На пределе: Серия 3 «Фостер»

– Очень интересное предположение… - у старика заблестели глаза. Он нисколько не оскорбился тем, что Кэл перебил его. – Вы очень остроумны, должно быть Ваше имя несёт в себе намёк на этот не маловажный факт.

– Не совсем так, – Лайтман пожал плечами.
– Со временем многое меняется.

– Меняется мир вокруг нас, мы же остаёмся прежними. Со временем привыкаем к тому, что с одной половиной людей стоит быть мягче, а со второй твёрже, – мужчины обменялись взглядами. Кэл был совершенно серьёзен. Мудрец сощурился, чтобы как можно лучше его рассмотреть и задумчиво закивал головой, подтверждая какие-то свои мысли. Ему было абсолютно точно ясно, что Кэл Лайтман придёт, но как скоро это должно было случиться и что именно его визит должен был символизировать, так и осталось не раскрытым.

– Вы не признаёте ничего нового, не можете быть уверенны ни в чём. Мир меняется потому, что одна часть людей, стремительно тянет его в пропасть, а другая возвышает к небесам. Рано или поздно какая-то из сторон даёт слабину, и остается надеются, что кто-нибудь придёт на помощь, чтобы восстановить это равновесие.

– Не любите, чтобы всё было просто.

– Не люблю, когда сказанные слова не удостаивают уважения.

– Я ценю уважение и уважаю, когда уважают и ценят. В этом мы с Вами похожи. Знаете, что определяет успешность лидера?

– Лидера? – Лайтман приподнял бровь и окинул старейшину с головы до ног взглядом.

– Вы – лидер. Ваши люди идут за Вами. Вы ошибаетесь, но они по-прежнему не оставляют Вас. Всё это определяет степень доверия. Речь не о том, что Вы ставите свои условия. А о том, что Вы при этом пытаетесь донести до своих подчинённых. Поощряете инициативность, когда она обдумана, ругаете, когда спонтанна и не несёт в себе ничего, кроме потерь.

– Это дисциплина.

– Да, да. И любовь к ближнему… – мужчина согласно кивнул, усаживаясь напротив Кэла.
– Я лидер, не принимайте это как самовосхваление. Но раз уж люди сделали меня своим вожаком, возможно я заслужил их доверие больше, нежели думал сам. Они идут за мной, прислушиваются ко мне. Следуют законам, которые были созданы, при этом знают, что я не запрещаю им выбирать между тем, что лучшим считаю я, и тем, что они сами считают лучшим для себя и своих детей. В любой момент они могут оставить эту жизнь и начать новую. Но когда я, просыпаясь утром, я вижу их улыбки и понимаю, что всё делаю правильно, так как ни один из коренных племенных жителей не покинул земель, не оставил меня. Если бы проснувшись утром, я увидел пустоту, не стал бы осуждать ни одного из них. Просто осознал бы, насколько сильно ошибся в своих суждениях, и принял бы это.

– Вы не знаете, что таится за пределами ваших земель.

– Никто не знает. Мир, в котором мы живём, бескрайний. Никогда и никто не видел его истоков и его завершения. Нас с вами различает лишь размер убежища.

– Нас отличает образ жизни и цели, которые мы ставим перед собой каждый день.

– Вы не знаете, чего хотите!
– вожак племени многозначительно развёл руками.
– Под «Вы» я подразумеваю всех людей. Вы одиноки - вам плохо. Люди начинают сходить с ума, в безумстве связываются с распутными женщинами, затем вновь и вновь отвергают от себя тех, кто мог бы стать единственной опорой в их жизни. Вы ищите единственную любовь, в конечном итоге находите её, а спустя какое-то время предаёте и отправляетесь на поиски новой… Загадкой так же остаётся и то, что вы вновь и вновь находите единственную женщину или единственного мужчину в очередной раз. Сколько их тогда, доктор Лайтман? Сколько может быть единственных мужчин и женщин у человека на протяжении всей жизни? В нашей семье нет такого беспорядка. Даже оставшись без своего избранника или своей избранницы, люди в племени не ищут замены. Они довольствуются воспоминаниями и любят по-прежнему. У вас всё слишком просто и в то же время так сложно.

– Значит, Вы презираете людей за их порывы? – Лайтман сощурился, рассматривая своего собеседника. Тот в свою очередь дёрнул губой, подтверждая озвученное предположение.

