На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев

— Днем было отмечено усиление радиообмена между штабом группы «Центр» и дивизиями тех корпусов, которые по планам руководства вермахта были выделены для усиления ударов на северо-западном направлении. Некоторые сообщения удалось расшифровать, что, вместе с данными визуального наблюдения, позволяет нам сделать вывод — немцы ломают свой первоначальный план и начинают перегруппировку сил гораздо быстрее, чем мы предполагали позавчера.

Отбарабанивший доклад Веткач перевел дух и продолжил:

— Завтра можно ожидать значительного усиления группировки вермахта, которая ведет наступление на северном фланге Центрального фронта.

После чего генерал-майор начал перечислять уже задействованные части, готовящие удар на Минск в направлении через Варена, Эйшишкес, и далее, восточнее города Лида, замыкая котел для остатков четвертой и десятой армий РККА, как на самом деле случилось в реальности.

— Для их поддержки Вермахт начал переброску не менее четырех мотопехотных дивизий и две танковые. Наши войска, которые по приказу штаба округа выдвигаются на угрожаемые направления, не успевают развернуться в боевые порядки и занять подготовленные рубежи обороны. С учетом общего уровня подготовки, систем управления и того развития событий, которое мы помним из нашего варианта истории, можно с большой степенью вероятности предполагать, что фронт будет прорван, общее положение советских войск на Центральном фронте станет, без нашего активного вмешательства, весьма тяжелым.

Несколько минут в оперативном центре стояла тишина. Ледников обвел всех тяжелым взглядом.

— Картина, мать его, Репина «Не ждали», так выходит? А на юге что-то похожее отмечено?

— Пока нет, товарищ генерал армии. Видимо, все эти перегруппировки — инициатива штабов групп «Центр» и «Север». «Юг» продолжает развивать наступление в направлении Киева, не отвлекаясь на фланги. Хотя стоит отметить, что часть немецких дивизий все-таки перебрасывается на усиление Четвертой армии Вермахта.

— Предложения?

В штабе воцарилась тишина.

— Ладно, тогда я сам скажу. Раз РККА развернуться все равно не успевает, то и не надо, — и, видя проявляющееся на лицах своих офицеров недоумение, Ледников пояснил:

— Пусть отходят в глубину территории и разворачиваются там. Немцы рванут за ними, стараясь в своей манере обогнать отступающие войска, окружить их и уничтожить. И вот после этого в дело вступим мы — во всей красе, так сказать. Покажем фрицам, млять, настоящее боевое искусство. А когда у них начнутся проблемы со снабжением — вот тут-то мы им и добавим. По полной. Костей, гады, не соберут.

Веткач согласно кивнул.

Неожиданное препятствие возникло в лице генерала Коробкова, резко возмутившегося подобным планом:

— Да как же так, товарищи? Советскую землю без боя немцу отдавать?! Это невозможно и недопустимо!

Ледников, мысленно выругался и, сделав глубокий вдох, пояснил:

— Вы, товарищ генерал, неверно оцениваете ситуацию. Красная армия отступать особо не будет — она лишь займет удобные для обороны рубежи. А поскольку предусмотренные изначальным планом ей недоступны вследствие недостаточной скорости развертывания, то частям РККА предстоит занять резервные лини обороны, также, между прочим, предусмотренные планами развертывания, составленными еще до войны. При этом арьергардные бои с целью задержки продвижения фрицев никто не отменял.

— Но ведь это отдаст фашистам огромную часть советской территории!

— Во-первых, не такую уж и огромную — особенно если сравнивать с тем, что мы получим, потеряв эти войска. Во-вторых, лишь только на время, необходимое Красной Армии для того, чтобы собраться с силами и провести развертывание. При этом наши части не понесут избыточно тяжелых потерь и сохранят свою боеспособность для последующего разгрома противника, — видя, что советский командир заколебался, Ледников ввел в действие последний аргумент:

— И, кроме того, за время, которое понадобится РККА, немцы все равно понесут огромные потери, — выражение недоумения даже не успело окончательно сформироваться на лице Коробкова, когда генерал пояснил, — мы планируем множественные удары по линиям снабжения Вермахта. В Белорусских лесах он потеряет большие силы только потому, что получит проблемы со своевременным получением топлива и боеприпасов. И уж поверьте мне, моим ребятам в проведении диверсий на коммуникациях противника соперников нет. Они лучшие. Из лучших.

Представитель Красной Армии сдался, затребовав, однако, согласования планов с командованием. Ледников, прекрасно осознавая, что на данный момент де-факто и является этим самым командованием, спорить не стал, понимая, что де-юре у него вообще не слишком много прав.

— Ладно, раз основная идея понятна, то будьте добры заняться ее проработкой. Что бы у нас все прошло без сучка, мать его, и задоринки. Работаем!

24 июня 1941 года Москва, Кремль

— Итак, товарищ Жуков, каковы итоги первых двух дней войны? Кратко, — нервно расхаживающий по кабинету вождь остановился и недовольно посмотрел на начальника Генерального Штаба.

— Лучше всего сражаются войска нашего Западного Военного округа под командованием генерала Павлова. Немец несет большие потери, имеются незначительные прорывы на нашу территорию. Благодаря своевременному прохождению нашей директивы о боевой готовности Красная Армия встретила врага во всеоружии. Большая часть войск была скрытно перемещена с мест постоянной дислокации и выведена в поле. Поэтому в Западном военном округе удар немцев фактически пришелся в пустоту, — Жуков пожал плечами.

Далее. Фактически полностью сорваны фашистские планы по уничтожению советской авиации на аэродромах. Наши летчики не дают Люфтваффе захватить в воздухе превосходство. Потери Геринговских асов исчисляются сотнями машин.

На земле все несколько хуже, но в целом ситуация хотя и тяжелая, но стабильная, — глава Генштаба скосил глаза на мерно кивающего в такт его словам Шапошникова. Тот, уловив взгляд начальника, избавил его от тяжелой необходимости произносить плохие новости, взяв эту роль на себя:

— В Прибалтике все гораздо хуже, товарищ Сталин. Наша армия отступает, и пока не в силах остановить вражеское наступление. Имеются многочисленные случаи предательства среди военнослужащих латвийского и эстонского происхождения.

Берия, внимательно слушавший заместителя начальника Генштаба, что-то пометил в возникшем в руке блокнотике.

— А на Юге?

— Здесь ситуация хуже чем в Белоруссии, но лучше, чем в Прибалтике. Наши войска держатся, хотя и несут тяжелые потери.