На пределе

И Шанталь, и ее отец получили роскошно оформленное приглашение на торжественное открытие курортного комплекса, однако она отправилась туда с определенной целью. Ей предстояло похитить инженера по имени Скаут Ритленд.

Правда, когда Андре незаметно показал ей этого человека, сердце ее на секунду остановилось и внизу живота что-то сжалось. Намеченная жертва оказалась настолько привлекательной, призывно сексуальной, что предстоящая задача из неприятной превратилась в легкую и желанную.

Несколько раз за вечер ей пришлось напоминать себе, что соблазняет она его не всерьез, что это всего лишь уловки и чтобы добиться того, что так необходимо для жителей ее деревни. Она обнаружила, что реагирует на поставленную цель как женщина, возжелавшая соблазнить самого красивого мужчину в зале, и сожалеет, что за удачным началом якобы невинного флирта не последует настоящего романа.

По собственному опыту она знала, что подобный роман может сопровождаться ужасными страданиями. Все это время после своей первой неудачи в Калифорнии она старалась избегать всяческих романов. Она будет и дальше поступать так же, хотя от одного взгляда Скаута Ритленда она слабела от желания и вспоминала, что как женщина она уже долгое время лишена многого.

Напустив на себя озабоченно-деловой вид, Шанталь отвела взгляд и заставила Скаута лечь на подушки. Он упорно продолжал смотреть на нее, но она, стараясь не встречаться с ним глазами, приступила к обработке раны антисептиком. Затем велела ему согнуть ногу в колене и ловко перебинтовала рану.

– Вам обязательно надо принять обезболивающее.

– И думать забудь об этом. Чтобы иметь дело с тобой, я должен обладать светлой головой, призвав на помощь все свои умственные способности.

– Тогда, может быть, коньяку?

Он вопросительно поднял брови.

– Чистого? Без всяких примесей?

Она хмуро взглянула на него и вышла из комнаты. Спустя минуту она вернулась с рюмкой коньяка. Скаут сделал первый глоток, закрыв глаза, проглотил коньяк и удовлетворенно выдохнул.

– У твоего старика дорогие привязанности, – заметил он, причмокнув губами.

Он машинально потер свой голый живот. Шанталь знала, что коньяк разливается сейчас приятным теплом. Пальцы Скаута бессознательно ерошили мягкие, курчавые и шелковистые волосы, покрывавшие его грудь и живот. Шанталь знала и то, что растительность на его теле именно шелковиста, ведь она обмывала его и даже иногда позволяла себе дотронуться до этих волос, хотя ей совершенно не следовало делать это.

Вспомнив о тех минутах, Шанталь разволновалась и продолжала разговор словно осипшим голосом:

– Каждое Рождество мы получаем ящик французского коньяка от коллеги моего отца, который так и остался его верным другом.

Стоя подле постели Скаута, она наблюдала, как он, не торопясь, пьет коньяк. Выпив последний глоток, он попытался кулаком взбить подушку, но поморщился от боли, причиняемой резкими движениями.

– Позвольте мне.

Шанталь просунула одну руку ему под затылок и приподняла его голову, а свободной рукой взбила подушку и перевернула ее на прохладную сторону. В этот момент она стояла наклонившись и никак не ожидала, что он потянется к ней лицом. Для начала и в порядке эксперимента Скаут потерся носом о ее грудь, а затем прижался лицом к вырезу ее блузки и вдруг поцеловал нежную упругую плоть.

Шанталь застонала и на какое-то мгновение прижала его голову к себе, но тут же отпустила и отступила на шаг. Похоже, Скаут удивился не меньше ее. Несколько неловких мгновений они смотрели друг на друга. Наконец он заговорил:

– Не понимаю… У меня странное ощущение, будто…

Не отдавая себе отчета в том, что делает, она облизнула губы и провела руками вдоль бедер.

– Когда мы сюда ехали, – прошептала она, – я держала вас, а ваша голова лежала у меня на коленях.

Он перевел взгляд ей на бедра, а затем снова посмотрел в ее широко расставленные синие глаза.

– Почему?

– Я боялась, что вы умрете. – Чтобы избавиться от возникшего напряжения и защититься от его завораживающего взгляда, Шанталь протянула руку к лампе и вывернула фитиль. – Спокойной ночи. – Она повернулась, чтобы уйти, но Скаут быстро схватил ее за руку.

– Шанталь?

Она неохотно повернулась к кровати.

– Я ведь там, на вечеринке, пошел за тобой потому, что нечем было заняться, как ты понимаешь.

– Да, я знаю.

– Ты понимаешь, чего я хотел?

– Да.

– И до сих пор хочу.

В лунном свете она могла различить, что полотенце, прикрывавшее его чресла, не спасает ситуацию: она видела, как он возбужден.

– Не надо, – сбивчиво дыша, взмолилась она.

– Слушай, Шанталь, эта твоя идея абсолютно бредовая.

– Только не для меня. И не для моего народа.

– Будь же разумной! Я не могу и не стану ошиваться здесь, чтобы построить этот проклятый мост.

– Станете.

Сердясь, он протяжно вздохнул.

– Ты же интеллигентная, образованная, вполне воспитанная женщина. Бог мой, да ты похожа на языческую богиню, ты женщина из грез и сновидений. Лучше попроси меня сделать что-то разумное, ну, например, улучшить породу местного племени, подарив тебе ребенка. Я с радостью соглашусь. Но этот мост – бред собачий. Ты и сама знаешь.

– Завтра, когда вы увидите его, вы будете думать иначе.

– Завтра я буду озабочен мыслями, как бы смыться отсюда и вернуться к цивилизации.

– Посмотрим. – В голосе ее послышалась таинственность. Она вырвала у него свою руку, поправила москитную сетку и вышла из полосы лунного света. – Спокойной ночи, Скаут. Вы будете спать очень крепко.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь, как я буду спать? Ты не… – Он рывком сел. Она увидела, как он покачнулся и схватился одной рукой за голову, затем продолжительно выругался и снова упал на подушку. – Ты опять опоила меня, подмешала что-то в коньяк? Черт возьми! Когда же я научусь?..

– Мне очень жаль, но я не хочу, чтобы вы страдали без нужды.

– В таком случае странно, почему ты все же оперировала меня, а не выстрелила в голову?

– Не говорите ерунды. Вы слишком мне нужны, чтобы я могла поступить так безрассудно.

Его проклятия преследовали ее, пока она шла по тихому дому. Наконец он умолк: слабый наркотик, сделанный из растущих на острове ягод, возымел свое действие. Шанталь разделась и скользнула в постель. Обычно ее комната хорошо продувалась ветерком с океана. Так было и сегодня, но она никак не могла успокоиться, чувствуя каждый сантиметр своего разгоряченного тела под простыней.