На прикладе насечки, на сердце рубцы
Шрифт:
Он поднял наверх один чемодан, поставил его на стол, открыл… Не нужны ему эти деньги. Прокляты они. Ничего, кроме несчастья, они не принесут. Но почему же тогда руки перебирают пачки со стодолларовыми купюрами, почему хочется их пересчитать?..
Деньги манили и завораживали. Десять тысяч… Это новенькая «Волга». Пятьдесят тысяч… Можно купить «пятый» «БМВ» с нуля. Сто тысяч… Это уже представительский класс. Двести тысяч… Можно построить роскошный дом на берегу моря. Триста тысяч… Во дворе этого дома можно разбить огромный бассейн, где можно купаться даже зимой.
Степан дошел до четырех миллионов, когда ^ спиной раздался возмущенно-восхищенный возглас «Ну ничего себе!».
Он обернулся и увидел Ольгу. Так увлекся, что не заметил, как подъехала и зашла в дом сестра. А ведь это могла быть Даша, например. Уж она бы не стала выяснять, откуда деньги. Она бы сразу нанесла удар в спину…
– Откуда у тебя столько денег? – недоуменно спросила Ольга.
– Родину продал, – закрыв чемодан, отшутился Степан.
– Родина столько не стоит.
– А это смотря как ты ее ценишь.
– Я смотрю, ты ценишь ее очень высоко!
– Потому и разбогател… А если серьезно, это гости мои оставили.
– Эти, которые на джипе были?
– Были, да сплыли.
– Уехали?
– Что-то вроде того…
– А где половики, занавески?
– Продал. Им продал. За эти деньги.
– Я серьезно!
– Я тоже…
– А это что? – Ольга показала на кровавую кляксу, растекшуюся по зеркалу трельяжа.
Все-таки еше оставались в доме следы убийства. Степан закусил губу. Уж очень рано он принялся считать чужие деньги.
– А это что?
Ольга нагнулась и вытащила из-под стула пистолетную гильзу.
– Здесь что, стреляли?
Еше один прокол… А что будет, если менты с обыском нагрянут?
– Стреляли, – признался Степан.
– Ты их убил?
– Я здесь ни при чем. Они сами друг друга перестреляли.
– Мама твоего друга так хвалила…
– Не друг он мне. Бандит он. И деньги эти бандитские. Награбленные… Им в Москве на хвост наступили, они ко мне подались, чтобы я их через границу переправил. Через твоего мужа. Чтобы он их на своем танкере…
– Они что, ненормальные?
– Если мягко сказать, то да…
– А откуда они про Германа узнали?
– Долгая история.
– Ты им рассказал?
– Не им, а Даше, жене Игоря…
Она что, тоже из мафии?
– Нет, она жертва этой мафии, – решил не усложнять Степан. – Так же, как и я. Говорю же, долгая история…
– И где хозяева этих денег?
– Если бы знал, где их искать, все бы им вернул.
– Я не про тех, кого грабили. Я про тех, кто грабил…
– Я же сказал, нет их. И никогда больше не будет.
– А деньги?
– Деньги я сожгу.
– Ты с ума сошел?
– Наоборот, за ум взялся. Это награбленные деньги, а значит, проклятые. Не принесут они мне счастья. Поверь, я знаю, что говорю…
– Сколько здесь?
– Ну, думаю, не меньше пяти миллионов. И в другом чемодане, наверное, столько же…
– Десять миллионов?! Долларов?!! И ты хочешь все сжечь?!!!
– Так надо.
– Э-э, я, конечно, понимаю, справедливость, все такое…
Но ведь на эти деньги можно столько добрых дел сделать!Степан с радостным удивлением посмотрел на сестру. Ну как же он сам до этого не дошел!
– Точно, в детский дом отнесу, – кивнул он.
– Я вижу, ты уже несешь. Ересь несешь! – Ольга красноречиво покрутила пальцем у виска. – Какой детский дом, опомнись! Поверь, эти деньги до детей не дойдут!
– Ну, как же не дойдут, я прослежу.
– Ты Степан Корольков, а не Юрий Деточкин. И ты не в кино живешь… Если начнешь возмущаться, поверь, у тебя быстро спросят, откуда деньги. Что ты ответишь?
– Не знаю, – пожал плечами Степан.
– Думать надо, прежде чем что-то делать.
– Тогда в огонь.
– А как же дети, которым ты хотел бы помочь?
– Ну, я не то, чтобы хотел им помочь… Но, в принципе, неплохо было бы помочь. И детям, и ветеранам чеченской войны… Знаешь, сколько после этой войны инвалидов осталось?
– Много. И ты прав, этим людям надо помочь.
– Как?
– Ты отдашь эти деньги мне. Я передам их Герману- История у них темная, но у нас фирма, возможности, мы обязательно что-нибудь придумаем. И с долгами расплатимся, и танкеры на ход поставим… А процент с оборота будем перечислять, куда ты скажешь. В детский дом так в детский дом. Инвалидам так инвалидам…
Ольга завороженно смотрела на Степана с высоты облаков, куда завели ее мечты о блестящем будущем.
Что ж, ее можно было понять. После того, как она передаст эти деньги Герману, тот больше не сможет ее ни в чем упрекнуть, не посмеет назвать ее бесприданницей.
– Ну, я не знаю, – замялся Степан.
Валера советовал ему отдать деньги сестре. Пусть он пытался умиротворить его баснями, чтобы обхитрить потом и убить. Но все же такая версия прозвучала из его уст… Только из-за этого и не хотелось отдавать деньги Ольге. Но были и другие соображения.
– Я понимаю, эти деньги достались тебе. Неважно, законно или нет, но они – твои. Если ты хочешь оставить их себе, пожалуйста, ни слова тебе не скажу. Но если ты их сожжешь, то я буду считать себя сестрой сумасшедшего! – заявила она.
– Себе я их не оставлю. Я уже говорил, почему. Эти деньги проклятые. И счастья они мне точно не принесут. И вам с Германом тоже…
– Но без них счастья тоже не будет. Герман или сопьется, или в петлю полезет. У моего ребенка не будет отца. Эти деньги спасут Германа, спасут ] семью…
Степан обреченно махнул рукой. Не сможет он переубедить Ольгу. А она уже переигрывает его Действительно, эти деньги очень нужны Герману.
– А он согласится принять эти деньги? – пожал парень плечами. – Все-таки они с историей. А история эта нехорошо пахнет…
– Кто претендует на эти деньги? – деловито спросила Ольга.
На смену алчности пришло благоразумие.
– Не знаю… Валера сбежал с этими деньгами. Сказал, что чеченцы за ними охотятся.
– Чеченцы?
– Но это не из-за денег… Бандиты сами спасались и добро свое спасали. Но их уже нет, значит, и деньги ничьи…