– Несколько лет назад женщины наших племён нашли на берегу молодого человека. Он был болен, не имел одежды. Всё время просил воды. Моим решением было – дать ему убежище. Дать понять, что жизнь продолжается.

– Племенные законы поменялись за то время, что я предпочитал не вспоминать о них? – Кэл недовольно цыкнул.

– Почему Вы спрашиваете? – мудрец сделал вид, что не понял смысл заданного вопроса.

– Насколько я помню, чистота крови превыше всего? – его взгляд стал подозрительно внимательным.

Старейшина это заметил и улыбнулся.

– Так и есть. Но одна случайность может изменить и моё отношение. И такая случайность была. Можете считать это простым стечением обстоятельств, доктор Лайтман.

– Я не верю в случайности. Они случаются не случайно. Так же, как и то, что Вы перевели разговор на другую тему.

– Какая забавная формулировка… - мудрец тихо засмеялся, но спустя несколько секунд умолк, понимая, что Лайтман пришёл сюда не ради веселья. – Парень жил с нами, взрослел и, в конце концов, переосмысливал всё, что происходило с ним на протяжении этих лет. Мы дали ему нового себя. Дали ему новое имя. Гудвин. Знаете, что означает это имя?

– Нет, – Лайтман не скрыл своей самодовольной улыбки. Когда он шёл в этот домик, рассчитывал узнать хоть что-то о подозреваемом, которого допрашивал вчера. Но теперь понимал, что пришёл именно туда, где может узнать больше. – Гудвин - посланник Бога. Считается, что человек, носящий это имя - правая рука Бога и его близкий друг. Луиз был таким до того, как мы приняли его в нашу семью. Он был всегда близок к Богу. Таких людей нельзя предавать. В его глазах читалась невероятная вера в людей. Практически вселенская вера в мир, который предал его. Ваш мир, Лайтман.

– Вы стараетесь быть вежливым, зная, что Ваш рассказ заинтересовал меня, но в глубине души не рады, что я здесь. Почему бы Вам не сказать, что я зашёл не в то время?

– Я ждал Вашего визита. Мне льстит Ваше пребывание здесь. Не каждый день видишь человека с такими возможностями. Не каждый человек смог бы пройти через то, что прошли Вы. Единственное, что доставляет мне дискомфорт – Ваши подозрения. Вы не верите словам, даже если видите, что с научной точки зрения они искренни.

– Почему Гудвин живёт в племени «Набу»?

– Нововеры… – мудрец улыбнулся. – Я не заставляю людей верить, так же как и Вы не заставляете людей перестать лгать.

– Я ищу правду, для меня это имеет большое значение.

– Вы не ищите правду, Кэл, Вы ищите истину. Правда - понятие слишком неустойчивое. Вы видите, как человек смотрит на Вас, и знаете, что он солжёт ещё до того, как с его уст слетит слово. В другой ситуации человек может ничего не говорить, а Вы определите его искренность. Всё это похоже на правду, но называется иначе.

– Что же тогда правда, Камал?

– Правда - это Вы и Ваши поступки. Не думал, что Вам известно моё имя… - старик был обескуражен тем, что Лайтман знал его имя. Ему удавалось владеть собой, не смотря на то, что Кэл вёл себя как «свой» среди чужих.
– Гудвин ушёл из нашего племени, так как не нашёл здесь уважения и признания. Он не смог понять людей, которые окружали его, которым он стал небезразличен. Безусловно, он был благодарен нам за свою жизнь, но связывать её с нами не хотел, как и делиться своим прошлым. Впрочем, важней то, что имя он всё же сохранил, даже после ритуала «признания и уважения». Аввия была единственной, кто поддержал его. Впрочем, и ей пришлось нелегко.

– Значит, Аввия так же часть Вашей семьи?

– Её мать была больна и умерла вскоре после того, как мы нашли Гудвина. Аввия заботилась о нём, когда он болел, помогала ему, когда он был уже здоров. Своего рода в нём она нашла стимул своей жизни.

– И Вы смирились с тем, что Ваша система рушится?

– Я не запрещаю людям племени мыслить свободно. Если жизнь по моим законам им в тягость, я готов отпустить, но менять законов не стану.

– Предоставляете выбор. Племя староверов, которые чтят законы, но предоставляют свободу выбора? Возможно, мир действительно менялся слишком стремительно. Лайтман криво улыбнулся, подумав об этом.