор, мимо которого когда-то проходил караванный тракт из Пекина на Улан-Батор (тогда Ургу). Около 40 лет ранее здесь работали американские палеонтологи, собравшие остатки утконосых, хищных и панцирных динозавров и назвавшие это местонахождение Ирэн-Дабасу. Вокруг Ирэн-Нора расстилается полупустынная степная равнина с редким кустарником. Правда, весной, хоть и ненадолго, степь, пестреющая яркими цветами, выглядит привлекательно. В июне вся эта красота исчезает и степь превращается в выжженную солнцем пустыню. Северный берег озера имеет вид невысокого обрывистого плато, у которого мы разбили свой палаточный городок и где начались наши первые раскопки.

Уже через неделю бульдозер "шутя" снял несколько сотен кубометров "пустой породы" сверху, обнажив костеносный горизонт на большой площади. Такой размах работ не был бы достижим при ручных раскопках. Механизация раскопок ставит их на совершенно другой технический уровень, облегчая их организацию и намного удешевляя стоимость работ, а самое главное — дает несравненный эффект по своим результатам.

На Ирэн-Норе нам удалось выкопать множество костей хищных и утконосых динозавров. Среди последних был почти полный скелет бактрозавра, оказавшегося, как теперь выяснилось, самым ранним и примитивным их представителем. По форме черепа и строению зубов бактрозавр был еще похож на своих предков — игуанодонтов, отличаясь от более поздних утконосых динозавров отсутствием гребней на голове и меньшим числом зубов. Более сложное и совершенное строение зубного аппарата, а также развитие черепных гребней, иногда с воздухоносными полостями, отражают основное направление в эволюции утконосых динозавров, приспособившихся к жизни в водных бассейнах и питанию подводной растительностью. Бактрозавр, появившийся в начале позднемеловой эпохи, — чрезвычайно важное звено в истории орнитопод, или птиценогих динозавров, так как он связывает в непрерывную цепь два их семейства — игуанодонтов, живших в раннемеловую эпоху, и их потомков — утконосых динозавров, живших в позднемеловую эпоху.