На полпути с обрыва

Ветер налетал шквалами, и сверху было видно, как по морю гуляют два больших смерча, легко касаясь воды тонкими гнучими пальцами.

Дождь было начался, взбил пыль, но тут же прекратился, словно еще не набрал дыхания.

И тут Кора увидела Калнина. Он стоял на тропинке, прижимаясь спиной к коренастой горной сосне, и потому его можно было бы увидеть, только подойдя совсем близко.

– Эдуард Оскарович! – окликнула она профессора.

Профессор обернулся, синим отсветом тучи блеснули очки.

– Кто? Что нужно?

И тут он узнал Кору.

– Как вы меня испугали, – произнес он, потом улыбнулся.

– Я уж боялась, что не найду вас, – сказала Кора.

– Что-нибудь еще случилось?

– Приехал генерал Лей.

– Зачем? – спросил профессор и тут же добавил: – Откуда тебе знать…

– Я говорила с ним, – сказала Кора. – Он сказал, что нас отправляют домой. Но не всех сразу, а по очереди. И первым – Мишу Гофмана.

– Ты уверена?

– Совершенно. Потому что за несколько минут до прилета генерала Рай-Райи и два доктора провели Мишу в административный корпус.

– Может быть, какое-нибудь очередное обследование?

– Вы же слышали, как сегодня полковник отказался от обследований!

– К Гофману они относятся с опаской. Они полагают, что он мог быть специально заслан сюда.

– Чем он вызвал их недоверие?

– Очень просто, – ответил профессор, прижимаясь к стволу гигантского платана, чтобы на него не попали крупные капли начинающегося дождя. – У Гарбуя есть установка, позволяющая видеть то, что происходит по ту сторону… на Земле. Как я понимаю, наблюдатели засекли встречи Гофмана с посторонними людьми.

– А кто там посторонние?

– Все просто, Кора. Например, они знали, что ты и Всеволод приехали туда отдыхать и даже на скалу попали далеко не в первый день и случайно, да и падение инженера было естественным. Они не такие дураки, как тебе кажется.

– А мне это не кажется, – ответила Кора. – Может, они хотят еще что-то узнать у Гофмана?

– Ничего хорошего это нам не сулит.

– Почему?

– Потому что, – сказал профессор, – я не могу понять, с чего они, построив какие-то планы, связанные с Землей, вдруг откажутся от них и обо всем забудут, отправив нас домой.

– Значит, мы им не верим? – спросила Кора.

– Разумеется, не верим.

– И вы здесь кого-то ждете?.. Только вы можете мне не говорить, если не хотите.

– Вряд ли у тебя большой выбор для догадок, – усмехнулся профессор.

– Это сам Гарбуй?

– Ты права, – сказал профессор. – Это сам Гарбуй. Он обещал прийти сюда к часу. Сейчас уже скоро два, а его все нет.

– Может, за ним следят?

– Все может быть. Но лучше бы он не опаздывал.

– Вы его так близко знаете? – удивилась Кора.

– Я его близко знаю, – согласился профессор.

– Может, мне уйти?

– Уходи, девочка, – сказал профессор. – Есть вещи, которых тебе лучше не знать. И я не хочу, чтобы Гарбуй заподозрил неладное.

Кора не стала спорить. Она быстро пошла прочь, надеясь успеть в лагерь до того, как начнется настоящий ливень. Профессору же она оставила халат инженера, который утащила из столовой.

После короткой настороженной паузы, когда ничто не шевелилось – ни листок, ни ветка, ни лепесток, ни насекомое, все замерло, даже волны перестали бежать по морю, хлынул настоящий ливень. Наконец-то!

Кора еле успела выбежать на плац и, за сто шагов промокнув до нитки, спряталась в столовой.

У окна стоял ротмистр Покревский.

– Самое время бегать по грибы, – сказал он.

Кора не ответила, она думала о профессоре, казнила себя за то, что оставила его одного в лесу. Никакой Гарбуй не придет в такую погоду.

– У вас не найдется чего-нибудь пожевать? – спросил ротмистр. Кора вспомнила, что ротмистр был отлучен от обеда за невежливое поведение. Лицо его хранило следы нападения Нинели.

Кора сказала, что у нее нет ничего съестного, и хотела было сходить на кухню, но в дверях стояла одна из злобных медсестер, которым досталось вчера, от них милостей ждать не приходилось. Покревский это тоже понимал. Но тут появилась принцесса. Она подошла к ротмистру и протянула ему кусок хлеба.

Как странно – у них нет общего языка, ротмистр с утра чуть не избил эту красавицу прошлых эпох, а сейчас она сама – ротмистр не стал бы просить у нее – догадалась, что он голоден.

– Не надо, – сказал Покревский, все еще злясь на принцессу.

– Перестаньте, корнет, – сказала Кора.

– Я ротмистр.

– А я думала, что корнеты – это молоденькие и очень обидчивые курсанты.

– Хорошо. – Покревский заставил себя улыбнуться, взял кусок хлеба у принцессы, и она смотрела, как он ест, стараясь не спешить.

– А Миша Гофман не возвращался? – спросила Кора.

– Откуда? – Покревский явно не видел его.

– Его отвели в административный блок.

Ливень хлестал по окнам, и снаружи не было ничего видно – Кора лишь угадывала силуэт джипа генерала Лея, стоявшего у двери в административный блок. Значит, генерал все еще здесь. Что ему там делать? Пережидает ливень? Впрочем, может, и на самом деле пережидает ливень?

И тут Кора увидела, вернее, угадала, как отворилась дверь в административный блок и оттуда выскочил, борясь с дождем и ветром, человек в низко надвинутой фуражке. Он был коренаст и широк – генерал Лей.

За ним выбежал полковник Рай-Райи и вынес зонтик, которым пытался прикрыть генерала, но зонтик тут же поломало и вырвало из руки полковника. И пока он боролся с ним, генерал, придерживая фуражку, влетел в предусмотрительно распахнутую изнутри шофером дверь. Полковник подбежал к машине, но машина уже рванула с места и, обдав без того мокрого полковника грязью из-под колес, помчалась прочь.

Должно было случиться нечто чрезвычайное, чтобы заставить генерала выбежать из дома в такой ливень!

Полковник юркнул обратно в здание. Беззвучно для зрителей хлопнула дверь.

– Все-таки у них очень развито чувство долга, – сказала Нинеля, подходя сзади.

– Что мы знаем! – философски заметил Покревский.

– Я на этом пострадала, – прошептала Нинеля Коре на ухо. – Мы с Райечком только устроились, как ворвался этот солдафон.

Интересно, что она тоже называет Лея солдафоном.