На пути к войне

— Что будет с летными школами?

— А в чем дело?

— Только что я составил списки трех самых немногочисленных классов, каких еще не бывало со времен эпидемии Проклятого века.

Паншинеа прищурился.

— Опять?

— Значит, в прошлом году курсантов было так же мало?

— Да, — император повернулся, подняв плечо, и встал так, что его лицо было почти не видным на экране. — Мне казалось, что это случайность.

— Во время испытаний мы не даем никаких шансов Заблудшим. Все больше и больше их общин отказываются от участия в испытаниях.

Паншинеа вновь заерзал — невольно, не задумываясь, что его движения отразятся на экране.

— Ты немало поработал.

— Мне оставлено совсем немного дел, только это, да недовольство Домов, — Палатон не позволил императору уклониться от разговора. Он включил еще одну камеру и подошел к ней, глядя в повернутое к нему лицо императора. — Если на испытания не выставляют кандидатов, то что Заблудшие делают с ними? Может ли Малаки создать собственный Дом? И если да, как давно вам известно об этом?

Паншинеа вздернул голову, и его зеленые глаза уставились прямо в экран.

— Полученные тайно сведения не подтверждают, что Малаки решился на такой шаг. У простолюдинов нет достойных кандидатов — как и в Домах. Несмотря на все усилия, наш дар вырождается. Иначе зачем, по-твоему, я выбрал себе в наследники тезара?

Палатон мог назвать множество причин, и главной среди них было воспоминание о том, что Паншинеа способен пользоваться чужим бахдаром, чтобы пополнить свой по мере его угасания. И как будто уловив эту стремительно промелькнувшую мысль, Паншинеа рассмеялся.

— Мне был нужен герой. Теперь он есть. Что ты намерен делать?

Палатон невольно потянулся к монитору, желая выключить его и прервать связь и аудиенцию. После минутной паузы он ответил:

— Я сообщу вам, как только приму решение.

— Непременно, — отозвался император. — А тем временем попытайся стравить Дома друг с другом, если сможешь. У всех есть слабые места. Попроси совета у Ринди. И тщательно обдумывай все, что предложит тебе Гатон — иногда я подозреваю, что он преследует собственные цели.

Экран погас.

Палатон продолжал сидеть, глядя на него. Он слышал о связи вслепую, которая позволяла наблюдать за ничего не подозревающим собеседником и открывать его замыслы. Паншинеа было нечего обнаруживать в своем наследнике, но Палатон не сомневался, что тот не упустит случая воспользоваться режимом «темного экрана».

Он взглянул на разложенные перед ним на столе отчеты летных школ. Он уже подписал и разрешил все, что было необходимо. Но отчеты привлекали его внимание, как будто добиваясь связи с ним.

Если бы у него был бахдар, тайну можно было бы открыть. Но теперь Палатон сидел в растерянности и чувствовал, как нарастает в нем раздражение. Он вновь с досадой подумал о случае, заставившем отступников-тезаров покинуть Аризар.

Палатон выпрямился в кресле. Он провел пальцем по спискам летных школ. Списки включали только результаты испытаний новых курсантов. Он включил связь с кабинетом Гатона.

Министр сам ответил ему.

— Гатон слушает.

— Это Палатон. Мне нужны данные о тезарах, которых мы потеряли за последние двадцать лет.

— О погибших?

— Нет, обо всех пропавших без вести.

— Сложная задача. Лабиринты Хаоса отбирают у нас даже самых лучших.

— Знаю, — ответил Палатон. Даже те, кто был способен повелевать Хаосом, не всегда держали его под контролем. В некоторых из его лабиринтов просто-напросто было невозможно разобраться — например, в Спутанной паутине, или других, еще более коварных областях, которых все старались избегать. Кроме того, иногда тезары, подобно Недару, погибали на чужих планетах, и их тела отправляли домой. Но его тело, насколько было известно Палатону из осторожных запросов, так и не прибыло. Вероятно, корабль, отправленный с Аризара, по пути подвергся нападению. Были и другие, потрясающие по своим способностям пилоты, которые просто исчезали. Но исчезали ли они на самом деле?

— Передай их мне как можно скорее, — и он выключил связь. Подозрение зародилось у него еще на Аризаре, а затем забылось в суматохе и напряжении последних нескольких недель. Но если Огненный дом восстанавливается за счет всей Чо, прежде всего его усилия должны быть направлены на тезаров.

И кроме того, это означает, что если они втихомолку отбирают лучших из Дома, а также восстанавливают способности переутомленных пилотов, готовых на все ради выздоровления, то у Огненного дома уже собрана немалая сила.

Единственный способ, каким Палатон мог выследить их — по пеплу, оставленному на планете, следам уничтожения, которые помогли бы проследить избранный ими путь, но это не объяснило бы, что грозит всей Чо. Ему предстоит выяснить все самому.

Он задумался о внезапном появлении Кативара и о том, что может ожидать его в храме Сету. Надо ли появляться там, зная, что ритуал ничуть не опасен, или он может попасть в искусно расставленную ловушку? И стоит ли подвергать опасности Рэнда?

Палатон заметил, что ставит безопасность Рэнда превыше собственного долга перед Чо, и это наполнило его горьким чувством. Иногда в истории случались противоречия между чоя, его Домом и планетой… к примеру, конфликты тезара с тезаром. Думая об этом, Палатон не стал дожидаться, пока Гатон передаст запрошенные им материалы, а включил связь и вызвал школу Голубой Гряды.

— Школа Голубой Гряды. Хаторд слушает.

Палатон обнаружил, что широко улыбается при виде появившегося на мониторе Хата — крепкого, коренастого старины Хата, с его широкими плечами, которые стали только крепче от бремени ответственности за всю летную школу.

— Хат!

Глаза чоя стали огромными, как блюдца.

— Палатон! То есть наследник Палатон, — поправился он, почтительно склонив голову.

— Забудь об этом, Хат. Я помню тебя еще подростком, да и ты видел, как я болтался на ремне, свалившись с утеса. Если я и стал наследником, то только потому, что Паншинеа счел меня полезным, а я был достаточно глуп, чтобы согласиться помочь ему.

Хат вновь удивленно уставился на экран.

— И тем не менее, существуют правила. Поздравляю.

Руки Хата были не видны на экране, но Палатон воскресил в памяти его пожатие — обычное искреннее пожатие представителя Земного дома, пытающегося примирить вечно враждующих с кем-нибудь чоя.

— Спасибо, — ответил Палатон.

— И добро пожаловать домой, — Хат сдвинулся в сторону, открывая вид за своей спиной, но больше не добавил ни слова. Должно быть, в его комнате был кто-то еще, но несмотря на то, что Палатон настроил угол обзора, он ничего не заметил.